Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам. Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се. Человек! Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы и распните; ибо я не нахожу в Нем вины. Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим. Смотри, в каких размерах выказывается злоба иудеев. Варавву, известного разбойника, выпрашивают на свободу, а Господа предают. Пилат бичует Его, желая по крайней мере этим утишить и укротить ярость их. Поелику словами не мог освободить Его из рук их, то бичует, надеясь этим ограничить неистовство их; позволяет надеть на Него хламиду и возложить венец, также с целью утолить гнев их. Но воины делают все из угождения иудеям. Они слышали, как Пилат говорил: я отпущу Царя Иудейского; посему насмехаются над Ним, как над царем. Ибо не по приказанию же Пилата делали это и те, которые ночью пошли на Иисуса, без ведома правителя, но в угождение иудеям, из-за денег. Пилат слабодушен и немстителен в отношении к иудеям. Он выводит Иисуса, еще раз желая погасить ярость их. Но они и этим не укротились, а кричат: "распни, распни Его!". Пилат же, видя, что все делаемое им остается напрасным, говорит: "возьмите и распните; ибо я не нахожу в Нем вины". Говорит же это, побуждая их к делу, им непозволенному, для того, чтобы Иисус был отпущен. Я, говорит, имеющий власть распять, не нахожу никакой вины; а вы, не имеющие власти распинать, говорите, что Он виновен. Итак, возьмите Его и распните. Но вы не имеете власти. Итак, Человек Сей должен быть отпущен. Такова цель Пилата. Он милостивее, однако же не настойчив за истину. А они, быв посрамлены этим, говорят: "по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим". Смотри, как злоба несогласна сама с собою. Прежде Пилат говорил им: возьмите Его вы и по закону вашему судите; они на это не согласились. Теперь же говорят, что Он по закону нашему должен умереть. Прежде они обвиняли Его в том, что выдает Себя за Царя; а теперь, когда эта ложь изобличена, обвиняют Его в том, что Он выдает Себя за Сына Божия. И в чем тут вина? Если Он творит дела Божии, то что препятствует Ему быть Сыном Божиим? Смотри на Божественное домостроительство. Они предавали Господа многим судилищам, чтобы опорочить Его и помрачить славу Его; но это бесчестие обращается на главу их, ибо при точнейшем исследовании дела невинность Его еще более доказана. Сколько раз даже Пилат объявлял, что он не находит в Нем ничего достойного смерти.
Пилат, услышав это слово, больше убоялся, и опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа. Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя, и власть имею отпустить Тебя? Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе. Пилат, услышав одно только слово, что Он есть Сын Божий, убоялся. А они видели Божеские дела Его, однако умерщвляют Его за то самое, за что нужно было покланяться Ему. Спрашивает Его не так, как прежде: "что Ты сделал?" - но: Кто Ты? Тогда обвиняли Его, как царя, потому естественно и спрашивал: что Ты сделал? А теперь, когда клевещут, что Он Сам Себя выдает за Сына Божия, спрашивает: "откуда Ты"? Иисус молчит, ибо Он объявлял уже Пилату: "Я на то родился", и: Царство Мое не отсюда": однако же Пилат нисколько не воспользовался этим и не стал за истину, но уступил требованию народа. Посему Господь, презирая вопросы его, как предлагаемые напрасно, не отвечает ничего. Оказывается, что Пилат нисколько не имеет твердости, но всякая случайная опасность может поколебать его. Он боялся иудеев; трепетал и Иисуса, как Сына Божия. Посмотрим же, как он сам себя осуждает своими словами: "Я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя". Если все зависело от тебя, почему же ты не отпустил Того, Кого нашел невинным? Господь, низлагая его высокомерие, говорит: ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было тебе дано свыше. Ибо Я не просто так умираю; но совершаю нечто таинственное, и это свыше предопределено для общего спасения. А чтобы ты, услышав: "дано свыше", не подумал, что Пилат не подлежит ответственности пред Богом, прибавляет: "более греха на том, кто предал Меня тебе". Этим показывает, что и Пилат повинен в грехе, хотя и меньшем. Ибо оттого, что умереть Христу "дано свыше", то есть допущено, Пилат и иудеи не становятся уже невинными; но свободная воля их выбрала злое, а Бог попустил и дозволил им привесть это в дело. Итак, оттого, что Бог попущает злобе приходить в дело, злые не свободны от вины; но за то, что они избирают и совершают злое, они достойны всякого осуждения.
