ОПАСНОСТИ ДЛЯ ХРИСТИАНИНА
Глава 9 ОПАСНОСТЬ ТЕПЛОХЛАДНОСТИ
"Но так как ты тепл... то извергну тебя из уст Моих" (Апок. 3, 16).
Вот что писал еп. Феофан Затворник одной девушке: "Из вас может выйти ни то, ни се - ни духовная, ни мирская, ни христианка, ни язычница.
Это будет, когда вы, храня благочестивые порядки, в которых выросли, не будете однако блюсти сердца своего от сочувствия к порядкам светской жизни. Я разумею сочувствие, а не участие, которое бывает иногда необходимо. Что же вам за это будет? То же, что присудил уже Господь Ангелу Лаодикийской Церкви:
"Извергну тебя из уст Моих" (Апок. 3, 16).
Надо быть горящей к Богу и всему Божественному и холодною ко всему светскому и мирскому"
И действительно. Св. Писание предупреждает о невозможности для христианина срединного состояния в мире - между добром и злом, между жизнью безбожного мира и жизнью в истинной вере, между святостью и грехом, между Христом и сатаною. Нельзя остановиться на программе маленькой обывательской жизни, с максимумом развлечений и минимумом духовной жизни.
Господь говорит нам: "Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия" (Лк. 9, 62). "Кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником" (Лк. 14, 27).
Итак, одна вера во Христа, без несения "своего креста" еще не спасет человека, вот и тогда он даже не может считаться христианином.
Об отвержении мира, ради любви к Богу, говорят нам и апостолы Христовы.
"Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире - похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего" - пишет апостол Иоанн (1 Ин. 2, 15-16).
Поэтому христианин не должен сердцем жить мирскою жизнью, с ее развлечениями, с пристрастием к материальным благам, невоздержанием, легкомыслием в словах и человекоугодием.
Между тем мы склонны поддаваться влиянию среды и окружающего общества, которое уводит нас от Бога и завлекает ко греху. Об этом так пишет еп. Антоний (Храповицкий):
"Человек, добровольно поддающийся общему течению, а таких большинство, меняется по возрастам жизни, по временам календарного года, наконец, по часам дня. В воскресенье утром он - молящийся христианин, в послеобеденное время - светский сплетник; вечером в театре - непринужденный поклонник искусства, а после театра - нередко грубый циник..."
Как много из христиан причастны к слабости - в какой-то мере растворяться в окружающей среде, которая так часто бывает греховной и порочной. Помним ли мы предупреждающие слова Господа:
"Горе вам богатые, ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне, ибо восплачете и возрыдаете. Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо" (Лк. 6, 25~2б).
И тот, кто считает возможным какой-то компромисс между "широким путем" мирской жизни и "узким путем" жизни во Христе, тот не знает Его учения, не понял Евангелия, не понял Христа.
"Кто близ Меня, тот близ огня", - говорит Господь, согласно одной из древних рукописей. А в Евангелии Господь говорит:
"Огонь пришел Я низвесть на землю и как желал бы, чтобы он уже возгорелся" (Лк. 12, 49).
Огонь это символ святости - символ преображения и очищения. И тот, кто во Христе, тот в огне, тот должен гореть духом: "Духом пламенейте, Господу служите", - призывает ап. Павел.
"Никто не восходил на небо, живя прохладно", - говорит прп. Исаак Сириянин.
Как пишет архиепископ Иоанн: "Кто не торопится сделать добро, тот его не сделает. Добро требует горячности, теплохладные не сотворят добра. Бесчувствие и равнодушие хотят связать нас по рукам и ногам, прежде нежели мы подумаем о добре. Добро могут сделать только пламенные, искренние, горячие. Истинно добрым может быть только молниеносно добрый человек. И чем дальше идет жизнь, тем более молниеносности нужно человеку для добра. Эта молниеносность есть выражение духовной силы и светлой веры".
Поэтому для души христианина бывает гибельно потворство телесной изнеженности. Еп. Феофан Затворник говорит:
"Надо, не жалея себя, работать Господу... Отчего, напимер, вам не хочется встать вдруг? Себя жаль. Отчего не хочется стать на молитву? Себя жаль. Отчего не хочется отказать себе в той или иной пище? Себя жаль. И много, много подобного.
Тело начинает кричать, как будто его ведут на виселицу. Покой тела - наш враг. Прогоните его. Рассердитесь на тело и помучьте его немного. Вот кто одолеет его, тот ревностно угождает Богу - и это можно каждую минуту, отказывая себе, без жалости к себе".
Посмотрим на прославленных церковью святых, из тех, кто уже удостоился Царствия Божия. Можно ли встретить у них теплохладность? Не характерной ли чертой для всех них является горение духом и подвиг во Христе?
Пусть эти подвиги различны у святых, но они есть у всех без исключения. У одних это мученичество за Христа, у других - преподобных - это добровольный подвиг - подвижничество в молитве, посте и уединении; у третьих, живущих в миру - подвиги милосердия и т. п.
Господь говорит: "Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него" (Лк. 16, 16).
"Не думай, что спасение дело беструдное; оно требует много потов, труда и понуждения", - пишет прп. Варсонофий Великий.
Поэтому, где не будет усилий, там невозможно достигнуть Царствия Божия. Отсюда и стадо истинных, горящих духом, учеников Христовых, было, есть и будет лишь "малое стадо" (Лк.. 12. 32).
И далеко не все те, кто считает себя верующими и христианами, будут удостоены Царствия Небесного. Господь предупреждает: Не всякий, говорящий Мне: "Господи, Господи", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного."
Неизмерима любовь Бога к падшему человеку. За него Он отдал на позор, тягчайшие мучения и крестную смерть Своего возлюбленного Сына. И Бог не хочет мириться с половинчатостью и теплохладностью в отношении к Нему человека. Он не будет жить в том сердце, которое в какой-то мере отдано миру, подвластному сатане.
Бог требует всего человека, всего его сердца, исполнения всех Его заповедей, ибо "кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царствии Небесном" (Мф. 5, 19).
"В деле веры нельзя останавливаться на полпути", - говорил один из духовных руководителей.
Итак, горение духа и подвиг во Христе, "несение Креста" (Лк. 14, 27) необходимо каждому, кто хочет быть достойным Царствия Небесного. Господь не терпит теплохладности и предупреждает христиан: "Ты ни холоден, ни горяч... Но как ты
тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды, а не знаешь, что несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное" (Апок. 3, 16-18).
Как пишет Поварнин: "Где цель, там и жертва. Где страстное стремление к мирам иным, там и аскетизм.
И никто не выразил этого так чудно и просто, как выразил Сам Спаситель в притчах о жемчужине и сокровище, скрытом на поле. Ведь надо "продать все, что имеешь, чтобы приобрести "драгоценную жемчужину" или "сокровище на поле".
Существует мудрая народная поговорка: "Человек сам кузнец своего счастья". И когда к прп. Антонию Великому пришел один монах, у которого не хватало ревности для своего спасения, и просил прп. Антония помолиться о нем, тот ответил: "Ни я, ни Бог не сжалятся над тобой, если ты не будешь заботиться сам о себе и молиться Богу".
Архиепископ Арсений (Чудовской) пишет: "Как опасно пренебрегать религиозными обязанностями! Сначала простая лень, нежелание потрудиться, пойти лишний раз в храм, затем охлаждение, отчуждение от всего церковного, религиозного и, наконец, полная индифферентность в деле веры, забвение Церкви и ее установлении, когда человек уже не дорожит своею верою. И как постепенно идет охлаждение в вере, таки, наоборот, вера возвращается с большим трудом. А это-то и страшно! Безверие начинает беспокоить, томить, мучить человека. Временами вспоминается счастливое время веры и пробуждается желание снова верить, но нелегко веру возвратить..."
Премудрый Соломон пишет: "Немного поспишь, немного подремлешь, немного сложа руки полежишь, и придет, как прохожий, бедность твоя" (Притч. 6, 10-11).
Придет бедность в любви, смирении, мире душевном и в других добродетелях христианских - бедность в Духе Святом Божьем.
Однако и при нашей немощи и слабости не надо нам отчаиваться и сомневаться в возможности достижений.
Господь - и Всемогущий и Многомилостивый, и слышит всякую молитву и простирает руку помощи всякому, как простер некогда утопающему апостолу Петру. Будем помнить также, что жизнь всякого человека всегда исполнена бед, скорбей, печалей и трудностей - всякому человеку неизбежно нести тяжесть и бремя земной жизни.
Но самое легкое из них - это "иго Христово". И не только легко оно, но с помощью Божией оно радостно для сердца, дает свет очам и мир душе. Кто пойдет за Христом, тот на опыте узнает истинность обетования Христа: "Возьмите иго Мое на себя... и найдете покой душам вашим" (Мф. 11, 29).
Господу следуют и Его истинные ученики - св. отцы и старцы. Прп. Варсонофий Великий и Иоанн пишут: "Отцы ничего не назначают тяжкого или вредного, будучи учениками Того, Который сказал: "Иго Мое благо и бремя Мое легко есть" (Мф. 11, 30).
Глава 10
ПРЕБЫВАНИЕ ВО ВНЕШНЕМ
ХРИСТИАНСТВЕ И ФАРИСЕЙСТВО
"Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное" (Мф. 5, 20).
"Очисти прежде внутренность, чтобы чиста была и внешность" (Мф. 23, 26).
"Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею - нет мне в том никакой пользы" (1 Кор. 13, 3).
"Буква убивает, а дух животворит" (2 Кор. 3, 6).
Ранее (см. часть 1-ю) уже говорилось о том, что внешние дела богоугождения в христианстве (пост, молитвословия, милостыня и т. д.) служат лишь как средство для достижения цели - очищения и преображения души - уподобления христианина Христу путем стяжания Святого Духа Божия и развития в себе христианских добродетелей.
Как многие из христиан не понимают этого и, не зная цели христианских подвигов, в них одних думают найти спасение.
Нам нужно провести отчетливую грань между внешним и внутренним (истинным) христианством, между "фарисейством" и настоящей праведностью, между духом Ветхого и духом Нового завета и предупредить еще раз всех тех, кто в одних внешних делах богоугождения думают найти спасение и наследовать Царство Небесное.
Надо вспомнить слова Господа ап. Иоанну и Иакову, когда те хотели низвести огонь с неба (в подражание пророку Илии) на самарян, не принявших Господа. Он сказал апостолам: "не знаете - какого вы Духа" (Ли. 9, 55; 4 Цар. 1, 10).
Действительно, дух Нового Завета - Царствия Божия в душе христианина - другой, чем дух Ветхого Завета.
Для последнего было характерным внешнее выполнение закона - всей совокупности правил Моисея. И тех, кто выполнял их, считали уже только за это праведниками. А в этих законах и правилах было так много несовершенного, как например: "око за око, зуб за зуб" (Лев. 24, 20), позволение бросать жен и разводиться с ними (Втор. 24, 1) и т. д.
В самых великих праведниках Ветхого Завета было еще несовершенство. Патриархи и цари жили в многоженстве: множество языческих жен было у Соломона; Моисей, защищая еврея, счел возможным убить египтянина; величайший из пророков - Илия низводил огонь с неба, чтобы попалить 100 воинов, посланных за ним (4 Цар. 1, 10-12) и сам лично умертвил пророков Вааловых (3 Цар. 18, 19-40).
Праотец Господа - Царь, пророк и великий псалмопевец Давид - имел много жен, пролил реки крови и согрешил сразу двумя смертными грехами: прелюбодеянием и убийством и т. д.
Вот почему Господь так отличал дух Ветхого от Нового завета и указывал на необходимость внутреннего совершенствования (Мф. 23, 26), на необходимость развития способности видеть состояние своей души "внутренним оком".
Стремясь к этому, праведники Нового завета получали после искупления "благодать на благодать" (Ин. 1, 16) и достигали высочайших степеней добродетелей христианских - любви, смирения, кротости и т. д.
К величайшему сожалению в христианстве, наряду с наличием духа Нового Завета, сохранился в сильной степени и дух Ветхого.
Вспомним преследование иудействующими христианами ап. Павла, не считавшего нужным предписывать крещенным из язычников исполнения обрядов из Моисеева закона.
И до настоящего времени у некоторых из христиан наблюдается непонимание духа Христа, духа "закона свободы", духа внутреннего совершенствования. Культ (если так можно сказать) внешнего обряда и теперь господствует у многих христиан и пастырей Церкви Христовой.
Не являются ли они последователями тех бездушных израильтян, которых так обличал пророк Исаия: "Ибо все заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило, тут немного и там немного" (Ис. 28, 10)?
Так некоторые пастыри считают, что их обязанность ограничивается лишь совершением Богослужений и выполнением треб". Думают ли пастыри о внимательном и постоянном духовном руководстве пасомых, знают ли их духовное состояние и сами имеют ли ясное представление о внутреннем духовном совершенствовании в согласии с учением святых отцов и стремятся ли сами к этому совершенствованию?
Среди же массы верующих, посещающих храмы, у многих господствует убеждение, что быть христианином это значит иногда посещать храм и соблюдать в какой-то мере обряды Церкви. И все. Многие ли из них знают о цели жизни христианина - стяжании Святого Духа Божия и развитии в себе всех христианских добродетелей?
Как часто некоторые из иноков и мирских христиан стремятся спасти свою душу одними аскетическими подвигами, пренебрегая смирением, кротостью и Христовой любовью. И в этих случаях они часто впадают или в явную прелесть, или становятся ханжами и бывают жестоки, черствы, требовательны и суровы к ближним, при отсутствии Христовой любви.
По существу все такие также находятся в прелести (т. е. во власти темной силы), только менее явной: гордость, самомнение, самочиние, самоутверждение, самонадеянность - все это свидетельствует о глубоких пороках души.
Как часто христианские родители, пренебрегая большой и грудной работой по духовному воспитанию детей, считают достаточным лишь крестить их, а с возрастом - заставлять ходить в Церковь для совершения обряда венчания. Они не понимают, что одно выполнение обрядов не спасет души их детей, если только они сами (родители) в течение всей своей жизни не жалели усилий, чтобы воспитать своих детей духовно.
По существу одно только наружное - внешнее - христианство есть то фарисейство, которое так резко обличал Господь, будучи на земле:
"Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой, очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония" (Мф. 23, 25-28).
Не надо думать, что книжники и фарисеи времени Христа были все какими-то явно порочными людьми. Сам Господь говорил об их праведности (Мф. 5, 20), однако считал ее совершенно недостаточной для вхождения в Его Царство. И, действительно, многие из книжников и фарисеев были исполнены веры, исполняли законы Моисея и принятые обычаи, много молились в храме и дома, соблюдали посты, отделяли десятины от своего дохода на храм и нищих и т. д.
Словом, они обладали такими внешними добродетелями, каких, может быть, не смогут заметить в себе многие из нас. И, однако, повторяем, всех этих добродетелей совершенно недостаточно, по словам Господа, для наследования Царства Небесного.
Как пишет епископ Таврический Михаил: "Господь, обличая фарисеев, указывал, что у них "соблюдение мелких обычаев служит лишь отводом глаз, лишь лицемерным прикрытием, чтобы нарушить главнейшее и существеннейшее", т. е. необходимость прежде всего проявления любви и милосердия к ближним.
"Всякая внешность без внутренности ничто же есть", - писал святитель Тихон Задонский про некоторых из современных ему христиан конца 18-го века. Он говорит: "...Все такие не хранят обетов своих, они творят беззаконие и против совести поступают. Сюда принадлежат блудники, прелюбодеи и всякие осквернители, хищники, тати, грабители, хитрецы, лукавцы, обманщики, прелестники, ругатели и злоречивые, пьяницы, укорители, ненавистники и злобники, в гордости и пышности мира сего живущие и все не боящиеся Бога: все таковые солгали Богу и обетов своих не хранят, и вне Церкви Святой находятся, хотя и в храмы ходят и молятся, и Тайн причащаются, и храмы созидают и украшают их, и прочие христианские знаки показывают".
О том же пишет и отец Иоанн С.: "Мы видим людей, которые по одному имени христиане, а по делам совершенные язычники".
Разбирая тип мнимого христианина из произведений Салтыкова-Щедрина - Иудушки Головлева, Ф. пишет: "Всякое сохранение внешних признаков религиозности без внутреннего содержания есть состояние страшное и отвратительное".
А основатель русской педагогики - К. Д. Ушинский считает, что религиозный лицемер хуже и вреднее всякого атеиста и позорит имя христианина, и что "для христианской религии нет ничего опаснее невежества, потому что оно может превратить ее в сердце человека в идолопоклонство".
Итак, горе тем мнимым христианам, у которых рвение к внешней обрядности не сочетается с любовью к ближним и смирением, которые не видят несчастий ближних, не думают о них, имея черствое, холодное, "окаменелое" сердце.
Не будем обольщаться и одними делами милосердия.
Как пишет о. Иоанн С.: "Милостыня хороша и спасительна, когда соединяется с исправлением сердца от гордости, злобы, зависти, праздности, лености, чревоугодия, блуда, лжи и обмана и прочих грехов. А если человек не заботится об исправлении сердца своего, надеясь на свою милостыню, то он мало получит пользы от нее, ибо что одною рукою созидает, то другою разрушает".
До каких чудовищных размеров может доходить замена истинного христианства традиционной обрядностью при духовном невежестве, служит следующий случай из старой русской судебной практики.
Голодный крестьянин убил девочку, взял у нее запас съестного и съел его весь, кроме яиц.
На суде ему был задан вопрос: "Почему ты съел всю пищу, но оставил яйца?"
- "Потому что это был день постный", - объяснил убийца.
Повторяем, - подобный случай зверства при унаследованной обрядности исключителен и чудовищен по своим размерам. Но в меньших степенях это духовное невежество традиционного христианства встречается довольно часто. Сам Господь предупреждал нас от того фарисейства, в котором "оцеживают комара, а верблюда поглощают" (Мф. 23, 24). Утро, день, вечер. К вечеру свет меркнет.
То же в человечестве и для света христианской веры. Господь говорил: "Сын Человеческий, пришед, найдет ли веру на земле?" (Лк. 18, 8).
Почему же это?
Один христианин так ответил на этот вопрос: "Насмешки и насилия безбожников не могут поколебать веры. Ее поколеблют лишь недостойные поступки верующих.
Страшно это слово. С кого больше спросится за оскудение веры, за разрушение храмов - с безумных ли, говорящих "нет Бога", или с тех, кто, именуясь христианами, были чужды Его духу, кто покрывали высокими словами низкие свои деяния"?
Приложения к главе 10-й
Из писем епископов Германа и Варлаама
Как писал еп. Герман: "Видение и самооценка своих духовных подвигов есть гниль на духовном цветке (души христианской), сердечная ложь, слепота и гордыня; эта самооценка умаляет нашу всецелую надежду на единое милосердие Божие: "дескать я потрудился, а потому и помилуй". Самое же верное и приятное Богу от нас следующее:
' Господи, ничего не имею, не смею и очей поднять, помилуй меня по великой Твоей милости".
И милость будет тем больше, чем больше будет сокрушения и упования на Бога, не на дела и что-либо свое".
Письмо еп. Варлаама Ряшенцева:
"Вы пишете: "хочу быть праведницей". Но Господь пришел для грешников и "об одном грешнике кающемся на небе бывает больше радости, чем о десяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии".
Праведники, увы, по настроению фарисеи. Ни один святой не высказывал желания быть праведником. Тут сразу слышится самоцен, тщеславие и гордость, - а желали истинные праведники для себя, считая себя первейшими грешниками, лишь быть помилованными.
Раз я искренно сознаю себя грешником, то вполне естественно и справедливо молиться о помиловании, а не мечтать в ослеплении самоисправности и самоцена, о праведности. У грешника и мысль не дерзнет подняться сюда.