С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю. Всякий, делающий себя царем, противник кесарю. Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа. Тогда была пятница пред Пасхой, и час шестой. Господь устрашил Пилата этими словами и представил ясное о Себе оправдание: если бы Я не предал Сам Себя добровольно, и если бы Отец не допустил сего, то ты не имел бы власти надо Мной; грех и на тебе, а еще больший на предавшем Меня Иуде, или и народе, потому что он приложил к болезни ран Моих болезнь новую и не вспомнил долга сотворить милость, но, нашел Меня безответным и беспомощным, предал на крест; не постыдился даже и того, что Я из столь многих судилищ вышел невинным, но кричал: "распни, распни!" Итак, когда Господь этими словами устрашил Пилата, он с сего времени еще более искал отпустить Его. Иудеи же, поелику уличены были в клевете, что Он Сам Себя выдает за царя, не успели и в том, что сослались на свой закон (ибо Пилат с этого времени еще более убоялся и пожелал отпустить Его, чтобы не раздражить Бога), опять прибегают к чужим законам и Пилата, как боязливого, устрашают. Ибо, как увидели, что он с благоговением опасается, как бы осуждая Иисуса, Сына Божия, не согрешить, они наводят на него страх от кесаря и, оговоривши Господа в похищении царской власти, угрожают Пилату, что он оскорбит кесаря, если отпустит восстающего против него. И где Он пойман в похищении царской власти? чем вы это докажете? порфирой? диадемой? воинами? Но не все ли у Него бедно? и одежда, и пища, и дом? Дома даже и нет. Но как мало мужества в Пилате, когда он счел опасным для себя оставить такое обвинение без исследования! Он выходит, как бы с намерением исследовать дело, ибо это означают слова: "сел на судилище"; между тем, не сделав никакого исследования, предает Его, думая тем преклонить их. - Евангелист Марк говорит, что, когда Христа распяли, был час третий (Мк. 15, 25), а Иоанн говорит, что тогда был час "шестой". Как же это? Некоторые думают разрешить это тем, что тут ошибка писца. А что это могло случиться и что и у Иоанна написан был третий час, а не шестой, как теперь, - это видно из следующего. Три евангелиста, Матфей, Марк и Лука, согласно говорят, что от часа шестого настала тьма по всей земле до часа девятого. Очевидно, Господь наш был распят прежде шестого часа, до наступления тьмы, именно: около третьего часа, как заметил Марк, а равно и Иоанн, хотя ошибка писцов гамму переменила в начертание еписимона. Так разрешают это несогласие, - Другие же говорят, что Марк ясно и несомненно означил час приговора о распятии Господа. Ибо говорится, что судьи распяли и казнили, с того времени, в которое они произнесли приговор, потому что на словах он получил силу наказания и смерти. Посему Марк говорит, что Он распят в третий час, в тот, в который Пилат произнес приговор. А как Марк замечает время приговора, то Иоанн записал час, в который распяли Господа. Притом, смотри, сколь многое совершено между приговором Пилата о распятии и тем часом, в который Господь восшел на крест. Отпустив Варавву, он бичевал Иисуса и решительно предал Его на распятие; ибо отпущение Вараввы было осуждением Господа. Воины насмехаются. И смотри, сколько времени пошло бы на продолжительное осмеяние. Пилат вывел Его, беседовал с иудеями; опять входит и судит Иисуса; опять выходит и разговаривает с иудеями. Все это могло занять время от третьего часа до шестого. Посему Иоанн, с точностью изложивший это, как следивший за всем, упоминает о шестом часе, когда Пилат предал совершенно, "чтобы был распят", уже не беседуя с иудеями, они осуждая Иисуса, но произнесши окончательное решение о Нем. Если кто скажет для чего, еще около третьего часа произнесши приговор о распятии, опять хотел отпустить Его? Во-первых, пусть знает таковой, что, принужденный толпой, он произнес приговор; потом смущен был сном жены, ибо она предостерегала его: "не делай ничего Сему Праведнику" (Мф. 27, 19). При всем этом заметь, как выразился Иоанн: был "час шестой". Не сказал утвердительно: было шесть часов, но как бы нерешительно и не с уверенностью: "час шестой". Посему нисколько не должно быть важно для нас, что евангелисты, по-видимому, не совершенно согласны друг с другом, если даже допустим это разногласие. Ибо смотри, не все ли они сказали, что Иисус был распят; а что о часе говорят: один, что это был третий, а другой, - шестой, то вредит ли это сколько-нибудь истине? Но весьма достаточно доказано, что разногласия даже и нет.
И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш! Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря. Тогда, наконец, он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа. Там распяли Его и с Ним двух других, по ту и другую сторону, а посреди Иисуса. Мы много раз говорили, что Пилат более слаб и боязлив, чем злостен. Вот и теперь, смотри: делу он придает вид исследования и суда, а во всем действует слабо. "Се", говорит, "Царь ваш": ни Иисуса не осуждает, ни иудеев прямо не обличает, но как бы прикровенно упрекает их в клевете. Вот, говорит, какого человека вы оговариваете в домогательстве царства над вами, человека бедного и не думающего искать этого. Обвинение - ложное. Ибо, что у Него свойственного похитителю власти? воины? богатство? благородство? "се Царь ваш". Что пользы, если вы убьете Его, Человека, Который не может причинить ни малейшего вреда? Так говорит Пилат, но без настойчивости и твердости, и без борьбы за истину. А они говорят: "возьми, возьми, распни"; вынуждают и требуют креста, потому что желают придать Христу дурную славу. Ибо такая смерть была самою позорною и проклятою, как сказано: "проклят всякий висящий на дереве" (Втор. 21, 23). А не знали они, что как древом было падение, так древом будет и исправление. Примечай и то, как они сами заявляют, что у них нет иного царя, кроме кесаря, и чрез то сами добровольно подчиняются власти римлян и отторгаются от Царства Божия. Посему и Бог предал их римлянам, которых они сами назвали царями, отрекшись от Промышления и Покровительства Божия. "Тогда, наконец, он предал Его им". Безумный! надлежало бы исследовать, мог ли Он действительно присвоить Себе царскую власть; а ты предаешь Его, уступаешь по страху и заканчиваешь суд образом, недостойным мужа. - "Неся Крест Свой, он вышел". Так как они прикосновение ко крестному древу считали делом бесчестным, то на Него, как уже осужденного и проклятого, и возлагают проклятое древо. Примечай и то, что это совершается согласно с ветхозаветным прообразом. Как там Исаак, неся дрова, шел на заклание: так и здесь Господь идет, неся Крест, и, как бы воин какой, несет оружие, коим ниспровергает своего противника. Что Исаак служил образом Господа, это ясно. Исаак - значит смех или радость. Кто же иной соделался нашею радостью, как не Тот, Кто чрез Ангела при самом зачатии подал естеству человеческому радость? Ибо благовестие, которое услышала Дева, приняло все естество человеческое. Отец Исаака Авраам - значит отец многих народов и есть образ Бога всех, который есть Отец иудеев и язычников, по благоволению и определению Которого Сын Его несет крест. Только в Ветхом Завете дело ограничивалось произволением отца, так как то было преобразованием; а здесь исполнилось на самом деле, потому что это была истина. Может быть и еще сходство. Как там Исаак был отпущен, а заклан агнец, так и здесь Божеское естество пребыло бесстрастно, а заклано человеческое естество, которое и называется Агнцем, как рождение заблудшей овцы - Адама. Как же другой евангелист (Мк. 15, 21) говорит, что нести Крест