Не делайте перегиба в сторону дел и вообще не оценивайте их, они в оправдание сами по себе не идут. "Благодатью вы спасены через веру, и сие не от себя, а Божий дар, не от дел, да никто не похвалится делами. Живая вера при помощи благодати Божией, а не своих гнилых усилий, произведет много дел, так сказать, на Божий капитал, а потому и гордиться ими нельзя и засматриваться на них нечего. Сердце наше должно быть занято в чувствах веры, смирения, покаяния и любви, беседой с Господом, живым и блаженным общением с Ним, а не отвлекаться от Него в горделивое, самостное и Богу ненавистное рассматривание своих дел и подвигов, сделанных за Божий счет.
Если в голове какого-нибудь подвига или делаемого добра не лежит смирение, то добро не добро, вредно нам и чуждо Богу.
Из работ о. Павла Флоренского
"Большинство (христиан) ищет пассивной спасенности - приобретения даров духовной жизни без самой жизни.
Всегда и везде большинство рассчитывает купить Святого Духа: в одном случае думают отделаться просто деньгами, а в другом - выполненными делами того или другого закона, или внешним поведением или, наконец, тем или иным причинением себе ущерба или неприятности.
Конечно, все это в известном соотношении внутренних движений может быть свято и благоуханно перед Богом, как необходимое выражение любви или преданности, или как сознательный путь к внутренней ясности.
Но все это - "закон дел" - чаще всего определяется не любовью к истине, а расчетом ради себя самого, и рассматривается как средство приобрести желанное, как дешевая плата, за которую кто-то обязан дать вечную жизнь.
Тогда это средство, эта плата порабощает, - конечно, не Бога, Которого хотят поработить, а самого покупающего. На эту плату он возлагает все свое упование и, естественным порядком, видит в ней некую самоцель, нечто столь достойное, что Сам Бог не может не считаться с ней, его дело становится для него взамен Бога".
ДОБРОДЕТЕЛЬ ТЕРПЕНИЯ
Глава 11
ПРИЧИНЫ СКОРБЕЙ
"Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое..." (Рим. 2, 9).
"Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие"(Деян. 14, 22).
После грехопадения жизнь человеческая заполнилась трудом, болезнями и страданиями. И поэтому добродетель терпения является совершенно необходимой христианину (понимая под совершенным терпением благодушное перенесение скорбей и страданий).
Страдание имеет много видов, причин и целей: помимо страданий, посылаемых Богом, бывают и самопроизвольные страдания и надо уметь разбираться в своих страданиях.
Скорби и страдания могут поражать и тело, и душу, и дух. Тело они поражают болезнями, голодом, холодом, непосильным трудом и скудостью во всем необходимом. Душу они поражают печалью, сердечной тоской, страданием и от заключения, от разлуки и т. п. Наконец, дух может страдать от мучений совести, состраданием горю близких, печалью за их грехи и т. д.
Есть много причин, по которым нам посылаются скорби и страдания. При этом никогда нельзя думать, что посылаемые страдания, несчастья и беды могут идти от людей: все кресты идут от Господа Бога, как беспредельно милостивого, так и беспредельно премудрого.
Одной из основных причин посылаемых нам страданий является наша греховность. В этом случае страдания посылаются нам как средство, противодействующее тому вреду, который приносится душе нашей грехом и наличием в ней страстей и пристрастий.
Как пишет о. Иоанн С.: "Пока в нас страсти будут действовать, пока ветхий человек в нас будет жить и не умрет, до тех пор нам придется много скорбеть от различных искушений к жизни, от борьбы ветхого человека с новым".
Страдание можно рассматривать как духовное лекарство от греховного вреда. Страдание (например, в форме болезни) часто приостанавливает действие греха: "Страдающий плотию, перестает грешить", - пишет ап. Петр (1 Пет. 4, 1).
Страдание за грех есть голос Божий, вразумление грешащему человеку: это удар по руке, творящей беззаконие.
Вместе с тем, страдания смягчают вину греха, уравновешивают в какой-то мере вину, по закону возмездия и справедливости.
Отсюда очевидно, что страдающих в этом мире, вообще говоря, ожидает более благоприятная участь в будущем веке, чем живущих легкой жизнью. Об этом говорит Сам Господь в притче о богатом и Лазаре (Лк. 16, 19-31).
Поэтому надо более печалиться о тех, кто имеет здесь полное житейское благополучие, довольство, комфорт и ведет рассеянную жизнь и - менее за тех, кто идет здесь тяжким путем нужды и страданий.
Может быть возникает сомнение в необходимости страданий, как искупительного фактора, если жертва Христа достаточна, чтобы покрыть вину грехов всего мира?
Действительно, спасение от Господа дается "даром" (Рим. 3, 24). Но оно дается тем, кто по своему произволению ищет его, и не спасет всех людей, как бы автоматически.
И если человек не идет сердцем ко Христу за помощью и за прощением грехов и живет рассеянной жизнью, не обращая внимания на заповеди Христа, то его не спасет искупительная жертва Христа: он сам как бы отказывается от нее, отказывается от предлагаемого лекарства и не получает оставления грехов, пренебрегая таинством покаяния.
Об этом так пишет ап. Павел колоссянам: "Вас, бывших некогда отчужденными и врагами, по расположению к злым делам, ныне примирил в теле Плоти Его, смертью Его, чтобы представить вас святыми и непорочными и неповинными пред Собою, если только пребываете тверды и непоколебимы в вере и не отпадаете от надежды благовествования" (Кол. 1, 21-22).
Как видно отсюда, сила искупления распространяется на нас лишь при условии нашей "непоколебимости в вере и надежде благовествования".
А так как мы все недостаточно внимательны к своим грехам, не ищем и не пользуемся в полной мере таинством покаяния, то и всем нам нужно страдание, для смягчения последствий нашего греха.
Вот почему о необходимости христианину страданий и скорбей говорили и Господь - "в мире будете иметь скорбь" (Ин. 16, 33) и апостолы и все святые отцы: "Многими скорбями надлежит вам войти в Царство Небесное" - говорил ап. Павел (Деян. 14, 22).
"Нет скорбей - нет и спасения", - говорил прп. Серафим. А прп. Симеон Новый Богослов учит: "Как одежду, измаранную грязью и всю оскверненную какой-либо нечистотой, невозможно очистить, если не мыть в воде и не стирать ее долго, так и ризу душевную, оскверненную тиною и гноем греховных страстей, иначе отмыть нельзя, как только многими слезами и перенесением искушений и скорбей".
По словам св. Иоанна Златоустого, для христианина имеется три степени для спасения: а) не грешить, б)согрешивши, каяться, в) кто плохо кается, тому терпеть находящие скорби.
А кто же может сказать, что он кается достаточно усердно?
Отсюда путь избавления от страданий за свои грехи - есть покаяние. Сила покаяния должна быть соразмерна степени греха.
Покаяние, как произвольные страдания (самолюбия при исповеди), примиряет с Богом и снимает непроизвольное страдание. Если же нет достаточного сознания греха, нет силы нести деятельное, глубокое покаяние, то надо в смирении принимать посылаемые страдания и благодарить за них, как за милость, как за признак заботы о нас Бога.
Старец Варсонофий Оптинский говорил: "Непрестанные скорби, посылаемые Богом человеку, суть признак особого Божия промышления о человеке".
Вот почему страдания и несчастья люди духовные называют "посещением Божиим".
А когда грешник живет легкой спокойной жизнью, они видят в этом оставление Богом человека, которому грозит страшная участь в загробной жизни.
Как часто страждущие души просят у Господа о прекращении страданий.
Но о том ли надо просить? Не грех ли живет в основе страданий? И если бы он был устранен искренним покаянием, то устранилось бы и страдание.
Когда к Господу принесли расслабленного, то Он прежде всего простил ему грехи, и потом уже, как следствие прощения, даровал и исцеление (Мф. 9. 2-8). В другом случае страдания посылаются не за грех, а чтобы предохранить от греха или направить христианина от легкой и рассеянной жизни на жизнь сосредоточенную, и жизнь в Боге. В таких случаях посылается длительная болезнь, ссылка, заточение и т. п. Это совершенно изменяет жизнь, дает человеку возможность задуматься о ней, для некоторых - побыть в уединении.
Подобные страдальцы, которые вначале часто тяжело переносили изменение своей судьбы, впоследствии, или под конец жизни, горячо благодарили Господа за посланную им некогда тяжелую перемену в жизни (см. например, жизнеописания схимонахини Нектарии, князя Меньшикова и др.).
Про третью причину посылаемых людям страданий так говорит прп. Макарий Великий:
"Бог знает немощь человеческую, что человек скоро превозносится; поэтому останавливает его и попускает ему быть в непрестанном упражнении и волнении... Бог, зная твою немощь, по смотрению Своему посылает тебе скорби, чтобы стал ты смиренным и ревностнее взыскал Бога".
О том же пишет епископ Вениамин Милов: "Скорби глубоко смиряют человеческую гордыню и выбивают у человека опоры себялюбия и надмения.
Много пострадавший перестает грешить. Он чувствует свое ничтожество и невольно ищет утверждения своего в силе Божией и раскрывает молитвою себя для принятия благодати от Бога.
Скорбь переплавляет человеческое настроение из греховного, самозамкнутого, в святое и открытое к Богу и возвращает всякого грешного блудного сына в Отчий Божий дом'.
В четвертом случае христиане испытываются в вере и праведности.
Как пишет прп. Варсонофий Великий: "Муж, не испытанный искушениями, не искусен".
Адам после создания был первое время безгрешен и, как чистый сердцем, видел Бога и беседовал с Ним. "Блаженны чистые сердцем - ибо они Бога узрят" (Мф. 5, 8). Но мы знаем, что он не был тверд в добродетели и впал в грех.
Дети также первое время бывают чисты сердцем, но затем все бывают подвержены греху. Поэтому одна чистота сердца, без испытания ее прочности, не имеет полной ценности. Вот почему в мире допущены Богом соблазны. Господь и говорит: Ибо надобно придти соблазнам" (Мф. 18, 7).
Прп. Антоний Великий пишет: "Никто без искушений не может войти в Царство Небесное; не будь искушений, никто бы и не спасся".
О том же так свидетельствует схиархимандрит Софроний:
"Путь человека к Богу исполнен великих борений. Дух подвижника, стремящегося к вечной Божественной любви, чтобы стать воистину разумным и способным к этой любви, неизбежно проходит через долгий ряд испытаний".
Как пишет игумен Иоанн: "Земная жизнь не есть ли одно испытание? Это непрерывный ряд испытаний, экзаменов нашей любви к Богу и к человеку, нашей веры, нашей чистоты, нашей правды - растворенности в воле Божией, согармоничности Царству Божьему.
И только те, кто испытан в соблазнах, кто имел духовную силу преодолеть их (хотя бы и не сразу), те могут считаться достигшими духовной зрелости.
Как пишет о. Иоанн С.: оМногоразличные греховные привязанности сердца нашего Господь испытывает различным образом: иного (скупого) испытывает потерею денег или какой-либо части из собственности, попускает ворам обкрадывать; иного - пожаром, иного - напрасными издержками по неудавшимся делам; иного - болезнями и издержками на врачей; иного - потерею близких, иного - бесчестием.
Всех испытывает всячески, да откроются в каждом его слабые, болезненные стороны сердца и научится каждый исправлять себя. Весьма у многих душу проходит оружие, чтобы открылись помышления их сердец.
Потому какой бы ни случился убыток из твоего имения, верь, что на то есть воля Господня и говори: "Господь дал. Господь и взял, да будет имя Господне благословенно" (Иов. 1, 21). • "Купи у меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться", - говорит Господь в Откровении (3, 18).
An. Петр пишет: "О сем радуйтесь, поскорбевши теперь немного, если нужно, от различных искушений, дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота" (1 Пет. 1, 6-7).
Один инок изнемогал в сильной борьбе с искушениями. Его старец спросил его: "Хочешь ли я помолюсь Господу, чтобы было снято с тебя искушение?" - "Нет, отче,- отвечал мудрый инок, - помолись лишь о том, чтобы Господь укрепил меня в борьбе с искушением. Если же оно будет снято с меня, то я не получу той духовной пользы, которую я вижу в моей борьбе".
Пятой причиной страданий может явиться невыполнение человеком Божьего призыва, уклонение от того пути или поручения, которые предназначены человеку от Бога. Это страдание пророка Ионы во чреве кита. Кончаются эти страдания тогда, когда христианин поймет, что требует от него Господь, и в чем состоит его уклонение от предназначенного ему пути.
Эти страдания часто посылаются к избранникам Божиим, когда они вступают на путь, не предназначенный для них Богом. Посылаются они им и тогда, когда у них появляется пристрастие и увлечение чем-либо земным, или наблюдается ослабление в них огня ревности, угасание любви к Богу, отход от начатого служения.
Все эти страдания кончаются, когда христианин оставляет пристрастие, возвращается на прежний путь служения или снова возгорается огнем духовной ревности.
По мнению старца Амвросия Оптинского: "Когда человек идет прямым путем, для него и креста нет. Но когда отступит от него и начнет бросаться то в ту, то в другую сторону, вот тогда являются разные обстоятельства, которые и толкают его на прямой путь. Эти толчки и составляют для человека крест. Они бывают, конечно, разные, кому какие нужны".
Глава 14
ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ СКОРБЕЙ
"Если. терпим, то с Ним и царствовать будем (2 Тим. 2, 12).
"Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу" (2 Кор. 4, 17).
"Скорби и искушения признаются Священным Писанием и св. отцами величайшим Даром Божиим"
(Свт. Игнатий Брянчанинов).
"Страдания - благодатный ветер, надувающий паруса нашего духа" (о. Александр Ельчанинов).
Какова бы ни была причина посылаемых нам страданий, все они неизменно служат нам на пользу - спасению нашей души, к прощению наших грехов, а при невинности христианина - к получению за страдания венца в Царстве Небесном.
Как говорят старцы Варсонофий Великий и Иоанн: "Все, что ни случается с человеком, служит к испытанию и спасению его, чтобы он потерпел и во всем укорял себя, как недостойного.
Добрый знак, что ты скорбишь: разве ты не знаешь, что когда кто просит отцов молиться о нем, или молить Бога подать ему помощь, тогда умножаются скорби и искушения к испытанию его.
Итак, не ищи покоя телесного, если не посылает его тебе Господь, ибо мерзок пред Господом покой телесный и Господь сказал: "В мире будете иметь скорбь" (Ин. 16, 33). Знай, что те, которые желают покоя во всем, услышат некогда: "Ты получил уже доброе свое в жизни своей" (Лк. 16, 25).
Если кто не переносит досад, не узрит и славы. Разве не знаешь, что "многи скорби праведным" (Пс. 33, 20) и ими они испытываются, как золото огнем?
Поэтому, если мы праведны, то будем испытаны скорбями:
если же, напротив, грешны, то потерпим скорби, как достойные того, ибо "от терпения опытность" (Рим. 5, 4).
Приведем себе на память всех святых и вспомним, что они терпели, делая благое... они были ненавидимы и оскорбляемы людьми до самой кончины их... возлюби скорби во всем, чтобы быть сыном святых, и будешь ли ты в скорбях или нуждах, или в угнетениях, или в болезнях и трудах телесных, за все, постигшее тебя, благодари Бога".
Как пишет прп. Исаак Сириянин: "Не благоволил Бог, чтобы возлюбленные Его покоились, пока они в теле, но более восхотел, чтобы они пока в мире, пребывали в скорби, в тяготе, в трудах, в скудости, в одиночестве, нужде, болезни, в оскорблениях, в сердечном сокрушении, в утружденном теле.
Господь знает, что живущим в телесном покое невозможно пребывать в любви Его.
Когда же болезнь, скудость, истощение тела и боязнь вредного для тела возмущают мысль твою и препятствуют радости упования твоего и попечению о Господе, тогда знай, что живет в тебе тело, а не Христос.
Поэтому о всяком скорбном для нас приключении, встречающемся с тобою явно или тайно, со всею осторожностью, далекою от самомнения, находи, что по справедливости и по суду приблизилось к тебе все это. И за все принеси благодарение".
Итак, во всех случаях страдания целесообразны. Но можно говорить не только о целесообразности, но и о необходимости для человека страданий. Об этом так пишет Н. Н. Фиолетов: "Душа человека, ничего не пострадавшего, не испытавшего ни бурь, ни волнений и борьбы, часто сама покрывается корой суетности, пошлости, самодовольства, перед ней появляется опасность погрузиться в состояние инерции и мертвенного покоя.
В повседневных примерах мы можем видеть, как часто люди, ничего не испытавшие, не могут понять переживаний других людей, являются безразличными к их страданиям, как часто теряется перед ними сознание высшей цели и смысла жизни и они погружаются в тину мелочей. Это состояние полного самодовольства и тупости, часто смешивается в мещанском обывательском сознании со счастьем".
Таким образом, от Бога посылаемые страдания не есть нарушение мировой гармонии, а наоборот, утверждение ее, восстановление справедливости и устранение греха. Во всех случаях страдания людей есть одна из форм проявления неусыпного о них Промысла Божия, доказательства Любви и Милосердия Бога к падшему человечеству.
При благости и мудрости Божией иначе, конечно, и быть не может. Поэтому Задонская подвижница Матрона Наумовна говорила так: "Горе в жизни - это гостинцы, посылаемые нам из pая".
А епископ Буго писал: "Величие и красота души расположены по ступенькам, по силе страданий. Кто не видел на множестве примеров, что часто житейское счастье не только не полезно для нравственного развития человека, но прямо губит его?
По существу христианин должен отказаться от житейского понятия слова "несчастье", так как "всякая скорбь, соединенная с терпением, хороша и полезна", - пишет прп. Петр Дамаскин.
"Несчастья" нет в мире, где господствует и царствует Благий Господь Бог, и то, что люди называют несчастьем, есть милостивое наставление, вразумление от Бога Отца или испытание Им веры христианина.
Как пишет ап. Павел - в христианине "от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности - надежда, а надежда не постыжает" (Рим. 5, 3-5).
Святитель Иоанн Тобольский так говорит об этом же:
"Если бы воля человека была направлена к добродетели и была бы истинно покорна и согласна с волей Божией, то труды, болезни, скорби и другие неприятности, которые встречаются каждому человеку в жизни, не были бы для него наказанием, ибо он переносил бы их с радостным и благодушным сердцем по любви к Богу, рассуждая и твердо веря, что они постигли его по воле Божией и ее попущению для неизвестной ему, но доброй цели".
Более того, святые и праведники достигли того, что понимая благодетельное значение скорбей для души человеческой, они переживали их не только благодушно, без ропота и смущения, но радостно, и начинали стремиться к ним и искать их. Так мудрая игумения Арсения пишет:
"После того, как Господь поможет отрешиться от страстей, тогда для души составляют отраду жизни скорби; она выше их, она не чувствует, а только сознает и видит, и чувствует великую помощь Божию, укрепляющую дух в скорбях и искушениях жизни; видит великую премудрость Его путей, ведущих человека к свободе через скорби, и в самих скорбях очищающую его, выводящую из неправильного положения и ставящую всегда на правильный путь.
Тогда душа чувствует и силу и радость и благодарит Бога за скорби, и кажутся они ей ничтожными в сравнении с теми благами, которые Он даровал ей через скорби".
Вот почему одна праведница говорила: "В мире радостей всех выше - это радости страданий".
А праведник священник Иоанн пишет: "Мы имеем все основания жаловаться, когда не имеем страданий, так как ничто не делает нас подобными Господу, как несение Его Креста".
Отсюда понятен будет и афоризм духовного философа Экхарта: "Тихая и покойная жизнь, проведенная в Боге - хорошо;
жизнь полная бурь, прожитая с терпением - лучше; но найти покой в жизни, полной боли - наилучшее".
Однако, мы всегда должны помнить, что благодушное перенесение страданий возможно лишь с помощью Божией и есть дар христианину от Бога. Об этом так пишет прп. Петр Дамаскин: "Терпеть обиды с радостью и незлобливо, делать добро врагам, полагать душу свою за ближнего и подобное - есть дары Божий, посылаемые стремящимся к ним, чтобы их получить от Бога своим страданием".