заставили Симона? Было то и другое. В начале Господь пошел, Сам неся Крест, так как этим древом все гнушались и не позволяли себе даже прикоснуться к нему, А когда вышли, встретили Симона, идущего с поля, и тогда древо это возложили на него. - Место сие назвали "Лобное место", ибо хранилась молва, что тут погребен Адам, дабы, где было начало смерти, там же совершилось и упразднение ее. Ибо есть предание церковное, что по изгнании человека из рая первым жилищем его была Иудея, данная ему в утешение после райского блаженства, как страна лучшая и обильнейшая всех прочих. Она-то первая приняла и мертвого человека. Люди того времени, удивленные мертвым лбом, сняли с него кожу и зарыли его тут, и от него дали название сему месту. А после потопа Ной передал всем сказание об этом. Посему и Господь принимает смерть там, где источник смерти, дабы иссушить оный. - Распинают с Ним и двух других. Иудеи желали этим пустить дурную молву, будто и Он разбойник. Между тем невольно исполняют этим пророчество, которое говорит: "и к злодеям причтен был" (Исаии 53, 12). Примечай же Премудрость Божию, как Она обратила к славе Господа то, что они делали к бесчестию Его. Ибо Он на самом Кресте спас разбойника, что не менее чудно, и еще более доказывает Божество Его. Ибо прославился один только Он, хотя вместе с Ним распяты были и другие. Этого не сделалось бы, если бы Он был виновен и нарушитель закона, но не был Сам выше закона и Судиею беззаконных.
Пилат же написал и надпись и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески и по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский. Пилат отвечал: что я написал, то написал. Пилат пишет титло на кресте, то есть вину, надпись, объявление. В надписи обозначалось, чей крест. Итак, Пилат делает эту надпись, с одной стороны, для того, чтобы отметить иудеям за то, что они не послушались его, и показать злобу их, по которой они восстали против своего собственного царя, а с другой, для того, чтобы защитить славу Христа. Они распяли Его с разбойниками, желая обесчестить имя Его. Пилат объявляет, что Он был не разбойник, но Царь их, и это объявляет не на одном, но на трех языках. Ибо естественно было предполагать, что по причине праздника с иудеями пришло много и язычников, Выше и евангелист (12, 20, 21) упоминает о некоторых эллинах, пришедших видеть Иисуса. Итак, чтобы все знали о неистовстве иудеев, Пилат возвестил о нем на всех языках. - Иудеи завидовали Иисусу и тогда, как Он был распят. Ибо что говорят? Напиши, что Он Сам говорил. Ибо теперь надпись представляется общим мнением иудеев; а если будет прибавлено: Сам Себя назвал Царем, тогда вина будет в Его дерзости и гордости. Но Пилат не согласился, а остался при прежнем мнении. Посему и говорит: "что я написал, то написал". Впрочем, здесь устрояется и нечто другое, важное. Так как три креста, зарытые в землю, будут лежать в одном и том же месте, то чтобы не осталось безызвестным, который из них Крест Господа, устроилось так, что он один только имеет титло и надпись, и по этому признаку может быть узнан. Ибо кресты разбойников не имели надписей. Надпись, сделанная на трех языках, дает намек и на нечто высшее, - именно: показывает, что Господь есть Царь любомудрия деятельного, естественного и богословского. Римские буквы служат образом деятельного любомудрия, ибо власть римлян самая мужественная и деятельная в деле военном; греческие - образ любомудрия естественного, ибо греки занимались изучением природы; еврейские - богословского, ибо евреям вверено Богопознание. Итак, слава Тому, Кто чрез Крест явил Себя имеющим такое Царство, Кто и мир победил, и нашу деятельность укрепил, и подает познание природы, и чрез оное вводит во внутреннейшее завесы, в Собственное знание и созерцание, то есть богословие.
Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак, сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет: да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собой и об одежде Моей бросали жребий (Пс. 21, 19). Чем диавол лукавит, в том исполняются пророчества. И смотри истину. Распятых было трое, и однако же речи пророков исполняются на Нем только одном. И заметь точность пророчества. Пророк сказал не о том только, что они разделили, но и о том, что не разделили. Прочие одежды они разделили на части, а хитон - нет, но дело о нем предоставили жребию. Слова "тканый сверху" прибавлены также не без значения. Но одни говорят, что сими словами иносказательно выражается, что Распятый был не простой Человек, но имел и "свыше" Божество. Некоторые же говорят, что евангелист описывает самый вид хитона. Так как в Палестине, соединяя два куска материи, то есть два полотна, ткут одежды, употребляя, вместо шва, тканье, то Иоанн, чтобы показать, что таков именно был хитон, сказал, что он "весь тканый сверху", то есть соткан от начала и сверху донизу. Указывает же этим замечанием на бедность одежд Христовых. Иные же говорят, что в Палестине ткут холсты не так, как у нас: у нас сверху находится основа и уток, а полотно ткется снизу и таким образом идет кверху; там, напротив, основа находится снизу, а ткань ткется сверху. Таков, говорят, был хитон Господа. Без сомнения, и здесь является таинство. Тело Господа соткано свыше, ибо Дух Святый пришел и сила Всевышнего осенила Деву (Лк. 1, 35). Ибо, хотя Он принял долу сущее и падшее естество человеческое, но Плоть Божественная образована и соткана свышней благодатью Святаго Духа. Итак, Святое Тело Христа, разделяемое и раздаваемое в четырех частях мира, пребывает неразделимо. Ибо, будучи уделяем каждому поодиночке и каждого освящая Своим телом, Единородный Своей плотью всецело и нераздельно обитает во всех. Ибо, будучи везде, Он никак не разделен, как и апостол Павел взывает (1 Кор. 1, 13). Поелику все слагается из четырех стихий, то под одеждой Иисусовой можно разуметь эту видимую и сотворенную природу, которую бесы разделяют, когда умертвят сущее в нас Слово Божие; стараются они привлечь нас на свою сторону чрез привязанность к мирским благам, но не могут разодрать хитон, то есть сущее во всем существующем Слово, по которому все существует (Пс. 32, 5). Ибо, сколько бы много раз я ни обольстился текущими благами, я все-таки знаю, что они текущи, знаю и качество, и существо обманчивых и преходящих вещей.