Итак, лишь тот может тяготиться "несчастьями" и "бедами", кто не доверяет Богу, не сознает своей греховности, не чувствует необходимости очищения своего сердца, спасения своей души и не знает своего бессилия достичь этого своими усилиями.
Как пишет старец Силуан: "Если постигает тебя неудача, то думай: "Господь видит мое сердце, и если Ему угодно, то будет хорошо и мне, и другим", - и так душа твоя всегда будет в мире. А если кто будет роптать: "Это не так, а это не хорошо",
- то никогда не будет мира в душе, хотя бы он и пост держал, и много молился. Иной много страдает от бедности и болезней, но не смиряется, и потому без пользы страдает...
Смирясь, ты увидишь, что твои беды превратятся в покой, так что ты и сам увидишь и скажешь: почему же я раньше так мучился и скорбел? Но теперь ты радуешься, потому что смирился и пришла благодать Божия".
Тот же старец говорит и о том, что "...скорби неизбежно сопутствуют любви и возрастают в душе по мере того, как растет в душе Христова любовь. Это и понятно: любовь Христова (в душе христианина) объемлет весь мир и горячо и больно переживает скорби всего мира, как их переживал и Христос, когда Он плакал, глядя на Иерусалим, провидя все будущие его бедствия" (Лк. 19, 41).
Поэтому, как пишет схиархимандрит Софроний: "Любящий Бога проходит через такие страдания, которых не имеющий глубокой веры в Бога не выдерживает и заболевает душевно". Но
- "из глубокой веры и любви рождается и великое мужество".
Как пишет прп. Исаак Сириянин: "Кто без скорби пребывает в добродетели своей, тому отверста дверь гордости".
Но Господня забота и помощь человеку в развитии в нем смирения повсюду разлита в мире. И, как говорит игумен Иоанн:
"Все обстоятельства и факты земной жизни предназначены, чтобы смирять человека, измалывать его, стирать гордыню его чувств и разума, просвещая его сознанием милости Божией, или бия его по самодостаточности, самостоятельности, самодовольству.
Здесь все блаженство жизни, все жизненные удачи и здесь (с другой стороны) смысл всех бесчисленных болезней, признаков смерти, нравственных унижений, бедности, зависимости, чувств своего бессилия, как в отношении прошедшего, так и будущего и настоящего... Здесь зарождение благодарности Богу и здесь (с другой стороны) - крушение всех тщетных вер, всех суетных надежд и ложных идеалов...
Какой бы ужасающей гордыни исполнился человек, если бы его не смиряло все то, что его теперь смиряет на земле: смерть, болезни, физические страдания, беспомощность (во множестве случаев), слабость, душевные муки и томления, унижения, труд, необходимость претрудного учения во всех областях, невежество, неразумие, безобразное проявление внутренних страстей, суд совести..."
А епископ Варлаам Ряшенцев дополняет к этому: "Нам тогда только начинается некоторая оценка на небе, когда мы что-нибудь невинно терпим со всяким смирением, безропотно, как Божие попущение и испытание.
Этим очищается душа от духовного растления. Без невинного и глубокого страдания, без креста, никто не войдет в рай. Путь Божий есть ежедневный крест".
О том же пишет и о. Александр Ельчанинов: "Мне часто кажется, что все шипы и тернии нашего жизненного положения точно устроены Богом для уврачевания именно нашей души.
Скорбями потребляются грехи наши, "нет скорбей - нет и спасения" (слова прп. Серафима). Не только страдания, посылаемые Богом, но всякое духовное усилие, всякое добровольное лишение, всякий отказ, жертва немедленно размениваются на духовные богатства внутри нас: чем больше мы теряем, тем больше приобретаем. Вот почему "трудно богатым войти в Царство Небесное". - Потому, что в них не совершается этого размена благ земных, временных, тленных, на блага небесные, нетленные.
Отсюда горе счастливым, сытым, смеющимся - они оскудеют до полной духовной нищеты.
Мужественные души инстинктом ищут жертвы, страданий и духовно крепнут в испытаниях. Многочисленные подтверждения этого в Евангелии и у апостолов. Особенно много об этом у ап. Павла. Это знают даже внехристианские религии: как истязают себя факиры, йоги, дервиши; у них это точный расчет.
Мы должны просить Бога, чтобы Он дал нам испытания, и почаще печалиться, когда живем благополучно. Дети, выросшие в тепле, неге, и сытости, вырастают духовно пустыми. Наоборот, прошедшие через болезни, нищету - вырастают духом, "ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу" (2 Кор. 4, 17).
Господь бесконечно жалеет нас, но посылает нам страдания:
только если нас поражают несчастия и катастрофы, мы можем дать какие-то искры, какой-то святой огонь.
-Поэтому будь терпелив в своих скорбях: без страдания не живут даже низшие существа, а чем выше человек, тем больше он страдает.
Многому научила меня болезнь. Еще больше утвердила в мысли, что если со Христом - то и со страданиями, и что нет христианину иного пути, как через боль внутреннюю и внешнюю. И думая о бесконечном множестве страданий в мире, я думал, что вот такими, ничем не заслуженными безвинными страданиями строится невидимое Царство Божие, создается и собирается Его страдающее Тело - Церковь Христова. Велика очищающая сила страданий и смысл их. Духовный наш рост зависит, главным образом, от того, как мы переносим страдания. Мужество перед ними, готовность на них - вот знак "правильной" души. Но не надо искать их и выдумывать".
Часто Господь посылает великие страдания перед смертью тела. Здесь также видна особая целесообразность таких страданий: чем больше страдания оставила душа на земле, при переходе в тот мир, тем выше радость в том мире "блаженного упокоения".
Здесь надо вспомнить и слова Господа: "Горе вам, богатые, ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне, ибо восплачете и возрыдаете" (Лк. 6, 24-25).
Вот почему духовные люди так жалеют тех, кто в мире грешит, не кается в грехах и живет легкой, рассеянной жизнью, полной развлечений и удовольствий. Про них говорят: "оставил их Господь". А про терпящих бедствия говорят: "их посетил Господь".
Как писал П. Иванов ("Смирение во Христе): К кому идет счастье (житейское), тот теряет компас жизни, тот самый несчастный человек: личная жизнь его в опасности.
Поэтому мудрецы и древние и новые, не только христиане, вовсе избегали быть счастливыми и у них чувство иного мира превалирует над всем видимым, и чувство ответственности за жизнь было необычайно развито... Мудрые люди не стараются поудобнее устроиться на своем жизненном поприще, чтобы не заснуть и не прозевать Грядущего Жениха в полунощи".
Не должен разум христианина смущаться и при виде страданий невинных детей. Здесь также неизменно присутствует Божия премудрость, благость и целесообразность. Чаще всего Господь хочет через страдания невинных детей вразумить их родителей или близких, отвратить этих последних от пути греха и поставить на путь покаяния.
Сами же дети будут впоследствии (может быть, за гробом) утешены Богом в неизмеримо большей степени, по сравнению с их кратковременным страданием.
Здесь, вместе с тем, надо вспомнить и о словах Господа прп. Антонию Великому.
Прп. Антоний однажды долго размышлял о множестве бедствий и искушений, постигающих людей, о страданиях невинных детей и о других, трудно постижимых для человеческого ума вопросах. Тогда он услышал: "Антоний, это судьбы Божий. Исследовать их душевредно. Себе внимай".
Приложение к главе 14-й
Смысл бытия и страдания
Как пишет иеромонах (а впоследствии архиепископ) Иоанн: "Не в физическом здоровье и не в тленном богатстве быстротекущей жизни смысл бытия человеческого на земле: венец милости к человеку - в вечности.
Венец в том, что Господь усыновляет человека и причисляет его к Своему крестному пути правды в ветхом мире, и страдая за рабов Своих, страдает в сынах, распространяет пределы Своего страждущего Богочеловеческого Тела на тела всех сынов Своих и страдания Богочеловеческой Души Своей на их души.
Так рождается новый мир. Это великая тайна строительства Церкви, Нового Мира на крови Агнца и агнцев.
Но не для всех одинаково раскрывается в мире эта тайна. Ибо она не может быть ни понятна, ни принята во всем ее благословении, вне чистых путей усыновления Богу, вне великой к Богу любви. Лишь эта любовь (пусть юная, пусть молчаливая) раскроет до конца и оправдает все страдания.
То, к чему мы идем, слишком велико. То, что мы здесь оставляем, слишком ничтожно. В атом мире ничтожны все наши добродетели, ничтожно все наше понимание истины.
И поэтому нет на земле высшей красоты, чем страдание правды, нет большего сияния, чем сияние безвинного страдания".
Глава 15
ВОСПРИЯТИЕ СКОРБЕЙ ХРИСТИАНИНОМ
"Долготерпение - матерь всех благ" (Прп. Варсонофий Великий).
Встречаясь со скорбями, может ли христианин молить Бога об избавлении от них или просить других молиться за него?
На этот вопрос прп. Варсонофий Великий и Иоанн отвечают так: "Совершенные не отстраняют от себя гнев Божий, потому что всю надежду возлагают на Бога; но мы, как плотские и нуждающиеся еще в земных вещах, будем осуждать самих себя, как согрешающих в том, и отстраним от себя гнев Божий молитвою и псалмопением, моля Бога, да простит Он нас, и впредь будем стараться благодарить Бога.
Ибо после, как это пройдет, грехи наши навлекут на нас еще худшее, и без покаяния и милостыни невозможно прекратить постигающие нас бедствия".
Как видно из ответа преподобных, здесь может быть два случая. Для более слабых духом необходимо молиться и каяться в грехах (хотя бы и не осознанных), чтобы смягчить гнев Божий и отстранить от себя, может быть, еще новые и более тяжелые скорби.
Но наиболее сильные духом христиане не считают возможным уклоняться от скорбей, как от воли Божией - всегда благой, в чем бы она ни проявилась.
Прп. Антоний Великий пишет про это: "Как неуместно не. благодарить врачей за оздоровление тела, и тогда, когда они дают нам врачевства горькие и неприятные, так неуместно и оставаться неблагодарными к Богу за то, что кажется нам нерадостным - не разумея, что все бывает по Его промышлению и на пользу нам". А прп. Исаак Сириянин так говорит про праведника: "Если встретятся ему скорби, то он как бы уверен и точно знает, что скорби доставят ему венец; и терпит их со всякою радостью, принимает их с веселием и радованием. Ибо знает, что Сам Бог по причинам полезным ему предназначает их в Своем неявном промышлении о неведомом для нас".
Вот один из примеров этого:
Один из иноков приходил к келье великого старца и крал у него жизненные припасы. Старец видел это, но не обличал брата, а занимался более усердно рукоделием, говоря: думаю, этот брат нуждается. И нес старец тяжкую скорбь, терпя большой недостаток в хлебе.
Когда старец кончался, братия окружили его. Он, увидев между ними брата, который постоянно крал у него хлеб, сказал ему: "Подойди ко мне, брат". Когда брат подошел, старец схватил руки его и начал целовать их, говоря: "Благодарю эти руки, при посредстве их я надеюсь войти в Царство Небесное". Инок умилился, принес покаяние и сделался строгим монахом.
Так покорность воле Божией в посылаемой скорби послужила на великую пользу и самому старцу и согрешившему иноку.
Как говорит французский христианин Даниель Роп: "Если ты не можешь принести Господу ничего другого, то принеси Ему свой жизненный крест и свои страдания." Поэтому в тех случаях, когда христианина постигает какое-либо несчастье или скорбь, святые отцы всегда предлагают понести ее терпеливо, благодушно и не отвращаться от нее и в смирении считать себя достойным еще больших несчастий, чем посланное.
К старцу Леониду Оптинскому пришел горшечник, один из его духовных детей, у которого украли колеса от повозки, на которой он отвозил на базар приготовляемые им горшки. Он сказал старцу, что знает вора и может отыскать колеса.
"Оставь, Семенушка, не гонись за своими колесами, - ответил старец, - это Бог тебя наказал, ты и понеси Божье наказанье и тогда малою скорбью избавишься от больших. А если не захочешь потерпеть этого малого искушения, то больше будешь наказан".
Горшечник послушал старца и, по его свидетельству, затем ему грозили большие несчастия, но Господь всегда уже избавлял его от них.
Нельзя при скорбях надеяться отвратить их без молитвы и покаяния посредством каких-либо святынь, ища от них спасения, подобно тому, как язычники применяют талисман.
Так в одном семействе повторялись семейные несчастья. Супруги приехали в Оптину пустынь и обратились за помощью к своему земляку - иеромонаху Гавриилу. Тот вздумал было помочь их горю херувимским ладаном, но предварительно пошел с этим делом за благословением к старцу Леониду.
"Чудак ты, - сказал ему старец, - поможет ли тут херувимский ладан? Где гнев Божий, там Господь не щадит и Своей святыни. Тут потребно искреннее раскаяние в грехах, за которые послан гнев Божий, и исправление".
И когда беды являются следствием греха, то единственным средством избавления от них является покаяние и понесение произвольного наказания - епитимий.
Вместе с тем, как говорит свт. Игнатий Брянчанинов: "Во время напастей не ищи помощи человеческой. Не трать драгоценного времени, не истощай сил души твоей на искание этой бессильной помощи. Ожидай помощи от Бога: по Его мановению, в свое время, придут люди и помогут тебе".
Когда не хватает силы терпеть, св. отцы рекомендуют нам различные способы для приобретения терпения в страданиях. Для этого надо вспомнить самые трудные и тяжкие минуты своей жизни и сравнить с ними тяжесть, которую переносишь. Также можно приводить себе на ум те сильные страдания и несчастья, которые терпят другие люди (например, в темницах, на одре неизлечимой и тяжкой болезни, при умирании от голода и т. д.) и тогда свои личные страдания могут показаться незначительными.
Как говорит прп. Исаак Сириянин: "Содержи всегда в уме тягчайшие скорби скорбящих и озлобленных, чтобы самому тебе воздавать должное благодарение за малые и ничтожные скорби, бывающие у тебя, и быть в состоянии переносить их с радостью".
"Вместе с тем, - как пишет о. Александр Ельчанинов, - нет другого утешения в страданиях, как рассматривать их на фоне "того мира"; это и по существу единственная точка зрения верная. Если есть только этот мир, то все в нем сплошь бессмыслица: разлука, болезни, страдания невинных, смерть. Все это осмысливается в свете океана жизни невидимой, омывающей маленький островок нашей земной жизни. Кто не испытывал дуновений ' оттуда" в снах, в молитве? Когда человек находит в себе силы согласиться на испытание, посылаемое Богом, он делает этим огромный шаг вперед в своей жизни.
Наши трудности и горести, если мы их несем добровольно - соглашаемся на них - питают и укрепляют душу, они непосредственно превращаются в богатства духовные - "кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу" (2 Кор. 4, 17); это благодатный ветер, надувающий паруса нашего духа...
И в тот момент, когда человек с благодарностью примет от Бога посланные ему страдания, он сразу войдет из них в такой мир и счастье, что всем кругом него станет светло и радостно. Лишь бы пожелать этого - и Бог пошлет.
Поэтому мужественная душа инстинктивно ищет жертвы, случая пострадать и духовно крепнет в испытаниях. Мы должны просить Бога, чтобы Он дал нам испытания и почти печалиться, когда живем благополучно. Дети, выросшие в тепле, неге и сытости, вырастают духовно пустыми.
Наоборот, прошедшие через болезни, нищету - вырастают духом".
Вместе с тем христианин должен помнить о том, что как радости, так и скорби в мире, часто бывают кратковременными и одна сменяет другую. Об этом так пишет митрополит Московский Филарет:
"Почему вы думаете, что далеко радость? Она близко: позади скорби, как в Песне песней - "жених за стеною близ невесты. "Вечер водворится плач, а заутро радость".
Вместе с тем, как пишет митрополит: "Плач святых о временном лишении не назван благоприятною жертвою Богу, а наше продолжительное и тяжкое сетование не только не богоугодно, но даже бывает грешно. Нам сказано: "не скорбите, как прочие, не имущие упования".
Наше дело нести налагаемые кресты с любовью, детским смирением и христианским терпением, а не измерять их и не сравнивать с другими, не сетовать в лишениях, а бодрствовать над собою и крепиться, дабы изнемогши, не лишиться уготованной награды.
Поэтому - если терпишь скорби безвинно, благодари Бога. В слове "безвинно", есть сильное врачество против скорби.
Как говорит еп. Игнатий Брянчанинов: "Упражнение в самоукорении вводит в навык укорять себя. Когда стяжавшего этот навык постигает какая-либо скорбь, тотчас в нем является действие навыка, и скорбь принимается, как заслуженная".
А как пишет еп. Феофан Затворник: "За всякую неприятность благодари Бога, помня, что она послана ради твоей пользы".
"Главная причина всякого смущения - говорит прп. Авва Дорофей, - если мы тщательно исследуем, есть то, что мы не укоряем себя. Отсюда проистекает всякое расстройство: по этой причине мы никогда не находим спокойствия".
"Укоряющий себя, куда бы ни пошел, - сказал и св. Пимен Великий, - что бы с ним ни случилось, вред ли, или бесчестие, или какая скорбь, уже предварительно считает себя достойным всего неприятного и никогда не смущается. Может ли быть что спокойнее этого состояния?"
Здесь вместе с тем следует предупредить, что укорение себя должно быть только в грехах, но отнюдь не за какие-нибудь житейские ошибки или промахи, вызвавшие те или иные несчастья.
Про это так пишет старец Зосима из Троице-Сергиевой Лавры: "Несчастия и горести посылаются нам Провидением для испытания нас, для укрепления нас в жизни подвижнической.
Величайший подвиг - терпеть без ропота до конца дней своих все, что ниспосылается нам в этой земной жизни, полной печали и слез. "Претерпевший до конца, тот спасен будет".
Однако, никогда не нужно приписывать себе тяжелых случаев, бывших с тобою и близкими тебе. Нет, все это не от себя, а ниспосылается тебе, как крест.
Неси же его благодушно, воодушевленный светлой надеждой и твердой верой, что там, "идеже несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание", там, в вечной жизни, скорбь, перенесенная здесь с упованием и терпением, даст тебе и твоим близким такую радость и такую близость к совершенной Любви и Истине, которую и вообразить себе человек не может.
Если ты несешь скорбь с терпением, этим ты свидетельствуешь свою верность Христу, свою преданность Спасителю и свою любовь к Воскресшему из мертвых и нас всех к Себе зовущему".
Переживая скорбь, никогда нельзя считать виновным в ней своего ближнего.
Об этом так пишет архиеп. Варлаам Ряшенцев:
"Терпи обиды, неприятности, несправедливости, не дерзай по гордости винить в них твоего ближнего. Вина лежит в тебе, а не в нем: Господь желает очистить твои грехи, вот и посылает тебе как бы незаслуженную обиду и скорбь, но она заслужена тобою, твоими разными грехами, другими, прежними.
И прими скорбь с радостью, как лекарство очистительное от Самого Господа, а обидчика считай небесным другом, целителем твоей души.
Бойся судить обидчика, укорять и т. д. - он твой благодетель, допущен Богом для очищения твоих грехов, для твоего смирения и терпения".
Итак, при перенесении страданий и невзгод для христианина ропот и выражение недовольства совершенно недопустимы.
Св. отцы запрещают даже жаловаться на погоду, говоря, что "слишком холодно", или "слишком жарко".
Будем помнить также, что Господь не оставляет нас никогда. И он с нами в самые скорбные, безотрадные минуты. Будем помнить слова из псалма: "Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби... избавлю его... И явлю ему спасение Мое" (Пс. 90.
15-16).
О том же пишет и апостол Павел: "По мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше" (2 Кор. 1, 5).
И действительно, прп. Исаак Сириянин свидетельствует:
"Когда душа упоена радостью надежды своей и веселием Божиим, тогда тело не чувствует скорбей, хотя и немощно; несет сугубую тяготу - и не изнемогает, но наслаждается и содействует наслаждению души, хотя и немощно. Так бывает, когда душа входит в оную радость Духа".
Великое приобретение для христианина, когда он научится в жизни одинаково принимать от Господа все, что ему посылается - сладкое и горькое, легкое или тяжелое, радостное или печальное, и с неизменной благодарностью к Богу говорит себе: "Я и той доли не стою, которою в настоящее время наградил меня Господь".
Вот еще что про восприятие страданий писала одна христианка:
"Господь - со мной. Он меня любит. Чего мне бояться? Сколько радости и утешения и силы несут с собой эти слова.
1) Господь все знает и любит меня. Он покроет мою ошибку, если так лучше для меня.
2) Я больна, меня ждут большие страдания. Но Господь все знает и любит меня. Если Он мне посылает страдания, то Он, с заботливостью матери, пошлет помощь, а страдать не даст выше сил.
3) Господь все знает и любит меня, и если нужно, пошлет мне хоть одну отзывчивую душу.
Слова эти применимы во всех обстоятельствах жизни, во всех состояниях души. Но для этого нужна чистая и крепкая связь души с Господом".
Однако, по словам старца Силуана, страдание от бедности и болезней не принесет пользы, если человек не смирится.
Как пишет и о. Александр Ельчанинов: "Постоянное явление (у не кающихся грешников), что страдания не обращают души к Богу, что они бесплодно раздавливают ее и являются таким образом безрезультатными.
"Тогда человек под влиянием несчастий как-то грубеет. И это ясно от чего - человек жадно кидается на жизнь, на счастье, ставит его выше всего, вне Церкви, Бога, любви ко Христу, и обрушивается несчастье, застает его врасплох, озлобляет, огрубляет его.
Пот, слезы, кровь... Если проливается пот с внутренним противлением, злобой, проклятием; если слезы - от обиды, злобы;
если кровь (болезнь) - без веры, то ничего доброго душа не приобретает...
Почему так спасительны были страдания блудного сына? Почему он, "войдя в себя", нашел путь спасения? - Потому, что он вспомнил дом Отца, потому что он твердо знал, что есть этот дом; потому что, он любил его, потому, что оставив язык образов, - грешник этот верил в Бога. Вот что спасает нас в страданиях. Вот, что открывает нам врата Небесного Чертога, единственные врата, в которые стоит стучаться.
Поэтому, страдания с точки зрения духовного роста, ценны не сами по себе, а только по своим результатам. Отнимая земное счастье, они ставят человека лицом к лицу с высшими ценностями, заставляют его открыть глаза на себя и мир, обращают его к Богу.
Отсюда следует, что земное счастье, связанное со всегдашней памятью о Боге, не исключающее напряженности духовной жизни - есть безусловное добро; равно как страдания, если они озлобляют, или принижают человека, не преображая его, не давая благотворной реакции - только сугубое зло.
Это в ответ на очень распространенное убеждение, что Церковь и Евангелие осуждают всякое земное счастье и зовут к страданиям, ради их самих".
Отсюда можно также заключить, что характер восприятия человеком скорбей является показателем его близости к Богу, и наличия в нем основных христианских добродетелей - веры, смирения и покорности Промыслу Божию о нем.
ПОСЛУШАНИЕ
Глава 16
ПОСЛУШАНИЕ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ
"Христос смирил Себя быв послушным даже до смерти и смерти крестной (Флп. 2, 8).
"Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте" (Мф. 23, 3).
"Спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе" (Втор. 32, 7).
"Без совета ничего не делай" (Сир. 32, 21).
"Сам Господь влагает в уста вопрошаемого, что сказать, ради смирения и правоты сердца вопрошающего (Прп. Варсонофий Великий и Иоанн).
Человек создан для свободной воли. Но значит ли это, что человек совершенно свободен в своих желаниях, намерениях, решениях и поступках? И законны ли его самоволие и самочиние?
Нет - по Божиим законам, на которых зиждется мироздание, человеческая воля была ограничена. Бог указывал Адаму - что ему дозволяется и что запрещается.
Не позволяя вкушать с древа "познания добра и зла", Бог предупреждает Адама о наказании. И это наказание самое страшное, которое только могло постичь человека - лишение его жизни (Быт. 2, 16-17). Когда же Адам вступил на путь самоволия, то этим вверг в бездну нечестия и себя и весь род человеческий - всех своих потомков - "целого Адама".
Итак, не будем думать, что мы созданы и призваны к свободной воле в смысле постоянного, неразумного и беспринципного выполнения своих желаний. Последние законны лишь тогда, когда они находятся в согласии с законами, установленными Богом для человеческой души. Наше спасение и счастье в том, чтобы мы знали и послушно выполняли эти законы.
Как пишет игумен Иоанн: "Жизненно отвергаемая воля Божия есть ад для человека. Принимаемая - есть неизреченное блаженство, хлеб райский. Потерявший во Христе свою волю, находит ее полноту и истинную свободу.
И тогда Господь будет исполнять даже неосознанные и даже будущие желания человека".
Как говорит старец Силуан со Старого Афона: "Чтобы стать свободным, нужно, прежде всего, себя связать. Чем больше сам себя будешь связывать, тем большую свободу будет иметь твой
дух..."
Поэтому послушание - это важнейшая добродетель христианина вместе со смирением и любовью.
Прп. Варсонофий Великий так говорит своему ученику:
"Держись же послушания, которое возводит на небо и приобретших его делает подобными Сыну Божию".
Как пишет схиархимандрит Софроний: "Послушание есть тайна, которая открывается только Духом Святым и вместе она есть таинство и жизнь в Церкви...
Без послушания невозможно достигнуть чистоты ума, т.е. господства над мысленным морем суетных помышлений и без него поэтому и нет монашества...
Послушание есть лучший путь к победе над последствиями первородного греха в нас - над самостью и эгоизмом". Однако, как говорит схиархимандрит Софроний, в добродетели послушания можно совершенствоваться лишь в том случае, когда христианин убеждается в несовершенстве своего ума-рассудка. Убедиться в этом - важный этап в жизни христианина-подвижника.
Через недоверие своему уму-рассудку христианин подвижник освобождается от того кошмара, в котором живет все человечество.
В акте отвержения своей воли и рассудка, ради пребывания в путях воли Божией, превосходящей всякую человеческую премудрость, христианин-подвижник в сущности отрекается ни от чего другого, как только от страстного, самостного (эгоистического) своеволия и своего маленького беспомощного умишка-рассудка, и тем проявляет и подлинную мудрость и редкой силы волю особого высшего порядка".
По словам прп. Иоанна Лествичника: "Послушник, продающий себя в добровольное рабство, т. е. в послушание, взамен получает истинную свободу".
По терминологии некоторых святых отцов, послушание есть то же самое, что и благочестие. Так, прп. Антоний Великий пишет: "Быть благочестивым есть ни что иное, как исполнять волю Божию, а это и значит знать Бога, т. е. когда старается кто быть независтливым, целомудренным, кротким, щедрым по силе, общительным, нелюбопретельным, и делать все, что угодно воле Божией, то он отворит волю Божию".
Св. отцы говорят, что воля - это единственно, что действительно принадлежит нам, а все остальное - дары от Господа Бога. Поэтому отречение от своей воли ценнее многих других добрых дел.
Как пишет старец Силуан со Старого Афона: "Редко, кто знает тайну послушания. Послушливый велик перед Богом. Он подражатель Христу, Который дал нам в Себе образ послушания. Послушливую душу любит Господь и дает ей Свой мир, и тогда все хорошо, и ко всем она чувствует любовь.
Послушание нужно не только монахам, но и всякому человеку. Все ищут покоя и радости, но мало кто знает, что они достигаются послушанием. Без послушания даже от подвигов рождается тщеславие.
Идущий путем послушания скоро и легко получает дар великой милости Божией: а своевольные и своедумные, как бы ни были они учены и остроумны, могут убивать себя суровыми подвигами, аскетическими и научно-богословскими, и однако, лишь едва-едва будут питаться крохами, падающими от Престола
Милосердия, и будут жить, воображая себя обладателями богатств, не будучи таковыми в действительности".
О том, что добродетель послушания дает мир душе, пишет так и прп. Варсонофий Великий: "Возложи на Бога всякий помысел, говоря - Бог знает полезное, - и успокоишься, и мало-помалу получишь силу терпеть".
Пример совершенного послушания дает нам Сам Господь, Который говорит: "Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего меня Отца" (Ин. 6, 38).
Весь строй христианской Церкви зиждется на строгом послушании: Господа Иисуса - Богу Отцу; апостолов и их преемников епископов - Духу Святому (Деян. 16, 7; 15, 28), пресвитеров (священников) - епископам; всех христиан - священникам, духовным отцам, старцам и друг другу. Ап. Павел пишет про последнее: "Повинуйтесь друг другу в страхе Божием" (Еф. 5, 21).
Строгое послушание является основой иночества, где сложилась поговорка: "Послушание - паче (т. е. важнее) поста и молитвы". И св. Симеон Новый Богослов пишет, что для инока "лучше быть учеником ученика, чем идти путем самочиния. А авва Исидор говорит: "Не столько страшны демоны, сколько страшно следование собственному сердцу'.
Старцы Варсонофий Великий и Иоанн говорят поэтому поводу: "Если человек не попросит совета у отцов касательно дела, которое кажется добрым, то последствия сего будут худые и человек тот преступит заповедь, которая говорит: "Сын, с советом все твори" (Сир. 32, 21) и еще: "Вопроси отца твоего и возвестит тебе, старцы твоя и скажут тебе" (Втор. 32, 7).
И нигде не найдешь, чтобы Писание повелевало кому-нибудь делать что-либо самому по себе; не просить совета означает гордость, и такой человек оказывается врагом Божиим, ибо "если над кощунниками Он посмеивается, то смиренным дает благодать" (Притч. 3, 34).
Если в послушании был Сам Господь и оно необходимо и пастырям Церкви и инокам, то очевидно, оно тем более необходимо всем христианам, т. е. и живущим в миру. Почему же оно всем так нужно?
Наша природа крайне испорчена, мы находимся во власти страстей, мы немощны, слабы, убоги, неразумны и слепы духовно; отсюда наш путь ко спасению - это путь слепого, которого ведут за руку для того, чтобы привести его к цели и он не погиб по дороге, "упав в яму" (Мф. 15, 14) или от другой опасности.
Кто же думает, что он зрячий и видит духовно, что он может идти один самостоятельно, без духовного руководства, тот самый слепой из слепых, тот во власти гордости (самой опасной и гибельной из страстей), тот в обольщении, т. е- "в прелести".
Отсюда самоволие, самочиние, самоуверенность - самые опасные пороки. Нет тогда у человека более злого врага, чем он сам себе.
При самоволии человек не ищет воли Господней, всегда благой, посылающей наилучшее для человека. И как отвергающий наилучшее, он сам идет к худшему, сам портит, уродует свою жизнь, сам уходит с того спасительного пути, который может повести его к Богу.
Истинный мудрец должен ненавидеть свою волю. Самый мудрый из мудрецов - Премудрый Соломон писал: "Не полагайся на разум твой" (Притч. 3, 5).
Очевидно, что первоочередная задача для всякого христианина научиться слушаться не себя, а Господних повелений. Чистые сердцем могут узнавать их непосредственно через внутреннее восприятие их от Бога через ангела хранителя.
Но нам, при греховности нашей, чаще всего это не дано, и мы тогда должны стремиться подчинять свою волю другому человеку - старцу, духовному отцу, единомышленному брату или просто ближнему. Пусть даже они ошибутся в своем указании (не затрагивающем нашей совести) - мы все равно получим пользу от послушания, как победившие свою волю и свою самость.
Добродетель полного послушания награждается Богом, по словам прп. Симеона Нового Богослова, как мученичество.
Итак, для того, чтобы спасти свою душу, надо пройти школу послушания, школу умения отсекать свою волю.
История Церкви свидетельствует, что духовное преуспеяние и спасение Невозможно без теснейшего духовного руководства немощных и молодых духовно от преуспевших и высоких духом. Там, где христианин стоял одиноко, без духовного руководства и подчинения своей воли духовным отцам, там чаще всего следовали падения, заблуждения и прелесть.
Это случалось даже с самыми ревностными из подвижников Христовых, чему много примеров имеется в житиях святых и подвижников благочестия. Здесь мы находим случаи, когда подвижники, будучи обольщенными, погибали в сумасшествии, от самоубийства и т. п. (см. жизнеописание старца Феостирикта, творца Параклиса, житие Печерского подвижника Исаакия и др.).
И чем чище, смиреннее и святее становится душа христианина, тем дальше уходит она от самочиния и самоволия, тем менее доверяет себе.
Св. Макарий Великий пишет: "Самомнение - мерзость перед Господом".
А прп. Пимен Великий говорит: "Своя воля есть медная стена между Богом и человеком".
Все святые и праведники не доверяли себе и тщательно искали проверки своих решений - насколько они согласны с волей Божией.
Некоторые отцы считали, что в тех случаях, когда с ними б не было их духовных руководителей, то лучше спросить простеца или ребенка, чем поверить своему решению. Они верили, что за их смирение и отвержение своей воли, Господь скорее пошлет верное решение дела через дитя, чем если бы они стали доверять себе.
Прп. Варсонофий и Иоанн говорят по этому поводу: "Сам Господь влагает в уста вопрошаемого, что сказать, ради смирения и правоты сердца вопрошающего".
Даже такой великий святой и мудрец, как прп. Антоний Великий, считал необходимым проверять свои решения у своего ученика прп. Павла Препростого. Так, получив от св. Константина Великого приглашение приехать в Константинополь, он спрашивает об этом прп. Павла; тот отвечал: "Если поедешь, то будешь Антоний, а если не поедешь, то будешь авва Антоний".
Св. Антоний не поехал, послав Константину Великому письмо. Из ответа прп. Павла он понял, что призван быть не советником императоров, а наставником иноков.
К одному отшельнику пришли иноки, отчего он принужден был разделить с ними трапезу ранее, не в обычное время. По окончании трапезы, братия сказали ему: "Ты скорбил, авва, что сегодня вкусил пищу не в обычный час твой?" Он ответил:
"Я прихожу в смущение лишь тогда, когда поступаю по своей воле".
Когда только можно и позволяет совесть, надо предпочитать мнение и волю ближнего перед своими. Этим мы приблизимся к исполнению воли Божией и привыкнем к послушанию.
Следовать добродетели послушания особенно полезно христианину тогда, когда он будет поступать наперекор себе - с большим принуждением себя.
При этом Оптинские старцы указывали: "Во внешнем (житейских делах) надо проявлять полное повиновение, без рассуждения, т. е. исполнять, что скажут".
Поэтому, по мнению о. Александра Ельчанинова, "послушание - это подвиг, и подвиг труднейший, требующий может быть большей силы воли (как это ни звучит парадоксально), чем жить по-своему".
К каким результатам приводит послушание ближним, говорит следующий рассказ из записок старца Силуана со Старого Афона:
"Пришел ко мне со Старого Русика отец Пантелеймон. Я спросил его - как он поживает, а он с радостным лицом отвечает: "Очень я радуюсь".
- Почему же ты радуешься? - спрашиваю его.
- Все братья меня любят.
За что же они тебя любят? Я всех слушаюсь, когда меня кто куда пошлет, - говорит
он.
И подумал я: легко ему в пути к Царству Божию. Он обрел покой через послушание, которое творит ради Бога, и потому на душе его хорошо".
Как говорит праведник-священник из города Дара: "Мы ничего не имеем своего, кроме нашей воли; это единственная вещь, которую мы можем употребить из нашего фонда, чтобы получить награду от Господа.
Поэтому уже один акт отречения от своей воли особенно приятен Богу.
Всякий раз, когда мы можем отказаться от своей воли, чтобы исполнить волю других (когда она не противоречит Божиим заповедям) мы приобретаем большие заслуги, которые известны одному Богу.
Что значит вести жизнь религиозную? Это отказываться в каждую минуту от своей воли; это постоянное умерщвление того, что у нас наиболее живуче".
Отказавшийся от своей воли, получает от Бога необычайную помощь во всех делах и мир души. Об этом так пишет прп. Петр Дамаскин: "Если человек ради Бога отсекает свои желания, то Бог сам с неизреченной благостью приведет его к достижению совершенства, без его ведома.
Замечая это, человек весьма удивляется, как отовсюду начинает изливаться на него радость и познание, и от всякого дела получает он пользу, и царствует в нем Бог, как в неимущем своей воли, так как покоряется Его святой воле и бывает как царь.
Если задумает он что-либо, то без труда получает он это от Бога, о нем особо пекущегося.
Это есть вера, о которой Господь сказал: "Если вы будете иметь веру с зерно горчичное... ничего не будет невозможного для вас" (Мф. 17. 20).
По словам схимонаха Силуана: "Если ты отсечешь свою волю, то победил врага, и в награду получишь мир души, а если сотворишь свою волю, то ты побежден врагом и уныние будет мучить душу твою.
Но когда нет добрых наставников, то должно предаваться воле Божией в смирении, и тогда Господь Своею благодатью будет умудрять".
Физический огонь обычно возникает из другого огня: так и духовная мудрость передается от одной души к другой. И хотя здесь и имеются очень редкие исключения (например, обращение ап. Павла и непосредственные откровения ему от Господа), но мы никогда не в праве строить свою жизнь и спасение на исключениях, а не на законе и правилах, освященных многовековым опытом Церкви.
Вот почему общее правило состоит в том, чтобы иметь своего духовного отца (или старца-руководителя) и находиться к нему в полном подчинении, слушаясь его воли, как Самого Господа.
При этом лучше "совсем не спрашивать совета старца, чем не исполнять его совета", говорил о. Алексей Зосимовский.
К чему приводит беспрекословное послушание старцу, показывает следующий рассказ из жизни св. Симеона Нового Богослова.
Описанный случай был тогда, когда он был еще юным послушником у св. Симеона Благоговейного.
Св. Симеон в юности горел духом и стремился к посту и молитве, стремясь к Божественному озарению, о котором он слышал от своего старца. Оно и было даровано св. Симеону, но не как следствие его поста и молитвы, а как следствие совершенного послушания старцу.
Однажды вечером, после многотрудного дня они сели за трапезу. Будучи голоден, прп. Симеон не хотел есть, думая, что покушавши, он не сможет как следует помолиться. Но его старец велел ему есть досыта; а отпуская, благословил прочесть на ночь только одно Трисвятое. Начав читать эту молитву, прп. Симеон удостоился чудесного озарения, которое он описывает такими словами:
"Возсиял мысленно во мне великий свет и взял к себе весь мой ум и всю мою душу. Изумился я такому чуду внезапному и стал как вне себя, забыв и место, в котором стоял, и что такое я, и где я - вопил только: "Господи, помилуй", как догадался, когда пришел в себя".
Приложение к главе 16-й
О. Валентин Свенцицкий о послушании
О том, к чему приводит истинное послушание, так говорит протоиерей Валентин Свенцицкий:
"Истинное послушание все сделает спасительным для послушника. Послушник до конца - вне опасности. Послушание "все покроет и все претворит во благо. Самое неразумное и вредное превратит в мудрое и полезное.
Ибо послушание - это смирение, самоотречение, бесстрастие и любовь. А эти добродетели есть всегда верный путь спасения.
Послушание не есть преданность человеку, отречение от своей воли в пользу воли человеческой, хотя по внешнему оно и таково. Послушание есть преданность Богу и отречение от своей воли во имя воли Божией и на своих высших ступенях состоит в полном отказе от своей самости...
Святые отцы заповедали нам быть послушниками духовных отцов наших во всем и без всякого рассуждения, даже если бы казалось, что требования их идут вразрез с пользой в деле нашего спасения (Авва Дорофей) и нарушать обет послушания лишь тогда, когда духовный отец будет учить противному учению Церкви (св. Антоний Великий).
В послушании, как в огне, сгорают все мирские привычки, самонадеянность, самоутверждение, самовозношение.