Так поступили воины. При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе. Воины действовали по своему неразумию; Он печется о Матери, научая нас до последнего издыхания прилагать всякое попечение о родителях. И смотри, тогда как тут находятся и другие жены, Он заботится об одной только Матери. Ибо на родителей, препятствующих в деле богопочтения, не должно обращать внимания, а о таких, которые не препятствуют, нужно всячески заботиться. Так и Он, поелику Сам отходит от жизни, и Матери естественно было скорбеть и искать покровительства, поручает попечение о Ней ученику. Евангелист скрывает свое имя по скромности. Ибо если бы он хотел хвалиться, то представил бы и причину, по которой был любим, и, вероятно, она была какая-нибудь великая и дивная. Ах! как Он почтил ученика, делая его Своим братом. Так хорошо пребывание со Христом страждущим, ибо оно приводит в братство с Ним. Подивись, как Он на Кресте все творит без смущения, заботится о Матери, исполняет пророчества, отверзает разбойнику рай, между тем как прежде распятия испытывает душевное томление, источает пот. Ясно, что последнее принадлежит человеческому естеству, а первое - силе Божеской. Да посрамятся Маркион и все прочие, пустословившие, будто Господь явился миру призрачно. Ибо если Он не родился и не имел Матери, то для чего Он прилагает о Ней столь великое попечение? - Почему Мария Клеопова называется сестрою Матери Его, тогда как Иоаким не имел другого чада? Клеопа был брат Иосифу. Когда Клеопа умер бездетным, то, по сказанию некоторых, Иосиф жену его взял за себя и родил брату детей. Одна из них - упоминаемая теперь Мария. Она называется сестрою Богородицы, то есть родственницею. Ибо Писание имеет обыкновение называть сродников братьями. Например, Исаак говорит о Ревекке, что она сестра ему, хотя она была женою его. Так и здесь мнимая дочь Клеопы называется сестрою Богородицы по родству. - В евангелиях являются четыре Марии: одна - Богородица, которую называют Матерь Иакова и Иосии, ибо они были дети Иосифа, родившиеся от первой его жены, может быть, жены Клеоповой. Богородица называется Матерью их, как мачеха, ибо Ее считали женою Иосифа. Другая - Магдалина, из которой Господь выгнал семь бесов; третья - Клеопова, и четвертая - сестра Лазаря. Итак, ученик сей взял Марию к себе, ибо Чистая вверена чистому. Смотри, как женский пол тверд в бедах, а мужчины все оставили Господа. Подлинно пришел Тот, Кто слабое укрепляет и уничиженное приемлет.
После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду. Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоивши уксусом губку и наложивши на иссоп, поднесли к устам Его. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух. "Зная", говорит, "Иисус, что уже все совершилось", то есть, что не остается ничего неисполненного в плане домостроительства Божия. Так свободна была смерть Его. Ибо кончина для тела Его наступила не прежде, как Сам Он восхотел, и Он восхотел после того, как все исполнил. Посему-то и говорил: "власть имею положить душу Мою" (Ин. 10, 18). Говорит: "жажду", и в этом случае опять исполняет пророчество. А они, выказывая злодейский нрав свой, напояют Его уксусом, как они делали с преступниками. Ибо иссоп для того и прилагается, что он вредоносен. Некоторые же говорят, что иссопом называется трость, ибо такова вершина трости. Губу приложили к трости, потому что уста Иисуса были высоко. И таким образом исполнилось пророчество, говорящее: "во время жажды Моей напоили Меня уксусом" (Пс. 68, 22). После напоения Он сказал: "совершилось!" то есть: и это пророчество со всеми прочими сбылось, ничего не остается, все кончено. Он все творит без смущения и с властью. Это видно из последующего. Ибо, когда все совершилось, Он, "преклонив главу", так как она не была пригвождена, "предал дух", то есть испустил последнее дыхание. С нами бывает наоборот: у нас прежде дыхание прекращается, а потом глава преклоняется. Он же прежде преклонил главу, а потом испустил дух. Из всего этого ясно открывается, что Он был Господь смерти и все творил по Своей власти.