Послушание освобождает сердце от того мирского своеволия, которое рабство страстям выдает за свободу, и открывает путь к тому истинному состоянию свободы, которое дается лишь благодатию Божией смиренным рабам Его...
Св. отцы называют послушание добровольным мученичеством. На этом пути христианин распинает свою волю, свое самолюбие, свою Гордыню. Разум, желания, чувства - все отдается в послушание.
Послушание - это не согласие с авторитетным мнением и не подчинение из принципа - это внутренний отказ от всякого самостоятельного действия. Отказ не потому, что "надо слушаться, хотя и не согласен", а потому, что не может быть никакого несогласия, ибо я ничего не знаю, а все знает, что мне надлежит делать, духовный мой отец".
Глава 17
ВЫБОР ДУХОВНОГО ОТЦА И РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ В ПОСЛУШАНИИ
"Ищите и найдете" (Мф. 7, 7).Может ли всякий христианин расчитывать на то, что он найдет себе старца - духовного руководителя? На этот вопрос так отвечает схиархимандрит Софроний:
"По наставлению прп. Симеона Нового Богослова и других отцов, - кто истинно и смиренно, со многою молитвою ищет себе наставника в путях Божественной жизни, тот, по слову Христа "ищите и обрящете" - найдет такового.
Вместе с тем надо помнить, что выбор себе духовного отца есть очень важный и ответственный шаг на пути духовной жизни христианина. Поэтому, кроме усиленной молитвы, здесь надо проявить и наибольшую осторожность.
Как мы знаем из посланий ап. Павла, кроме апостолов были и "лжеапостолы и лукавые делатели, принимающие вид апостолов Христовых" (2 Кор. 11, 13).
Про некоторых из монахов иноки говорят - "свят, но не рассудителен", т. е. не опытен в духовном руководстве.
У старца о. Алексея были случаи, когда он снимал или облегчал послушание (в молитвах, посте и других духовных подвигах) у некоторых обратившихся к нему христиан (как мирских, так и иноков), которые жили в миру и не могли понести в мирских условиях того, что монастырские старцы наложили на них.
Поэтому христианин, не обладая еще достаточной рассудительностью, много должен помолиться, со многими духовными людьми посоветоваться, прежде чем решиться на выбор руководителя. Надо до выбора хорошо приглядеться к нему и постичь наличие в нем любви Христовой, смирения и духовной опытности.
"Будем, - как говорит св. Иоанн Лествичник, - искать наставников не предведущих, не прозорливых, но паче всего точно смиренномудрых, наиболее соответствующих как объемлещему нас недугу, так и по нравственности своей и по месту жительства".
А прп. Исаак Сириянин пишет: "Не домогайся заимствоваться советом у человека, который не ведет одинакового с тобой образа жизни, хотя он и очень мудр. Доверь помысел свой лучше человеку неученому, но опытно изведавшему дело, нежели ученому философу, который рассуждает по своим исследованиям, не испытав на деле".
Как и во всякой добродетели, и в послушании нужна также рассудительность.
Способность к рассудительности нужна христианину особенно в тех случаях, когда дело идет о решении чисто духовных вопросов. И в этих случаях Оптинские старцы указывают на необходимость советы даже духовника проверять через Священное Писание и творения св. отцов. И если не будет согласия с ними, то можно отказаться в выполнении сказанного.
Отсюда, полнота послушания достижима лишь при наличии опытного духовного отца или старца, или опытного духовного руководителя.
Указание Оптинских старцев подтверждается мнением прп. Симеона Нового Богослова, который говорит, что полнота послушания духовному отцу однако не исключает разумной осторожности и некоторой критичности в отношениях ученика к духовному отцу своему - именно: сличение его учений и наставлений со Св. Писанием и, особенно, с деятельными писаниями св. отцов, чтобы "видеть насколько они согласны между собою, и затем, согласное с Писаниями усвоять и удерживать в мысли, а несогласное, рассудив добре, отлагать, чтобы не прельститься".
Указанный совет прп. Симеона и мнение Оптинских старцев может относиться, однако, лишь к тем из христиан, которые хорошо знакомы как со Священным Писанием, так и с учением св. отцов о путях спасения.
Очевидно, от необходимости их изучения не освобождается ни один христианин.
Что же касается взаимного повиновения христиан друг Другу, то надо вспомнить случай, когда сами апостолы оказали неповиновение своим начальникам иудейским, когда те потребовали от них прекращения проповеди о Христе.
Они отвечали начальникам: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5, 29).
Отсюда, христианин не должен быть послушным и должен отказывать ближним в их просьбах и требованиях, если последние будут противоречить заповедям Божиим, его голосу совести или вести к духовному вреду для самого христианина или его ближних.
И еще одно указание следует дать всем христианам, относящимся к старцам и духовным детям. Оно касается необходимости чутко воспринимать первые слова старца по каждому вопросу и опасности возражений на его указания.
Как пишет старец Силуан: "Ради веры вопрошающего, ответ старца или духовника всегда будет добрым, полезным, богоугодным, так как духовник, совершая служение свое, дает ответ на вопрос, будучи свободным в тот момент от действия страсти, под влиянием которой находится вопрошающий и в силу этого он яснее видит вещи и легче доступен воздействию Божией благодати.
Идя к старцу или духовнику за указанием, надо помолиться, чтобы Господь через Своего служителя открыл Свою волю и путь ко спасению. И надо ловить первое слово Старца, его первый намек. В этом мудрость и тайна послушания. Такое духовное послушание без возражений и сопротивления не только выраженных, но и внутренних, невыраженных, - является вообще единственным условием восприятия живого предания. Если же кто воспротивится духовнику, то тот, как человек, может отступить". Как добавляет старец: "Дух Божий не терпит ни насилия, ни спора, и это великое дело - воля Божия".
Вышеизложенное согласуется со словами прп. Серафима Саровского, который говорил: "Первое помышление, являющееся в душе моей, я считаю указанием Божиим и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только верую, что так мне указывает воля Божия для его пользы.
А бывают случаи, когда мне выскажут какое-либо обстоятельство и я, не поверив его воле Божией, подчиняю своему разуму, думая, что это возможно решить своим умом, не прибегая к Богу - в таких случаях всегда делаются ошибки".
Вместе с тем, не всем может дать ответ старец. Когда спрашивали старца Силуана, то он "иногда с верою и определенно говорил спрашивающему, что воля Божия чтобы он сделал так то, а иногда отвечал, что не знает воли Божией о нем. Он говорил, что Господь иногда не открывает Своей воли даже святым, потому что обратившийся к ним обратился с неверием и лукавым сердцем".
Глава 19
ПОСТИЖЕНИЕ ВОЛИ БОЖИЕЙ
"Испытывайте, что благоугодно Богу" (Еф. 5, 10).
В практике жизни могут встретиться случаи, когда христианин будет лишен руководства или временно разлучен со своим духовным отцом или руководителем.
Вместе с тем и при наличии духовного отца не всегда явится возможность спросить его - как надо поступить в отдельных случаях, требующих быстрого решения.
Да и кроме того, в жизни встречаются постоянно незначительные вопросы, с которыми не всегда возможно или удобно обратиться к духовному отцу, считаясь с ограниченным временем у последнего.
Вместе с тем надо учитывать, что для мирян не существует таких удобных условий для послушания, какие имеются у иноков. Игумения Арсения пишет поэтому так:
"Затворник видит волю Божию в свете слова Божия. Послушник - в воле своего духовного руководителя. Мирской человек - в обстоятельствах жизни".
Как в таких случаях поступить христианину, чтобы избежать своеволия и познавать волю Божию для того или иного случая?
Очевидно, что прежде всего всякое решение должно быть сделано при полном спокойствии духа. Святые отцы советуют, чтобы никогда не принимать никакого решения во время душевного смущения.
Игумения Арсения пишет: "Когда мы духом смущены, то не можем правильно и здраво рассуждать, а тем менее можем чистою совестью и сердцем мирным познать волю Божию. И сердце и дух смущен, и Солнце Правды закрыто от взора души". -Затем надо руководиться следующими положениями. Во-первых, надо сообразоваться с заповедями Божиими. Во-вторых, в более затруднительных случаях, сообразоваться с тем, как в подобных случаях поступали святые, подвижники благочестия или известные нам люди, преуспевшие духовно. Вот почему мы должны хорошо знать жития святых и подвижников благочестия.
Как говорят старцы (см. предыдущую главу), показателем воли Божией являются и внешние признаки, т. е. как бы само собой складывающееся направление наших дел.
"Случайностей нет в жизни, но каждое обстоятельство имеет высший духовный смысл, ведет к познанию Бога, т. е. воли Божией" - говорит игумения Арсения.
И если христианин молится о том, чтобы Господь Сам вел его по Своей воле, Сам выбирал для него путь во всех делах больших и малых и искренне не хочет своеволия, то он может быть спокоен и во всех тех случаях, когда прошение молитвы его не исполнилось и дело совершилось не так, как он просил, и как бы он хотел.
Бывают, однако, случаи и такие, когда внешних признаков решения дела не будет и надо решать по внутреннему чувству.
Для такого случая прп. Варсонофий Великий и Иоанн дают такие указания:
Когда не можешь спросить своего старца, то надо трижды помолиться о всяком деле. При этом, если имеешь свободное
время, помолись три раза в течение трех дней. Если же случится крайняя надобность, как во время предания Спасителя, то прими в образец, что Он отходил трижды от молитвы, и, молясь, трижды произносил одни и те же слова (Мф. 26, 44).
После окончания молитв смотри, куда преклонилось сердце хотя на волос, так и поступи, ибо извещение бывает заметно и всячески понятно сердцу.
Если же после третьей молитвы не получишь извещения, то знай, что ты сам виноват в том; и если не познаешь своего согрешения, укори себя и Бог помилует тебя".
Те же старцы утверждают вместе с тем, что при усиленной молитве Господь всегда дает сердцу ясность о Своей воле для всякого дела. Они говорят: "Когда тебе кажется, что какое-нибудь дело будет по Богу, а противоположный помысел сопротивляется ему, то помолись Богу. Если в то время, когда мы молимся, сердце наше утверждается в благом и уверенность в его благости возрастает, а не умаляется, то этим мы познаем, что дело это угодно Богу, хотя бы оставался и противоположный помысел. Ибо благое непременно сопровождается скорбью от зависти диавольской, однако, при молитве уверенность в благом умножается".'
Отсюда поведение христианина, хотящего быть в полном послушании воле Божией, будет таково: надо усердно помолиться о всяком деле, а потом поступать в зависимости от того, как сложится дело вне зависимости от воли христианина (т. е. по воле Господней). Так многие дела будут отпадать, а другие возникать без воли и желания христианина.
Тем, кто привык наблюдать за своим внутренним состоянием и узнавать сопребывание с собою Духа Святого Божия, тем волю Господню можно узнавать и по состоянию его сердца.
Об этом так говорит прп. Серафим Саровский: "Сердце христианское, приняв что-либо Божественное, не требует стороннего убеждения в том, что это от Господа, но самым тем действием убеждается, что восприятие его небесное: ибо ощущает в себе плоды Духа Святого: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание".
Когда человек делает что-либо не так, как угодно Господу, то Дух Святой покидает человека. Тогда человек теряет покой и мир души и пробуждается какое-то беспокойство, томление духа и теряется ощущение радости".
Поэтому все решения можно принимать (как уже говорилось выше) лишь при полном спокойствии духа, с миром на сердце, при проверке решения временем, с промежуточными молитвами.
В тех же случаях, когда воля Господня не ясна, а дело важное, то надо подождать с решением, пока на душе христианина не будет вполне ясного сознания как должно поступить, имея одну цель - познание, "что есть воля Божия благая, угодная и совершенная" (Рим. 12, 2).
Во всех житейских делах лучше подчинить свою волю кому-нибудь из ближних, достаточно практичному и знающему в данной отрасли дел и во всех случаях руководствоваться его указаниями и решениями. Так, например, все мелкие хозяйственные дела в семье должна решать преимущественно жена, а муж и дети слушаться ее. А все дела важные и духовные, или имеющие большое значение для семьи, должен решать преимущественно муж, как глава семьи (Еф. 5, 23).
Здесь, однако, могут быть и исключения, в зависимости от индивидуальных качеств супругов.
Общим же правилом для всякого христианина остается - приучить себя не доверять себе и когда только можно, надо предпочитать волю ближнего своей собственной. Так, например, я делаю что-то, а ближний просит ему помочь или исполнить его поручение; надо немедленно оставить свое дело и исполнить волю ближнего. Ближний выбирает одно время для выполнения какого-либо общего дела, а мне было бы удобнее другое: надо выбирать время, предлагаемое ближним. И ко всем указаниям, советам и предложениям ближних надо относиться с полным вниманием, думая, что через них нами руководит Сам Бог.
Когда мы не хотим послушаться близких, то это чаще всего бывает в тех случаях, когда мы не хотим пожертвовать своими интересами, не хотим проявить терпение, снисходительность, великодушие и уступчивость.
При искании Божией воли через ближних, христианину не надо проявлять маловерия.
Прп. Варсонофий Великий дает для такого случая следующее указание: "Надо вопрошать того, к кому имеешь веру и знаешь, что он может понести помыслы, и веруешь ему, как Богу, а вопрошать другого о том же помысле есть дело неверия и пытливости. Если веришь, что Бог говорил через святого Своего, то к чему здесь испытание, или какая надобность искушать Бога, вопрошая другого о том же самом?"
Нужно думать, что ни один из христиан не обманется в своем уповании - получать указания от Бога для своей жизни, если только он решится от всего сердца исполнять только волю Божию.
Господь Всемогущ - у Него бесконечное число путей сделать понятной нам Его волю, хотя бы мы и были недостойны для непосредственных откровений; лишь бы мы только искали Его волю, ненавидя свою. Он говорит нам через уста наших старцев и духовных отцов. При отсутствии их, Господь учит нас устами окружающих нас людей, обстоятельствами жизни и т. д., о чем уже подробно говорилось выше.
И если христианин горячо ищет Божией воли, то всегда ее узнает по ряду признаков, открываемых его сердцу.
Вместе с тем нам надо помнить, что по словам схиархимандрита Софрония: "Всякий христианин, стоящий перед необходимостью найти решение, согласное с волей Божией, внутренне отказывается от всех своих познаний, предвзятых мыслей, желаний, планов, и свободный от всего "своего" внимательно в сердце молится Богу, и первое, что родится в душе после этой молитвы, принимает, как указание свыше".
Как советует старец Парфений Киевский: "Никогда не должно скоро последовать своему помыслу, хотя бы он и благ являлся, но испытать его временем. Ибо враг во все наше доброе всевает свои плевелы. И нам крайне опасно последовать своим мыслям и рассуждению в деле спасения. Наш ум - ограниченное око плоти, которое может видеть и распределять только дела внешние и вещественные".
При затруднительных случаях, когда нельзя откладывать решение и невозможно спросить указаний духовного отца, старец Анатолий из Оптиной пустыни давал и такой совет своим духовным детям:
"Если нет старца и не у кого спросить, то можно, после усердной молитвы, открыть Св. Евангелие или Псалтирь и прочесть первое попавшееся на глаза место.
Однако это применять можно не часто и только в действительно очень нужных случаях".
Возможность испрашивать Божью волю этим путем подтверждается и следующим случаем из истории Церкви.
В одном семействе перед началом одного дела испрашивали волю Божию открытием Нового Завета после молитвы.
Три раза получался отрицательный ответ. Не доверяя ему, пошли за решением к блаженному Николаю Читинскому (жил в первой половине 20-го столетия), не говоря ему о том, что им открывалось. Прозорливый блаженный ответил: "Три раза Господь вам указывал, что не надо начинать этого дела. Зачем же вы в четвертый раз пришли испытывать Его волю".
Познавая волю Господню и творя только ее, христианин приобретает наибольшее количество "талантов" на выданные ему от Господа (Мф. 25, 20), а доброе семя слова Божия принесет в его душе наибольший, "сторичный" урожай (Мф. 13, 23).
Как пишет схиархимандрит Софроний: "Искание воли Божией есть самое важное дело нашей жизни, так как, попадая на путь ее, человек включается в вечную Божественную жизнь".
Приложение к главе 19-й
Некоторые христиане, для определения Божией воли, прибегают к жребию, помолившись о том, чтобы Господь побудил вынуть угодное Ему решение.
Так сделали апостолы при выборе апостола Матфия вместо Иуды (Двян. 1. 23-26).
Здесь следует предупредить, что это допустимо делать лишь в тех случаях, когда число записок соответствует количеству возможных вариантов решения вопроса.
Но если вариантов решения больше чем записок, то может быть случай, когда Господу будет угодно то решение, которое не записано. Приведем пример:
Девушка хочет знать - за кого ей выходить замуж- за Петра или за Ивана и кладет две записки с их именами. А Господь хочет отвергнуть и того и другого. Здесь, очевидно, надо положить и третью записку - "не выбирать из них никого".
К такому способу решения вопросов можно прибегать, очевидно, вместе с усиленной молитвой, лишь в тех крайних случаях, когда нет ни старца, ни духовного отца, которым можно было бы доверить решение и вместе с тем, христианин не чувствует достаточно очевидной для него воли Божией в решении данного вопроса.
Старцы вообще не рекомендуют прибегать к жребию, а уж если кто прибегнет, то надо прилежно молиться и не менее 3-х раз, через известные промежутки времени.
И уж если выпал жребий, то надо его исполнять.
"С этим шутить нельзя, а то попадешь из огня да в полымя", - говорил еп. Герман.
Насколько важно в этом случае исполнение вынутого жребия - как воли Божией, доказывает следующий случай из истории Церкви.
Архимандрит Агафангел - настоятель Александро-Свирского монастыря - когда был еще простым иноком - вынул жребий, что ему следует оставаться в Верхольском монастыре, а не идти на Валаам, куда ему захотелось.
Три года оставался он затем в Верхоле, но наконец, все же ушел на Валаам вопреки жребию.
Но на Валааме о. Агафангел не нашел покоя - его мучила совесть за нарушение Божьего указания.
Терзаемый своей совестью, он пришел к игумену Валаамского монастыря - о. Дамаскину и стоял перед ним, не имея сил что-либо сказать.
Посмотрев на него, о. Дамаскин, склонив голову, минут пять сидел в глубокой задумчивости.
Потом с радостным видом встал и сказал: "Ну, чадо, Всемилостивая Пречистая Богородица и праведный Артемий прощают тебя, что ушел".
Боговдохновенный и прозорливый старец снял с него вину, которая была очень серьезной, как прямое нарушение Божией воли.
Глава 20
РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ
"Покажите... в добродетели рассудительность" (2 Пет. 1, 5).
"Чтобы вы исполнились познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном" (Кол. 1, 9).
"Всякую вещь красит мера. Без меры обращается во вред и почитаемое прекрасным" (Прп. Исаак Сириянин).
Как пишет протоиерей о. Валентин Свенцицкий:
Все доброе в нас имеет некую черту, перейдя которую незаметно обращается во зло".
Вот почему прп. Исаак Сириянин говорит: "Всякое дело, если делаешь его без размышления и исследования, знай, что оно суетно, хотя и благоприлично, потому что Бог вменяет правду по рассудительности, а не по действованию нерассудительному".
А старец Силуан советует: "Надо понуждать себя на добро, но умеренно, и знать свою меру. Надо изучать свою душу, что ей полезно".
Вот почему, как апостол Петр, так и святые отцы, включая Антония Великого, считали совершенно необходимым наличие в христианине рассудительности.
"Рассуждение есть признак выхода человеческой души из дурного ее младенчества... Оно есть венец любви, есть небесная мудрость в жизни, духовный разум любви, который не отнимает ее силу, но дает ей соль" (Архим. Иоанн).
Можно ли думать, что для приобретения рассудительности лишь достаточно знать заповеди Господни?
Нет - не достаточно. Надо еще хорошо знать, какие заповеди наивысшие и какими можно по нужде пренебрегать, при необходимости исполнить наивысшую заповедь.
Господь Сам располагал заповеди в известной последовательности, чтобы дать нам возможность оценивать их относительное значение для нас в деле Богоугождения. "Возлюби Господа Бога твоего..." - сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобна ей: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Мф.
22, 37-39).
По существу и вторую заповедь о любви к ближнему надо расчленить на две. Господь говорит: "Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне" (Мф. 10, 28).
Таким образом надо различать безопасность и пользу для души и то же для тела.
Таким образом основные заповеди христианина надо расположить в такой последовательности:
1) Любовь к Богу.
2) Любовь к ближнему, проявляемая в заботе о душе ближнего.
3) Любовь к ближнему, проявляемая в заботе о теле ближнего и его материальных нуждах.
И при всяком деле надо поступать так, чтобы исполнялась прежде всего наивысшая из заповедей.
При этом ради исполнения более высокой заповеди можно, по нужде, пренебрегать низшей.
Так Господь говорит, что "кто оставит... братьев или сестер, или отца, или мать, или жену или детей... ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную" (Мф. 19, 29). Здесь пренебрежение второй заповедью - любви к ближнему ради исполнения первой - любви к Богу.
Когда св. мученицам Вере, Надежде и Любови надлежало или умереть или принести жертву языческим богам, то захотела ли мать их София спасти их тела? Нет - ради спасения души, она одобряла их и укрепляла в подвиге. Спасая их души, она пренебрегла спасением их тела.
Господь сказал: "Кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду. И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся" (Мф. 5, 40-42).
Однако, в исполнении и этой заповеди также нужна рассудительность, и к исполнению просьб ближних нельзя относиться формально, т. е. без рассудительности исполнять все просьбы.
Так совершенно очевидно, что христианин должен отвечать отказом на такие просьбы, как помочь обидеть ближнего, самоубийце - достать яд, или пьянице - водки и т. п.
Случаи отказов в просьбах мы знаем и из жизни святых. Так, например, в житии Иоанна Златоустого имеется описание такого случая.
Императрица Евдокия позвала к себе богатого гражданина Феодорика и просила его дать взаймы денег, объясняя свою просьбу потребностью больших расходов на войско и для раздачи неимущим. Зная, что просьба царицы продиктована ее сребролюбием, Феодорик не исполнил ее просьбы, а обратился
за советом и помощью к св. Иоанну. Последнему удалось защитить Феодорика от притязания царицы. После этого Феодорик свое богатство пожертвовал на пропитание странников, бедных и больных, что вызвало гнев и озлобление царицы на св. Иоанна.
Мы знаем также, что Господь отказал в просьбе, одному из народа - рассудить его с братом в вопросе о наследстве (Лк. 12. 13-14).
У прп. Варсонофия Великого мы находим и такой совет:
"Также, если знаешь, что просящий просит без нужды, не давай ему, но скажи: "Мне дана заповедь от аввы ничего не давать не имущему нужды". И это не будет жестокость. Из двух вредных вещей, которых избежать нельзя, должно выбирать менее вредную. Поэтому лучше отказать просящему, чем причинить ему душевный вред".
"Смотри, не разори своего дома, желая построить дом ближнего. Трудное это дело и неудобь исполнимое," - пишет и прп. Симеон Новый Богослов.
В истории Церкви можно найти случаи, когда святые пренебрегали установившимися в общежитиях обычаями и законами. В жизнеописаниях святых, блаженных и юродивых, можно встретить много случаев, когда их поступки соблазняли окружавших их (см. например, жизнеописание св. Василия Блаженного).
Здесь мы встречаемся с проявлением той высшей мудрости, которая непонятна миру. Но так и должно быть. По Своей абсолютности Бог не может быть ограничен человеческими законами. И определения и действия Божий могут не согласовываться с обычаями и понятными понятиями человеческими.
Святые в своих поступках руководятся Духом Божиим. Отсюда и их действия могут иногда противоречить обычным представлениям людей. И тогда их высшая мудрость будет в противоречии с представлениями мира.
Хотя старец Амвросий Оптинский и говорил, что "всякий подвиг человека, предпринимаемый им ради спасения своей души, принимается Господом в умилостивительную жертву", но здесь, очевидно, надо сделать одно исключение: подвиг не может быть угодным Богу, если он сопровождается вредом или беспокойством для кого-либо из ближних.
Рассудительность нужна и при совершении всякого благого дела, и при всяком добром начинании.
Здесь надо вспомнить указание Господа о необходимости знания своих сил, в притчах о строящейся башне без расчета наличного материала, и о царе, не имущем достаточно войска для преодоления противника (Лк. 14, 28-32).
Нам надо учитывать и правило св. отцов - в мере подвига избегать крайностей и держаться "золотого серединного пути".
По этому поводу так говорят прп. Варсонофий Великий и Иоанн: "Кто трудится выше силы своей и понуждает себя на излишний труд, у того образуется естественное уныние от бессилия телесного: должно испытывать свою силу и упокоить тело по страху Божию.
Будь осторожен, рассмотри, с какой стороны хочет враг уловить тебя... Все делающееся со смущением и беспокойством и излишнее происходит от демонов.
Потому лучше сделаем немного со страхом Божиим, чем многое со смущением вражьим. Говорю это на тот случай, когда помыслы наносят нам беспокойство, понуждая сделать что-либо безвременно".
Вот какое указание об этом дает и мудрая старица игумения Арсения (Усть-Медведицкого монастыря) в своем письме к престарелому П. А. Брянчанинову (брату еп. Игнатия).
"Вы все пишете о нечувствии и сонливости. Я думаю, что Вы мало даете себе покоя. Когда вы утомлены. Вам не следует себя нудить. Если не будете давать телу своему покоя, и во время утомления будете понуждать себя к молитве, или собирать помыслы, или искать в сердце покаянного чувства, - то Вы никогда не будете иметь мира душевного, напротив всегда будете в смущении помыслов и в отягощении духа".
Св. Василий Великий говорит: "Если покой вредит молодому и здоровому телу, то несравненно больше приносит вреда чрезмерный труд больному и слабому телу".
А одна подвижница благочестия пишет: "Без смущения давайте себе побольше покоя, чтобы иметь часы или хотя минуты бодрого духа, свежего чувства и ясной мысли. Иначе можно дойти до омрачения. Господу так мало нужно от нас - только смиренного духа, а нам Он все дает Своею благодатию.
Как часто случается - от непосильных подвигов сначала устают, потом истощаются, потом себя убивают, а затем приходит искушение. Разрушенный организм требует заботы: сердце утесняется и расслабляется... или начинает возмущаться - это неизбежный закон реакции".
Поэтому нам нужно знание своей силы, своей меры и своей степени достижения. Плохо, если мы будем стоять ниже уже достигнутого, но превышение меры еще опаснее. Оно поведет к надрыву, унынию, расслаблению и даже к совершенному прекращению духовного подвига.
Итак, мы видим, как много надо в жизни христианину рассудительности, чтобы правильно выбрать свой путь, правильно решать свои жизненные вопросы, правильно ориентироваться во всех внешних обстоятельствах жизни, чтобы по ним узнавать волю Божию, и чтобы избегать не только искушения страстями или злом, но и искушений тем неумеренным "добром", которое по существу также таит козни лукавого.
Вот еще несколько советов еп. Германа о рассудительности:
"Придавая известную ценность подвигам, нельзя ревновать о них сверх меры и сверх сил: отсюда мысли о сухоядении, недосыпании, отсюда переутомление головы, ног, полусонная молитва.
Все это нуждается в исправлении и замене простым посильным режимом без утомления головы и ног, с сокращением правил, с молитвой сидя и лежа, - и св. пророк Давид умилялся на ложе. Все же свое внимание должно быть устремлено на терпение, сокрушение, безгневие, сочувствие всем, неосуждение и помощь ближним (особенно духовную).
К сожалению, исправность во внешних подвигах (пост, молитвы, церковные службы) часто соединяется и уживается с раздражительностью, сильным гневом, злобой, унынием, ропотом, высокой оценкой себя".
Характеризуя необходимость постоянной осторожности, прп. Варсонофий Великий приводит такой замечательный совет одного из святых:
"Когда увидишь, что кто-нибудь утопает в реке, не давай ему руки твоей, чтобы он и тебя не увлек с собою, но подай ему жезл твой, и если возможешь спасти его посредством жезла, то хорошо будет; если же нет, то пусти жезл, чтоб и тебе не погибнуть вместе с утопающим".
Надо думать, что под "жезлом" св. отец понимал мудрое отдаление и обособление себя от окружающего мира, в котором мы обязаны проявлять милосердие. Пусть помогает христианин "утопающему" и может быть гибнущему от грехов, но он должен отделить свою душу от них как бы духовной стеной, боясь греховной заразы. И общение с такими людьми надо свести к самому необходимому минимуму, чтобы не поколебать своего собственного духовного устроения.
Вот поистине та мудрость, которую не знают многие пылкие и увлекающиеся души, стремящиеся спасти и помогать тем, кто губит потом своих легкомысленных благодетелей. Сюда относятся браки "из жалости", прием в семью человека чуждого по духу, тесное общение с некающимся грешником и т. д.
Вот как характеризует подобное искушение добром св. Исаак Сириянин:
"Сделаем, чтобы за появляющимся в нас добрым желанием следовали частые молитвы, и будем просить Бога, чтобы не только оказал нам помощь, но дал и различить послужит ли это к угождению воле Божией, или нет. Не всякое благое желание входит в сердце от Бога. От Бога входит желание, приносящее пользу. Иногда человек желает доброго, но Бог не помогает ему:
ибо и от диавола приходят некоторые желания, имеющие подобие добрых и считаются полезными, но не соответствуют мере человека.
Диавол, умышляя сделать человеку зло, приносит желание и понуждает усиленно стремиться к исполнению его, между тем, как человек не достиг еще соответствующего жительства, или то желание чуждо принятому человеком образу (жизни), или опять не наступило время, в которое можно было бы исполнить и начать исполнение его; или для исполнения его человек недостаточен по разуму или по телу; или не способствуют к тому обстоятельства времени.
Диавол всяким способом, под личиною доброго дела, или смущает человека, или наносит вред его телу, или скрывает сети. в уме его.
Поэтому когда дело для тебя не по силам и будешь принуждать себя к нему, тогда в душу твою влагаешь омрачение за омрачением и вносишь в нее большое смущение".
Как говорила старица Ардалиона (Усть-Медведицкого монастыря): "Все хорошее - в свое время и на своем месте; а не во время и самое хорошее вредно. Такое-то человеческое добро:
то, что вчера нас спасало, сегодня губит".
О том же пишет и о. Иоанн С.: "Будь умерен во всех решающих делах, ибо и добродетель в миру соответственно своим силам, обстоятельствам времени, места, трудам предшествовавшим, есть благоразумие. Хорошо, например, молиться от чистого сердца, но коль скоро нет соответствия молитвы с своими силами, различными обстоятельствами, местом и временем, с предшествовавшим трудом, то она уже будет не добродетель".
Сюда же относятся и случаи "ревности не по разуму", про которую духовные отцы говорят так: "Если иной монах слишком сильно стремится к небу, то надо держать его за ноги, или даже стащить на землю".
Одной девушке с плохим здоровьем старец о. Алексей Зосимовский сказал так:
"Вижу, А. В., что Вы очень благочестивы; но как бы Вы живой не попали на небо. Вас надо держать за ноги. Вам необходимо руководство, советую обратиться к А. Л. Вам нужно спать 10 часов, приходить лишь к концу Божественной литургии и усилить питание".
Ту же девушку он упрекнул за то, что она неосмотрительно пустила в свой номер монастырской гостиницы еще других богомолок, отчего провела ночь плохо и почти без сна. Он сказал:
"Они могли бы переночевать в общей".
О необходимости рассудительности так говорит и Петр Дамаскин: "Страстным вовсе не полезно совершать дела или иметь помышления, свойственные бесстрастным, как и младенцам мало полезна твердая пища, весьма полезная совершеннолетним. С рассудительностью надобно желать и уклоняться по своему недостоинству: по нерадению и лености не отвращаться благодати, когда она придет, но и по дерзости не искать чего-либо прежде времени".
О том же так пишет старец Силуан:
"При подвиге надо знать свою меру, чтобы не перетрудить свою душу. Изучай себя и давай душе подвиг по силе ее... И нельзя самому выдумывать себе подвиги. Вот для этого несколько примеров.
Один из молодых иноков Старого Афона мечтал о мученичестве за Христа, т. е. идти к туркам, и исповедывать у них христианство.
Его старец указывал ему, что этот подвиг не по его силам, но инок не соглашался с мнением старца. Тогда старец сказал иноку: "Проверь свою способность к мученичеству следующим образом: не чешись, когда тебя будут кусать блохи".
Через некоторое время инок пришел смирившийся: "Ты прав, отче, - сказал он старцу, - я так слаб, что не могу даже воздержаться от того, чтобы не чесаться".
Подобный же случай был и в Оптиной пустыни во времена старца Леонида.
Один из братьев также изъявил старцу свое сильное желание мученичества. Старец неоднократно увещевал брата, чтобы тот оставил этот помысел, и что не безопасно вдаваться самопроизвольно в великие искушения. Но брат оставался непреклонным. Тогда старец поступил так:
В одну глухую зимнюю, бурную ночь он призывает пожелавшего мученичества брата и поручает ему сходить из скита в монастырь через густой дремучий лес (расстояние от скита до монастыря около полукилометра). Но брат начал отказываться, объясняя это тем, что страшно идти лесом в такую ужасную погоду, да еще ночью.
- Несчастный, - сказал старец, - ты желал мученичества, и тебе может быть уже готовился от Господа мученический венец, потому что, по воле Божией, в ответ на твое желание, волки могли растерзать твое тело. И верь, что это вменилось бы тебе в мученичество, потому что ты пошел бы в монастырь за святое послушание".
Стыдно и горько стало брату за свою слабость и с тех пор он не смел уже никогда высказывать желание мученичества.
Другой брат приходил к тому же старцу о. Леониду за дозволением надеть на себя вериги. Старец отказывал брату в своем благословении и говорил, что не в веригах спасение. Но брат продолжал упорствовать в своем желании. Тогда старец призвал к себе монастырского кузнеца и сказал ему: "Когда придет к тебе такой-то брат и будет просить тебя сделать ему вериги, дай ему хорошую пощечину".
При следующей просьбе брата о веригах, старец разрешает ему идти к кузнецу и просить изготовить себе вериги. Но как только услыхал кузнец о просьбе брата, тот получил от кузнеца пощечину. Не стерпел брат и также ответил кузнецу пощечиной, после чего оба пошли на суд к старцу.
"Куда же ты лезешь носить вериги, - сказал старец сконфуженному брату, - когда и одной пощечины не смог потерпеть".
Особенно нужна рассудительность духовным руководителям и тем из христиан, которые наставляют других. Здесь много вреда может принести непонимание состояния и меры для ближних и суждение о других только по себе самому (субъективно). Как пишет Поварнин: "Быть сильным часто значит не понимать слабых, значит мерить силы их своими силами, налагать на них требования, какие налагаем на себя. Так часто и богатыри духа в величии своем не понимают нашей слабости. Они прилагают свой масштаб к нам, требуют, чтобы мы жертвовали теми ценностями, которые они в силах пожертвовать, шли по тем путям, по которым они идут. Заветы их величавы, строги, суровы.
Но ведь и слабый приносит посильные жертвы в стремлении к горним высотам. И если приходит сильный и отвергает жертвы его, как недостойные, и те ценности, которые кажутся слабому высокими, считает за уметы, - скорбит человек и теряет силы. Ибо он знает, что делал хорошо по мере сил своих, и суровость непосильных для него требований отталкивает его от подвига.
Но и слабые часто, в самообольщении, меряют своими силами и цели сильных. Они думают нередко, что то, что они не в силах сделать, не в силах совершить никто, что всякая попытка к этому есть гордость духа, самообман, бесполезное, ненужное, может быть, безумное напряжение.
Там и здесь, и у сильных и у слабых, одна и та же всегдашняя ошибка человечества: неумение понять других, стремление к нивелировке в духовном отношении, стремление подогнать всех под одну мерку.
Орел хочет заставить ласточек летать под облаками; ласточки хотят, чтобы орел летал над землею, как они. Как приобрести рассудительность?
Как и всякая добродетель, она дается не даром и не сразу. О даровании ее надо молиться и ей надо учиться по Священному Писанию и опыту святых и подвижников благочестия.
Однако, чтение книг знакомит только еще с теорией; разумение истины прочно закладывается в сердце, когда оно постигается из личного жизненного опыта.
Вместе с тем и при выборе для этого книг для себя или для ближних, также нужна рассудительность.
Как пишет прп. Симеон Новый Богослов: "Кто толкует о последних степенях совершенства новоначальным и особенно более ленивым из них, тот не только не приносит им пользы, но еще делает так, что они возвращаются назад".
Есть и еще одно непременное условие достижения рассудительности: это стяжание чистоты сердечной. Святой Дух вселяется лишь в чистое сердце, а с Его вселением в сердце водворяются и Божественные добродетели, в числе которых находится и рассудительность.
Поэтому св. Авва Сисой так говорил одному брату, скорбевшему, что он плохо запоминает мудрые изречения из книг: "Это не нужно. Нужно - стяжать чистоту ума и говорить из этой чистоты, положившись на Бога".
Это и является источником мудрости пустынников и неграмотных простецов, не изучавших писаний и духовных книг.
Как дар Святого Духа, рассудительность надо заработать трудами и подвигами, и ее нельзя ожидать у духовно-молодой христианской души.
При этом духовную рассудительность надо отличать от просто ума. Как говорил старец Варсонофий из Оптиной пустыни:
"Одно дело - ум, другое - рассуждение. Рассуждение есть дар Божий, как и все вообще у нас дар Божий. Но рассуждение выше других даров и приобретается не сразу. Человек может быть очень умным, но совершенно нерассудительным".
А еп. Игнатий Брянчанинов говорит: "Духовное рассуждение есть достижение совершенных христиан... чуждо оно новоначальных и неопытных, хотя бы они были по телесному возрасту и старцы".
Поэтому новоначальным необходимо недоверие к себе, отсечение своей воли и послушание своему духовному руководителю - старцу или духовному отцу. Это спасет неопытную душу от ошибок. Здесь мы пришли к тому же выводу, о котором говорилось уже ранее.
Если разум не просвещен истиною Христовой, то рассуждением человека руководит преимущественно лукавый. В частности лукавый часто внушает мысль, что ради благой цели могут быть допущены недобрые средства. Это являлось не записанным, но на практике очень часто применяемым принципом иезуитов: "цель оправдывает средства". Трудно передать - как был велик поток зла изливавшийся на все народы мира во все века от тех, кто придерживался этого принципа. В частности, он ложился в основу многих войн между народами, в том числе между христианами и с христианскими правителями.
К сожалению, этим принципом руководствуются и в настоящее время правители многих стран и политические партии (например, фашисты и нацисты).
Как писал славянофил А. С. Хомяков: "В числе законов правящих умственным миром, есть один, для которого Божественная, строгая правда не допускает исключений, тот закон, что зло порождает зло".
А старец Силуан (со Старого Афона) говорил, что о том, что хорошо или нет то или другое дело надо судить по тому - какие средства применены для его достижения. И если средства были нехороши, то и дело это было злом - шло не от Бога и не для Бога, а от лукавого.
Глава 22
СУЩНОСТЬ СМИРЕНИЯ
"Смирение есть одеяние Божества"
(Прп. Исаак Сириянин).
"Простоте и смирению наиболее является Бог" (Прп. Иоанн Лествичник).
На основе нищеты духа в христианине зарождается и начинает вырастать - как Божий дар - добродетель смирения.
Что такое смирение? Этот вопрос задавал многим духовным отцам св. Иоанн Лествичник, игумен горы Синайской. И в ответ на этот вопрос, св. Иоанн получил от отцов ряд определений смирения.