Но как тогда была пятница, то Иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу (ибо та суббота была день великий) просили Пилата, чтобы перебить у них голени и снять их. Итак, пришли воины и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним. Но, пришедши к Иисусу, как увидели Его умершим, не перебили у Него голеней; но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода. Господь предал дух Богу и Отцу, чтобы показать, что души святых не остаются в гробницах, но востекают в руки Отца всех, а души грешных низвлекаются в место мучения, то есть в ад. А те, кои поглощают верблюда, и оцеживают комара (Мф. 23, 24), совершив столь великое злодеяние, выказывают особенную заботливость о дне. Ибо, говорит, "дабы не оставить на кресте тел, просили Пилата", то есть просили о том, чтобы снять их. Для чего они просят, чтобы перебиты были голени? Для того чтобы, если и останутся живы, были не способны к делу (ибо они были разбойники). Итак, они не хотели являться в день праздника мстителями и убийцами. Иначе: и закон так повелевал, чтобы солнце не заходило во гневе человека (Еф. 4, 26). Смотри, как чрез выдумки иудеев исполняются пророчества. Здесь зараз исполняются два пророчества, как далее говорит евангелист. Хотя не сокрушили голеней Иисуса, однако же в угоду иудеям пронзают Его, и вытекает кровь и вода. И это удивительно. Они думали наругаться и над мертвым телом, но поругание обращается им в чудо. Достойно удивления и то, что из мертвого тела вытекает кровь. Впрочем, иной из недоверчивых скажет, что, вероятно, в теле было еще сколько-нибудь жизненной силы. Но когда и вода вытекла, то чудо непререкаемо. Неспроста это случилось, но потому, что жизнь в Церкви начинается и продолжается посредством сих двух вещей: водою мы рождаемся, а Кровью и Телом питаемся. Итак, когда приступаешь к чаше общения Крови Христовой, так располагай себя, как бы ты пил из самого ребра. Примечай, пожалуй, и то, как посредством прободенного ребра врачуется рана ребра, то есть Евы. Там Адам, уснув, лишился ребра; и здесь Господь, уснув, дает ребро воину. Копье воина есть образ меча, обращающегося и выгоняющего нас из рая (Быт. 3, 24). А как все вертящееся не останавливается в своем движении, доколе не ударится обо что-нибудь, то Господь, показывая, что Он остановит тот меч, мечу воина подставляет Свое ребро, чтобы нам ясно было, что как ребро воина, приразившись ребру, остановилось, так и пламенный меч остановится и не будет уже страшить своим вращением и возбранять вход в рай. - Да постыдятся ариане, которые в таинстве причащения не присоединяют воды к вину. Ибо они, как кажется, не веруют, что из ребра вытекла и вода, что удивительнее, но веруют, что вытекла одна кровь, и тем уменьшают величие чуда. Ибо кровь показывает, что Распятый - человек, а вода, что Он выше человека, именно, - Бог.
И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили. Ибо сие произошло, да сбудется Писание: кость Его да не сокрушится (Исх. 12, 46). Также и в другом месте Писание говорит: воззрят на Того, Которого пронзили (Зах. 12, 10). Не от других, говорит, я слышал, но сам тут был и видел, "и истинно свидетельство" мое. Справедливо замечает это. Он повествует о поругании, а не о чем-нибудь великом и досточестном, чтобы тебе заподазривать это сказание. Для того, говорит, я подробно описываю это и не скрываю, по-видимому, бесчестное, чтобы вы верили, что все это, несомненно, истинно, а не составлено в чью-нибудь пользу. Ибо кто говорит в чью-нибудь пользу, тот выставляет более славное. А как Моисея считали достовернее его, то он и его приводит в свидетели. Что Моисей сказал об агнце, закалаемом в Пасху, "кость не сокрушится" (Исх. 12, 10), то, по объяснению евангелиста, исполнилось на Христе. Ибо тот агнец был образом Его, и много сходного между им и Истиною. Исполнится и другое пророчество, говорящее: "воззрят на Того, Кого пронзили" (Зах. 12, 10), Ибо, когда Он придет судить, тогда увидят Его в лучшем и боговиднейшем теле, и пронзившие узнают Его и восплачут. Сверх сего, это дерзкое дело врагов Иисусовых для неверующих будет дверью веры и доказательством, как, например, для Фомы. Ибо он удостоверился в воскресении чрез осязание ребра. Итак, "кость не сокрушится" у Иисуса; а ребро Его проливает нам источники бытия и жизни. Вода-источник бытия, ибо мы чрез нее становимся христианами, а Кровь - жизни, ибо мы ею питаемся. И Слово Божие есть Агнец. Вкушая Его от головы до ног (голова божества, ибо оно - глава, и ног - плоти, ибо она - самая низшая часть), еще и внутренности Его, то есть тайное и сокровенное, с благоговением принимая в пищу, мы не сокрушаем костей, то есть трудных для понимания и возвышенных мыслей. Ибо, чего не можем понять, того мы не сокрушаем, то есть не стараемся понять худо и с извращением. Итак, когда здраво понимаем, тогда не сокрушаем, ибо божественное сохраняем в целости. А когда будем усиливаться понять и принимаем еретическое понимание, тогда сокрушаем и ломаем твердые и недоступные мысли. Такие предметы, то есть неудобопонятные, надобно жечь огнем, то есть предавать Духу, и Он обделает и утончит их, потому что Он постигает все, и глубины Божии (2 Кор. 2, 10).