Один сказал: "Смирение состоит в постоянном забвении о своих добрых делах". Другой - "В признании себя из всех последним и всех более грешным". Третий - "В мысленном признании своей немощи и бессилия". Четвертый - "В чувстве души сокрушенной и отречения от собственной воли" и др.
Но ни одно из полученных определений не удовлетворило св. Иоанна, и он дал свое следующее решение этого вопроса: "Смирение есть не именуемая благодать в душе, теми только именуемая, которые изведали ее опытом. Это - неизреченное богатство, Божие именование и подаяние".
По существу, св. Иоанн и сам не дал полного объяснения, в чем заключается смирение, но он указал, что по его мнению этого нельзя сделать, поскольку оно является Божиим именованием.
Близко к этому определению и определение смирения, данное прп. Исааком Сириянином. Он пишет: "Смирение есть одеяние Божества: в него облеклость вочеловечившееся Слово и через него приобщилось нам в теле нашем.
И всякий, облеченный в смирение, уподобляется нисшедшему с высоты Своей...
Смирение есть некая таинственная сила, которую по совершении всего Божественного бытия, воспринимают совершенно святые. И не иначе, как только одним совершенным в добродетели, сила эта дается силою благодати, поскольку они естеством могут принять ее по определению Божию: потому что добродетель эта заключает в себе все. Как тень следует за телом, так и милость Божия за смирением".
Из других формулировок сущности смирения ниже приведем определение епископа Вениамина Милова: "Смирение есть радостно-печальное самоуничижение души перед Богом и людьми по благодати Святой Троицы - выражаемое мысленно молитвою и зрением грехов своих, сердечно-сокрушенными чувствами, действенно всецелой покорностью Божией воле и усердным служением людям ради Бога.
Смиренные удивительно смягчаются сердечно, имеют согретость души и теплоту любви ко всем людям без исключения по какому-то дару свыше".
Старец Силуан, видевший Господа еще при жизни, так пишет про смирение Христово: "Когда душа увидит Господа, как Он кроток и смирен, тогда она и сама смиряется до конца, и ничего так не желает, как смирения Христова; и сколько бы ни жила душа на земле, она все будет желать и искать это непостижимое
смирение, которое невозможно забыть. Смирение есть великое благо, с ним легко и радостно жить, и все бывает мило сердцу. Только смиренным являет Себя Господь Духом Святым, и если не смиримся, то Бога не узрим. Смирение есть свет, в котором мы можем узреть свет Бога, как поется: "Во свете Твоем узрим свет".
Смиренная душа, хотя бы Господь брал ее на небо каждый день и показывал всю небесную славу, в которой пребывает Он, и любовь Серафимов и Херувимов, и всех святых, - то и тогда, наученная опытом, будет говорить: "Ты, Господи, показываешь мне Свою славу, потому что Ты любишь создание Свое, но мне дай плач и силу благодарить Тебя. Тебе подобает слава на небе и на земле, а мне подобает плакать о грехах моих. Иначе не сохранишь благодать Святого Духа, которую дал Господь туне, по милости Своей.
Господь много пожалел меня и дал мне разуметь, что всю жизнь надо плакать. Таков путь Господень.
В смирении Христовом и любовь есть, и мир, и кротость, и воздержание, и послушание, и долготерпение заключены в нем.
"Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (1 Пет. 5, 5). И чем больше смиришь себя, тем больше получишь дар от Бога. И вот теперь пишу, жалея тех людей, которые, подобно мне горделивы и потому страдают. Пишу, чтобы усилились в смирении и обрели покой в Боге. Так как мы страдаем только до тех пор, пока не смиримся, а как только смиримся, так конец скорбям, ибо Дух Божий за смирение извещает душу, что она спасена. За один смиренный помысел опять приходит благодать".
Бог в лице Иисуса Христа - второго Лица Святой Троицы - призывает нас учиться смирению от Него Самого: "Придите... и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем" (Мф. 11. 28-29).
Поскольку смирение есть свойство Христа, то вместе со смирением Он Сам вселяется в душу христианина, или смирение лишь тогда воцарится в душе, когда в ней "изобразится Христос" (Тал. 4, 19).
Всеми святыми отцами смирение почитается как основа всех добродетелей. При наличии смирения в душе легко развиваются все другие добродетели. Но если нет смирения, то добродетель перестает быть добродетелью; святость переходит в прелесть;
дела милосердия, подвиги поста, умерщвления плоти и т. д. совершаются из-за тщеславия и т. п.
Как говорит архиепископ Иоанн: "Смиренность духа человеческого есть не слабость, а необычайная сила человека". Эту истину подтверждает рассказ Тургенева "Живые мощи".
О том же пишет о. Александр Ельчанинов: "Как велика сила смирения! Как обессиливает отсутствие его! Если в проповеднике, ораторе чувствуется хоть тень самодовольства - это не только зачеркивает все его действительные достоинства, но и вооружает против него. Наоборот, смиренный, даже при отсутствии большого ума, талантов, берет в плен все сердца.
Сущность гордости - замкнуться для Бога, сущность смирения - дать Богу жить в себе".
Вместе с тем, как пишет прп. Исаак Сириянин: "Смирение и без подвигов многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и подвиги бесполезны, даже уготовляют нам много худого. Смирением соделай беззакония твои простительными. Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели; оно может сокрушить крепость многих грехов.
К приобретению смирения надо стремиться непрестанно. И если приобретаем его, то смирение соделает нас сынами Божиими, и без добрых дел представит Богу, потому что без смирения - напрасны все дела наши, всякие добродетели и всякое делание".
Об этом в истории Церкви имеется следующий рассказ: одна христианка попала на необитаемый остров и там пробыла сорок лет в подвигах молитвы, поста и всяких лишений. С приставшим к острову кораблем она вернулась на материк. Найдя одного из великих старцев, она рассказала ему про свои пустынные подвиги.
Выслушав, старец спросил ее: "А можешь ли ты принимать поношения, как благовония?" - "Нет, отче", - ответила смущенная подвижница. - "Тогда ты ничего не приобрела за все 40 лет твоих подвигов".
"Смирение и одно может ввести нас в Царствие Божие, хотя и медленно", - пишет и прп. Авва Дорофей.
В связи с этим утверждением П. Иванов пишет:
"Силой, необходимой для совершения больших подвигов, обладает не всякий, а смирение может иметь каждый христианин. В этом смысле сказано об уподоблении в совершенстве Отцу Небесному. Ведь и Он беспредельно смиряет Себя, чтобы снизойти до нас, до каждого нашего дела.
Поэтому неправы те, которые думают, что христианский идеал непостижим, так как требует Божественного совершенства. Он требует совершенства смирения, а не совершенства дел, что было бы, действительно, невозможно".
При отсутствии же смирения, даже дарования могут быть во вред христианину. Об этом так пишет прп. Исаак Сириянин:
"Дарование без искушений - погибель для приемлющих его. Если делаешь доброе дело пред Богом, и Он даст тебе дарование, умоли Его дать тебе познание или взять у тебя дарование, чтобы оно не было для тебя причиною погибели. Ибо не для всех безвредно хранить богатство".
Имеется рассказ об одном из отцов, что он в течение семи лет просил Бога о некоем даре, и ему он был дан. После этого он пошел к одному великому старцу и возвестил его о даре. Старец, услышав, опечалился, говоря: "Великий труд". И сказал ему:
"Поди другие семь лет моли Бога, чтобы дар твой был отнят у тебя: он тебе не полезен". Пошедши, тот сделал так, пока дар не был отнят у него.
Взято из его работы "Смирение во Христе" (прим. авт.).
Прп. Антоний Великий говорил: "Если не будет в человеке крайнего смирения, смирения всем сердцем, всем умом, всею душою и телом - то он Царствия Божия не наследует".
Смирение ненавистно диаволу, как свойство Иисуса Христа, и он не выносит его, как и Крест Господень.
Про оптинского старца Макария имеется такой рассказ. В Оптину привезли бесноватого и пригласили к нему старца. Больной, не слыхавший о старце никогда, стал беспокоиться и заговорил: "Макарий идет, Макарий идет". Как только вошел старец, больной бросился и ударил его по щеке. Старец употребил против него сильнейшее оружие - смирение - и подставил другую щеку. Больной упал в оцепенении, долго лежал у ног старца, а потом встал совершенно здоровым, не помня о своем поступке.
Отсюда понятно, что прп. Исаак Сирияниы пишет: "Приближается ли смиренный к людям - и внимают ему, как Господу. И что говорю о людях? Даже демоны, при всей наглости и злобе своей, при всей высоковыйности гордыни своей, приближаясь к нему, делаются, как прах; вся злоба их теряет силу, разрушаются козни их, бедственными остаются злоухищрения их".
Духовным очам прп. Антония Великого были открыты все сети диавола, которые он распростер над миром для уловления и соблазна ко греху людей.
Ужаснулся преподобный этому множеству соблазнов и вопросил Бога: "Кто же избегает этих сетей?" - и услышал голос:
"Смирение избегает их - они даже и не прикасаются к нему".
Итак, наличие в человеке одного только смирения совершенно освобождает его от нападок и соблазнов и власти лукавого духа.
Глубокую характеристику значения для человека смирения дает игумения Арсения Усть-Медведицкого монастыря: "Смирение - есть единственное состояние духа, через которое входят в человека все духовные дарования. Оно есть дверь, которая отворяет сердце и делает его способным к духовным ощущениям.
Смирение доставляет человеку невозмутимый покой, уму - мир, помыслам - не мечтательность. Смирение есть сила, объемлющая сердце, отчуждающая его от всякого земного, дающая ему понятие о том ощущении вечной жизни, которое не может взойти на сердце плотского человека.
Смирение дает ему его первоначальную чистоту. Он ясно начинает видеть различие добра и зла, а в себе, всякому своему состоянию и движению душевному знает имя, как первозданный Адам нарекал имена животным по тем свойствам, которые усматривал в них. Смирением налагается печать безмолвия на все, что есть в человеке человеческого, и дух человека в этом безмолвии, предстоя Господу в молитве, внемлет Его вещаниям...
До ощущения сердцем смирения не может быть чистоты духовной молитвы.
Мир и радость - это плоды смирения. Вот пристань, где находили свой покой все добрые подвижники, все скорбящие душой, все жаждущие спасения. Не бойтесь потерять все для получения смирения.
Смирение - единственный выход и успокоение при всяком смущении и искушении. Только этою стезею приходит душа к истине, все разрешающей, к теплоте врачующей. Если потеряешь эту стезю, то окружают душу мрак и теснота".
Как говорила игумений Арсении ее старица - схимонахиня Ардалиона: "Смирение - это та земля, на которую зерно должно упасть, чтобы умереть, - умереть, чтобы жить во Христе и оплодотвориться духом.
Душа получает свое совершенство во Христе, а не в себе самой. Тогда радоваться будет душа своей немощи. И захочет ли такая душа показать себя чем-то великим пред людьми. Напротив, она хочет, чтобы все видели ее немощь, ее низость, ее убожество и ничтожество".
Вот как говорит о всех плодах смирения архиепископ Арсений: "Возлюби смирение, ибо посмотри, как оно велико. Смирение привлекает благодать Божию. Смирение убивает гнев и раздражительность. Смирение избавляет душу от всякой страсти и всякого искушения. Смирение дает возможность спокойно переносить скорби и несчастия. Смирение облегчает самые тяжелые труды. Смирение возгревает молитвенный дар. Смирение предохраняет от нравственного падения и подвигает от падения тех, кто имели несчастье пасть.
Смирение ведет к покаянию. Смирение - это корень для духовного преуспеяния: оно воодушевляет к добродетели и умножает ее. Смирение располагает к себе людей. Смирение разрушает самомнение и бесовскую прелесть. Смирение порождает все дары Святого Духа: духовную опытность, мудрость, воздержание, терпение, любовь, благоразумие, обходительность, искренность, чистосердечие, милосердие. Смирение - путь к святости. Смирение наполняет душу радостию и покоем о Господе".
А Достоевский пишет: "Смирись... гордый человек... победишь себя, и усмиришь себя, и начнешь великое дело, и других свободными сделаешь, и узришь счастье, ибо наполнится жизнь твоя".
Глава 26
КРОТОСТЬ
"Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю" (Мф. 5, 5).
"В нетленной красоте кроткого и молчаливого духа" (1 Пет. 3, 4).
Смирение, о котором говорилось выше, тесно связано с кротостью.
Вот как определяет ее сущность прп. Исаак Сириянин: "За смирением следует кротость и собранность себя, т. е. целомудрие чувств, соразмерность голоса, немногословие, бедная одежда, скромная походка, наклонение очей вниз, сердце сокрушенное, неспособность к раздражению, бедность, скромные потребности, перенесение лишений, безбоязненность, бесстрашие перед смертью, терпение в искушениях, серьезность в мыслях, хранение тайн, стыдливость, благоговение и всегдашнее почитание себя ничтожеством".
Как видно из этого определения, понятие "кротость" трудно отделить от понятия "смирение", поскольку признаки их в значительной мере совпадают.
Как говорит прп. Иоанн Лествичник (слово 24): "Кротость есть такое состояние ума, когда он непоколебим пребывает и в чести, и в бесчестии. Кротость есть недвижимая скала, возвышающаяся над морем раздражительности... вместилище Духа Святого, подательница радости, подражание Христу... Кротость есть спокойная решимость на всякую скорбь и даже на смерть".
Отсюда можно полагать, что для кротости особенно характерно наличие в человеке смирения и покорности воле Божией. Оптинский старец о. Макарий объясняет происхождение слова "кротость" от "короткости". Кроток тот, кто в смирении укоротил свою волю - отказался от нее, заменив ее волей Божией и волей ближних.
Поэтому кроткий человек ни с кем не спорит и охотно и с любовию выполняет все просьбы окружающих, если только они не противоречат его совести.
Как пишет Московский митрополит Филарет: "На порицание лучше отвечать кротостью, нежели порицанием. Чистою водою надобно смывать грязь. Грязью грязи не смоешь".
Кротость есть украшение человеческого характера. Ап. Петр говорит христианским женщинам: "Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом" (1 Пет. 3, 3-4).
Христос - символ абсолютной красоты души. Поэтому и Он обладал кротостью, хотя Ему, как Богу, более подобало бы властвовать людьми, и наряду со смирением Он велит учиться у Него и кротости (Мф. 11, 29).
Как пишет еп. Герман: "Кроткое терпение чужих грехов, хотя самое трудное дело, но зато и самое прибыльное (для души) и верное".
И все святые неизменно проявляли кротость к людям. В обращении с людьми они, как и Христос, не проявляли ни малейшего оттенка духовного насилия. Они бережно относились к свободе воли человека и не хотели переламывать ее даже тогда, когда это было бы полезно для человека. Они ждали свободного доброго произволения сердца человеческого, что только и ценно в очах Бога ("Милости хочу, а не жертвы") (Мф. 9, 13).
В кротости вся глубина разницы в управлении мира Богом (через Господа Иисуса Христа) и мирскими властями.
Последние властвуют и силой заставляют подчиниться себе. Господь ждет добровольного, любовного подчинения Себе воли человеческой, проявляя долготерпение и кротость, которая характеризуется нежностью в обращении с человеческой волей, без малейшего оттенка принуждения.
Как пишет схиархимандрит Софроний: "Бог бережет свободу человека, как самое драгоценное начало в нем. Следуя за Христом и святые, обладая силою, достаточною для господствования над людьми, над массами, идут обратным путем: они себя порабощают брату, и через то приобретают себе такую любовь, которая по самой сущности своей нетленна.
На этом пути они одерживают победу, которая пребудет во веки, тогда как победа силою никогда не бывает прочна и по роду своему является не столько славою, сколько позором человечества".
О том же пишет так и о. Александр Ельчанинов: "Люди чисто практически не заметили до сих пор, что враждой и злом никогда еще ничего достигнуто не было, а кротость и незлобие всегда достигают всего.
Я говорю, конечно, о достижениях в области моральной и духовной, но уверен, что это также самый верный путь и в области обыденной жизни".
Противоположная кротости черта характера - сварливость, является, очевидно, тяжелым пороком души и ведет к погибели ее, по словам ап. Иакова: "Ибо где зависть и сварливость, там неустройство и все худое (Иак. 3, 16).
Св. Иоанн Лествичник дает такое всеобъемлющее определение сущности значения в человеке кротости: "Кротость есть такое состояние души, когда она неколеблемой пребывает и в чести, и в бесчестии. Кротость есть недвижимая скала, возвышающаяся над морем раздражительности... утверждение терпения; дверь и даже матерь любви; дерзновение в молитве, вместилище Духа Святого, узда неистовству, подательница радости, подражание Христу".
Глава 27
СМИРЕННОСЛОВИЕ
"Смиренномудрый не должен высказывать свое смирение на словах" (Прп. Варсонофий Великий).
Кроме драгоценного бриллианта (из алмаза) бывают подделки его из стекла, ничего не стоящие по сравнению с настоящим бриллиантом. Неопытному глазу не отличить поддельный бриллиант от настоящего.
Так кроме истинного смирения бывает и поддельное, напускное смирение.
Так прп. Симеон Новый Богослов предупреждает нас: "Есть мнимое смирение, происходящее от нерадения и лености".
Истинное смирение не выказывает себя и не говорит смиренных слов, и не только прячет все свои добродетели, но хочет вообще никак не выказывать себя и не говорить о себе".
Как говорит прп. Варсонофий Великий: "Смиренномудрый не должен высказывать свое смирение на словах; смирение на словах есть порождение гордости и беспорядочно рождает через них матерь свою - тщеславие".
Игнатий Брянчанинов пишет: "Господь заповедал совершать все добродетели втайне" (Мф. 6, '1-18), а смиреннословие есть вынаружение смирения на показ человекам. Оно - притворство, обман во-первых себя, потом других; потому что утаение своих добродетелей составляет одно из свойств смирения, а смиоеннословием и смиреннообразием это-то утаение и уничтожается".
"Находясь между братиею твоею, - говорит св. Иоанн Лествичник, - наблюдай за собою, чтобы тебе никак не выказаться в чем-нибудь праведнее их. В противном случае сделаешь двойное зло: братии уязвишь твоим лицемерством и притворством, в себе же непременно зародишь самомнение".
Напускное и мнимое смирение старец Макарий Оптинский называл "кошачьим" смирением.
При таком устроении духа люди действительно уподобляются кошке: пока ее гладят по шерстке, она довольна, ласкается, мурлычет. Но стоит только погладить ее против шерстки, как она сейчас же ощетинится и зафыркает. Так и люди, обладающие мнимым смирением, не выносят обличении и указаний на их недостатки: они будут оправдываться, спорить, раздражаться и сердиться и охладеют по отношению к своим обличителям.
Поэтому от истинного смирения надо хорошо отличать "смиреннословие" - склонность выказывать свое смирение в словах самоуничижения.
К смиреннословию прибегают и некоторые из тех христиан, которые искренно ищут своего самоуничижения. Но проявление в словах своего смирения является ли доказательством действительного наличия нищеты духа?
Смиреннословие всегда может показаться только притворством и рисовкой своей добродетелью смирения. Но если даже действительно за словами есть истинное смирение, то хорошо ли хвалиться и на показ выставлять свою добродетель? Если нельзя хвалиться своей красотой, талантами или добрыми делами, то можно ли хвалиться наличием смирения?
Итак, в обоих случаях смиреннословие предосудительно в устах христианина, и его обычно не слышно из уст воистину смиренных христиан.
Чтобы избегать смиреннословия, святые отцы рекомендуют христианам молчать и при похвалах: возражение и в этом случае будет только смиреннословием.
И если мы действительно смиренны, нищи духом и считаем себя за ничто (т. е. за ничтожество), то это мы можем открывать лишь в молитвах Господу Богу: Он один знает нас совершенно. Он примет и наше самоуничижение, если оно искренно, а если оно даже не вполне соответствует действительной мере нашей нищеты духовной, то и здесь Он снизойдет к нашей немощи и наше преувеличение в самоуничижении расценит как стремление к совершенству.
Чаще всего смиреннословие перед людьми является только рисовкой, маскирующей тщеславие. Здесь смирение бывает "паче гордости".