После сего Иосиф из Аримафеи (ученик Иисуса, но тайный - из страха от Иудеев), просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса; и Пилат позволил. Он пошел и снял тело Иисуса. Пришел также и Никодим (приходивший прежде к Иисусу ночью) и принес состав из смирны и алоя, литр около ста. Итак, они взяли тело Иисуса и обвили Его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают Иудеи. На том месте, где Он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен. Там положили Иисуса ради пятницы Иудейской, потому что гроб был близко. Почему не из двенадцати кто-нибудь пришел к Пилату, но осмелился на такое дело Иосиф, быть может, принадлежавший к числу семидесяти? Если кто-нибудь скажет, что ученики (12) скрылись по страху от иудеев, то и он одержим был таким же страхом. Можно сказать, что он (Иосиф) был человек весьма знаменитый и по своей знаменитости известен и Пилату. Подумав, что гнев иудеев укротился, когда ненавистный для них Иисус уже распят, Иосиф безбоязненно приходит и вместе с Никодимом совершает великолепное погребение. Оба они не представляли об Нем ничего Божественного, а расположены к Нему только как к человеку, потому что приносят такие благовония, которые преимущественно имели силу надолго сохранять тело и не давать ему скоро предаться тлению. А это показывало, что они не представляли о Нем ничего великого. Однако же они выказывают к Нему великую любовь, потому что погребают не как преступника, но великолепно, по обычаю иудейскому. Время заставляло их спешить. Ибо смерть Иисуса последовала в девятом часу. Потом, покуда они ходили к Пилату и пока снимали тело, естественно наступил уже вечер, когда нельзя было устроять гробницу. Посему они полагают Его в ближайшую гробницу. Ибо "на том месте, где Он распят, был сад, и в саду гроб новый". Устрояется так, что гроб близко; посему ученики могут прийти и быть зрителями и свидетелями случившегося, могут быть приставлены воины для охранения и будет неуместна речь о похищении. Всего этого не могло бы быть, если бы Иисус погребен был далеко. "Гроб" был "новый, в котором еще никто не был положен". Так устроилось для того, чтобы нельзя было перетолковать воскресения, будто бы воскрес иной, а не Иисус. И иначе. Гроб новый образно показывал то, что чрез гроб Господень будет обновление от смерти и тления, и в нем мы все обновимся. Заметь, прошу тебя, как много обнищал Господь для нас. При жизни Он не имел дома; по смерти не имеет гроба, но полагается в чуждом; Он наг, и одевает Его Иосиф. Иисус и ныне бывает мертв, когда Его умерщвляют люди, делающие насилие, или страстные до приобретений; Он страдает также от голода; бывает также наг, ибо, что ни терпит бедняк, все то терпит Христос. И ты ныне подражай Иосифу, прилагай добро к добру (ибо Иосиф - значит прибавление), одевай наготу Христа, то есть бедняка. Сделай же это не однажды, но положи во гробе души и всегда помни, всегда размышляй и заботься о таких делах. Примешивай смирну и алой. Ибо должно обносить в уме горькие и строгие судилища тамошнего века и тот Глас, который немилостивых назовет проклятыми и отошлет в огонь (Мф. 25, 41). По моему мнению, нет ничего ужаснее этого Гласа.