Один инок сильно злоупотреблял смиреннословием. Его решили исправить. Однажды, когда он сидел за трапезой, один из старших иноков сказал с резкостью: "Как ты смеешь сидеть здесь со святыми отцами?" - "Потому что я тоже святой отец , - отвечал обиженный инок, забыв свое смиреннословие.
Однако, как говорится, нет правил без исключения. Смиреннословие встречается и в псалмах Давида (77с. 21, 7) и у ап. Павла (напр. 1 Кор. 15, 9), и в творениях ряда святых отцов, включая Антония и Варсонофия Великих. Но все они действительно были смиренны и, зная, что их почитают люди как за великих, хотели показать всем примеры смирения. И что было уместно у великих, то не к лицу рядовым христианам, которым надо соблюдать незаметность, скромность, молчаливость и отнюдь не выставлять на вид свое показное смирение.
Глава 30
МИЛОСЕРДИЕ ВНЕШНЕЕ И СЕРДЕЧНОЕ
"Если я раздам все имение мое... а любви не имею, нет мне в том никакой пользы" (1 Кор. 13, 3).
"Милосердие" надо отличать от внешней благотворительности. В делах благотворительности сердце может и не участвовать, как в делах "милосердия", которые совершаются по велению милующего сердца. При благотворительности "благие", т. е. хорошие дела, могут совершаться и из-за различных низменных побуждений, т. е. по тщеславию, по гордости - ради самолюбования, чтобы отвязаться от просителя и т. п. В этих случаях один факт "благотворения" еще ничего не говорит о пользе от него душе.
Какой может быть взят признак для суждения о том, какие дела милосердия наиболее угодны Богу?
Евангельская вдова, положившая в сокровищницу всего две лепты, положила больше всех, по словам Христа, потому что в этих двух лептах было все ее пропитание (Лк. 21, 2-4).
Итак, сравнительно мало пользы от благотворения богачам, которые дают по видимости более других, а по существу (в процентах от дохода) значительно менее других. У них иногда так много материального добра, что их милостыня не отразится на том - как они будут питать или одевать себя. А если так, то они почти ничем и не жертвуют, а поэтому сравнительно мало приобретают духовно.
Не будем обольщаться и мы при наших делах благотворительности, что мы делаем действительно что-то такое, за что нас надо удостоить Царства Небесного. Часто мы отдаем лишь наши излишки, или по пословице, - "охотно мы все то товарищу дарим, что нам не надобно самим".
По закону Моисея (в Ветхом Завете) часть, уделяемая на благотворение, "на содержание" левиту (т. е. священнослужителю), пришельцу, сироте и вдове (Втор. 26, 12), равнялась десятине от урожая, от своего заработка или дохода.
Очевидно, что в Новом Завете к этому вопросу нельзя подходить так формально. Здесь дело не в проценте, а в том, чтобы христианин стремился к наиболее совершенному выполнению заповедей Господних, и его любящее сердце стремилось к делам милосердия.
Прп. Серафим говорил, что только те дела служат для стяжания в душе Духа Святого Божия, которые совершаются человеком ради Христа, т. е. ради исполнения Его воли и Его заповедей.
Поэтому помощь ближним должна основываться на исполнении заповедей Господних о милосердии и должна непременно сопровождаться любовью. Ап. Павел пишет: "Если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы" (1 Кор. 13, 3).
Как говорит прп. Исаак Сириянин: "Если даешь что нуждающемуся, то пусть веселость лица твоего предваряет деяние твое, и добрым словом утешь скорбь его. Когда сделаешь это, тогда твоя веселость в его сознании побеждает твое деяние, т. е. она выше удовлетворения потребности тела".
Горячо советует всем христианам непременно соединить милосердие с любовью о. Иоанн С. Он пишет в своем дневнике:
"Будьте внимательны к себе, когда бедный человек, нуждающийся в помощи, будет просить вас об ней; враг постарается в это время обдать сердце ваше холодом, равнодушием и даже пренебрежением к нуждающемуся.
Преодолейте в себе эти нехристианские и нечеловеческие расположения, возбудите в сердце своем сострадательную любовь к подобному вам во всем человеку, к этому члену Христову - к этому храму Духа Святого, чтобы и Христос Бог возлюбил вас. И о чем попросит вас нуждающийся - по силе исполните его просьбу. "Просящему у тебя дай, и от хотящего у тебя занять не отвращайся" (Мф. 5, 42).
Благотвори бедному доброхотно, без мнительности, сомнения и мелочной пытливости, памятуя, что ты в лице бедного благотворишь Самому Христу по писанному: "Понеже сотвористе единому от сих братии Моих меньших, Мне сотвористе" (Мф. 25, 40).
Знай, что милостыня твоя всегда ничтожна в сравнении с человеком, этим чадом Божиим. Знай, что твоя милостыня есть земля и прах; знай, что с вещественной милостью непременно должна об руку следовать духовная; ласковое, братское с чистосердечной любовью обращение с ближним: не давай ему заметить, что ты одолжаешь его, не покажи гордого вида...
Все жертвы и милостыни не заменят любви к ближнему, если нет ее в сердце; потому при подаянии милостыни всегда нужно заботиться о том, чтобы она подаваема была с любовью, от искреннего сердца, охотно, а не с досадою и огорчением на них. Самое слово "милостыня" показывает, что она должна быть делом и жертвою сердца, и подаваемая с умилением или сожалением о бедственном состоянии нищего. Любви свойственно радоваться при оказании помощи любимому.
Те, которые подают алчущим хлеб или деньги с сожалением, с лукавым оком и черствым сердцем - все равно, что кладут яд в свой хлеб или в свою милостыню, хотя этот яд духовный, невидимый.
Господи! Научи меня подавать милостыню охотно, с ласкою, с радостью и верить, что подавая ее, я не теряю, а приобретаю бесконечно больше того, что подаю".
Глава 35
СУЩНОСТЬ И ПРИЗНАКИ ХРИСТОВОЙ ЛЮБВИ
"Бог есть любовь" (1 Ин. 4, 8). Господь называл Своих учеников "солью земли"
(Мф. 5, 13).
Как мы знаем, уже очень небольшое количество соли, добавленное в пищу, делает ее вкусною и приятною. Так и наличие в обществе истинных христиан облагораживает общество, - поднимает в нем мораль и нравственность, дает прекрасные образцы для подражания.
Однако, Господь предупреждает Своих учеников, что соль "может потерять силу", т. е. свою соленость - способность придавать вкус пище. В этом случае, по словам Господа "она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям" (Мф. 5, 13).
Так и те из верующих во Христа, которые не будут иметь Христовой любви и дел милосердия, не могут уже считаться христианами и, очевидно, "не годятся "для Царствия Божия.
О том же говорит и ап. Павел в своем гимне любви - 13-й главе Послания к Коринфянам, где им дается следующая исчерпывающая характеристика Христовой любви:
"Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви - то я ничто. И если я раздам все имение свое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею - нет мне в том никакой пользы" (1 Кор. 1-3).
Как видно из слов ап. Павла - без любви не идут на пользу человеку его таланты - ни великое ораторское дарование, ни богатства разума, ни даже дар пламенной веры. Даже дела милосердия или героизма не приносят никакой пользы человеку, если они делаются без любви; без нее они могут совершаться лишь по расчету из гордости. Таковы будут мнимые добрые дела людей последнего времени, когда, по словам Господа, "во многих охладеет любовь" (Мф. 24, 12).
Апостол Павел говорит нам и о том, как можем быть далеки мы от истинной любви, перечисляя такие признаки любви во Христе: "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не. мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит" (1 Кор. 13, 4-7).
Этот анализ признаков истинной любви указывает нам, что мы ее не имеем, если раздражаемся на ближних, подозрительны к ним, если не способны смиряться перед ними и перенести от • них укора или обличения, не способны снисходить к их слабостям и погрешностям.
Итак, можно иметь горячую ревность о спасении своей души, можно творить подвиги - поста, бдения, молитвословий, злостраданий - и однако быть далеко от спасения. Не имея любви Христовой, душа будет оставаться черствой, сухой, безучастной к людям и их страданиям. При видимости благочестия такой человек мертв духом и далек от Царствия Небесного, в котором царствует Бог - Любовь.
Как говорил старец схимонах Зосима: "Кто Царства Небесного желает, тот богатства Божьего желает, а не Самого еще любит Бога".
Примером этого может служить следующий рассказ. Один христианин, ищущий спасения своей души, решил для этой цели взять к себе на иждивение калеку нищего, лежащего в притворе храма. Он взял его в свое жилище и стал кормить и заботиться о нем.
Но все это он делал с холодною душою и с равнодушием к душе калеки. В калеке он видел не брата, не живую душу, ищущую не только пропитания, но и любви, а только средство для спасения своей собственной души. Душе калеки стало тяжко от такого отношения, и он потребовал, чтобы его обратно отнесли в притвор храма.
О признаках Христовой любви пишет так и епископ Вениамин Милов: "Любовь имеет потребность предаваться другим безгранично и до самозабвения.
Любовь воспринимает любимых не как людей, а как детей Божиих, дорожит ими Христоподражательно, ревнует об очищении в них образа Божия, содействует возвышению их Богоподобия и безраздельного единения с Богом.
Любящие Бога по закону контраста ненавидят путь греха, лжи и человеческие вымыслы и одновременно всем сердцем обращены ко всему сопредельному в сослужении Богу. Например, они любят Божий храмы, даже камни и прах их, благоговеют перед святынями, богослужением и церковно-богослужебным языком, усиливающим наши теплые чувства к Богу".
Признаком наличия любви Христовой по словам прп. Исаака Сириянина является наличие у человека дара слез. Он пишет:
Любви обычно воспоминанием о любимых возбуждать слезы. А пребывающий в любви Божией никогда не лишается слез, потому что никогда не имеет недостатка в том, что питает в нас памятование о Боге; почему и во сне своем беседует с Богом. Ибо любви обычно производить что-либо подобное, и она есть совершенство людей в этой жизни".
Как говорит еп. Игнатий Брянчанинов: "Любовь к Богу есть дар Божий в человеке, который приготовил себя чистотою сердца, ума и тела. Чем больше приготовил себя, тем больше и степень дара, потому что Господь Бог и в милости Своей правосуден".
О неизмеримой ценности этого дара так пишет свящ. Павел Флоренский: "Любовь - значит наслаждаться счастьем другого и счастье чужого признавать за свое... Любовь, вот тот талант, отданный в рост (Мф. 25, 16), посредством которого каждый обогащает и растит себя, впитывая в себя другого. Каким же образом? - через отдачу себя.
Человек получает по мере того, как отдает себя; и когда в любви всецело отдает себя, тогда получает себя же, но утвержденным, углубленным в другом, т. е. удваивает свое бытие.
Так получивший пять талантов прибавил к ним еще столько же, а получивший два - прибавил к полученному не более и не менее два же таланта (Мф. 25, 16-17).
"Если не будет у вас любви к близким и друг ко другу, то все ваше духовное делание бесполезно", - говорил своим духовным детям старец Аристоклий с Афонского подворья.
В любви происходит взаимное восполнение. "Когда я ненавижу, - говорит Шиллер устами своего Юлия, - я нечто отнимаю от себя; когда я люблю, я обогащаюсь тем, кого люблю". Любовь обогащает. Бог, имеющий совершенную любовь, - Он Богатый, Он богат Сыном Своим, Которого любит. Он - полнота".
Итак, и в подвигах и в заботах о своей душе христианин должен жить не собою, думать не о себе, но о ближних, жить их жизнью и их интересами. Словом, и в самом главном - спасении души - у настоящего христианина на первом месте должен стоять не он сам, а его ближние.
В жизни часто можно встретить верующих и считающих себя христианами, но находящихся в жалком состоянии. Им никто не нужен, и они никому не нужны, никто им не близок, не дорог. Они все внимание свое употребляют на себя - на свои интересы, свои болезни, свои неудачи в жизни и т. п.
Некоторые из них имеют какое-то пристрастие, которое поглощает все их чувство, оставляя сердце холодным к людям (за исключением может быть самых близких родных). Они не замечают и не видят вокруг себя ни бедных, ни голодных, ни несчастных - им только до себя. Это те "бесплодные смоковницы", которые обречены Господом на увядание (Мф. 21, 19~21). Это уроды в семье христиан, они не имеют самого главного, что надо иметь христианину - Христовой любви.
Люди, не горящие любовью, обычно чувствуют себя несчастными, обездоленными, обиженными - они не в мире с Богом, или судьбой, на которую они ропщут, ни с людьми, ни с самим собой. Они часто не могут найти цели в жизни, у них нет живого интереса к ней.
Некоторых из них, особенно из числа неверующих, тоска и отвращение к жизни доводят до самоубийства. Здесь: полнота отсутствия любви - полнота душевного уродства.
Как пишет Г. Друммонд: "Зачем вам нужно жить завтра? Потому что есть люди, которых вы хотите видеть завтра, с которыми хотите быть, которые вас любят, и которых вы тоже хотите любить. Другой причины у нас и быть не может для желания жить, как та, что нас любят и мы любим.
Когда человека никто не любит, и он никого не любит, он решается на самоубийство. Пока у него есть друзья, люди любимые и любящие, он будет жить, потому что жить - значит любить. Будь то привязанность собаки, и то он не умрет, но прекратись эта привязанность, эта связь с жизнью - и жить не для чего...
Жизнь не перестает, пока есть любовь. Погибнуть - значит жить не возрожденным, не любящим, не любимым; спастись - значит любить...
На Страшном суде ни в чем, кроме недостатка любви нас не будут обвинять... Всякое добро вне любви - только призрак. Но дела любви, о которых никто не знает и знать не может - ни одни остаются навсегда... Основа религии - в любви".
Поэтому, если люди не знают любви, но называют себя христианами и "верующими", - то они на деле не знают Бога, не понимают Христа.
Как пишет о. Александр Ельчанинов: "Всегда в жизни прав тот, кто опирается не на логику, на здравый смысл, а тот, кто исходит из одного верховного закона - закона любви. Все остальные законы - ничто перед любовью, которая не только руководит сердцами, но "движет солнце и другие звезды". В ком есть этот закон, тот живет; кто же руководствуется только философией, политикой, разумом - тот умирает.
Наша любовь к Богу уже есть для нас лично, в нашем опыте - его утверждение. Наша любовь к Богу - Сам Бог в нас. И субъективно ощутив эту любовь к себе, - мы уже этим самым признали Бога.
Этот опыт любви - единственный путь - верный и самоочевидный. До этого движения сердца человек глух, слеп ко всему, даже к чуду. После же ощущения Бога в себе ему не нужны и чудеса - чудо уже совершилось в нем самом.
Если бы у нас было больше любви к Богу, с какой легкостью мы доверили бы ему себя и весь мир со всеми его антиномиями и непонятностями. Все трудности от недостатка любви к Богу и все трудности среди людей от недостатка любви между ними. Если есть любовь - трудностей быть не может".
Приводим характеристику человека, озаренного Христовой любовью, которую дает Поварнин: "От такого человека льется как бы тихий свет, как бы волны тепла льются в ваши души. Он только войдет, он только взглянет - и вы уже почувствовали влияние его любви... Душа потянулась к нему доверчиво и беспомощно, как дитя, жалкая душа, иззябшая в вечном одиночестве и озлоблении жизни. Слезы просятся на глаза, сердце раскрывает свои раны... Мы чувствуем: он не от толкнет, он не осудит. И любовь его, как Божественная, всеисцеляющая сила, освежит и исцелит измученную душу".
Загоревшись любовью к Богу, сердце человека переполняется любовью и жалостью и ко всем творениям Божиим.
"Что есть сердце милующее? - говорит прп. Исаак Сириянин. - Это возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи человека источают слезы. От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого терпения умиляется сердце его, и не может оно вынести или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемой тварью".
Подобное милосердие и жалость к демонам проявилась у о. Алексея М. Одна из духовных дочерей как-то сказала ему: "А что, батюшка, на лукавого, мне думается, напрасно все валят. Ведь часто, батюшка, сами люди бывают виноваты, а в оправдание себя на него говорят".
Батюшка ласково взглянул на нее, улыбнулся и сказал: "Да, я тоже так думаю. Он, бедный, часто не виноват. Не всегда по его вине случается, что люди делают зло, а он, бедный, страдает - его ругают всячески".
Ей стало весело, что у батюшки столько жалости, что хватает даже на диавола.
Наличие в душе горячего чувства любви к Богу и к людям - есть вместе с тем условие для пребывания души христианской в счастливой и деятельной жизни.
Кто не имеет этого огня любви, тот не живет, а прозябает.
Как пишет архиепископ Иоанн (Шаховской): "Для существа доброго творить добро всем - это радость, а не творить добра - мучение; смысл всей жизни - в бесконечной, переливающей через край любви". Любовь обостряет восприятие и глубокое понимание души ближнего. Об этом так говорит И. Н. Фиолетов: "Для любящего взгляда всегда открыты такие глубины, которые недоступны простому холодному восприятию. Любовь дает возможность понимать и чувствовать движения Другой души. По-настоящему познать что-то можно только полюбив его, воспринимая его не чуждым себя.
Любящий переживает жизнь любимого, радуется и сострадает с ним, делает его жизнь своей, воспринимает внутреннее содержание чужой души. Вместе, с тем, любовь есть путь к познанию религиозных истин, недоступных внешним приемам. Бог открывается только любящему сердцу. "Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать, Но кто любит Бога, тому дано знание от Него" (1 Кор. 8, 2-3).
Любовь есть вместе с тем и проводник, связующий души невидимыми нитями. Хотите ли вы оказать влияние на других, или чтобы они слушали вас? Для этого один путь - любите их так горячо, чтобы зажглась в них ответная любовь к вам, и тогда они будут и слушаться вас и повиноваться вам.
Господь сказал, что на заповедях о любви "утверждается весь закон и пророки" (Мф. 22, 40). Действительно, тому, кто имеет любовь ко Христу и к ближним, уже излишне помнить все остальные заповеди.
Св. Амвросий Медиоланский говорил: "Люби - и делай, что хочешь". Поэтому тот, кто любит, не может уже грешить - так как в душе его живет Сам Бог, который есть Любовь (1 Ин. 4,
8).
Св. отцы утверждают, что хотя бы одно внешнее подражание делам любви может уже повести ко спасению. Так, один монах пришел спросить авву Иосифа - ученика прп. Антония Великого, как ему спасаться, потому что он не мог ничего выносить, не мог работать, не имел, чем подавать милостыню.
Авва Иосиф ответил ему: "Если же не можешь исполнять ничего такого, старайся, по крайней мере, не делать ничего, нарушающего любовь к ближнему, и я верую, что Господь смилуется над тобой".
Прп. Варсонофий Великий устанавливает такой закон в любви: "Если человек искренно любит ближнего, то он может рассчитывать и на любовь ближнего к себе. И наоборот. Поэтому любовь ближнего к нам в наших руках: она зависит всецело от силы и глубины нашей любви к ближнему".
Поэтому наличие в душе любви Христовой дарует человеку духовное могущество в отношении к окружающим. У человека две стороны души, из которых одна тянется к добру, другая ко злу. Если подходить к человеку с Христовой любовью, то он обращается тогда всей своей доброй стороной, отвечает сам любовью и готов проявить со своей стороны все хорошее. Поэтому вокруг любящего все делается хорошим. Он является как бы просветителем душ, пробуждающим в них все доброе и утверждающим их в добродетели.
У одного поселянина спросили: "Почему все жители вашего поселка отличаются от других таким примерным благочестием и поведением?"
Поселянин ответил: "У нас в церкви поистине святой настоятель. Нам просто стыдно было бы перед ним, если бы мы вели себя иначе".
Про те радость и счастье, которые дает христианину любовь, так пишет о. Иоанн С.: "Боже мой, как Христова любовь и искреннее сочувствие к нам ближнего услаждает паше сердце. Кто опишет это блаженство сердца, проникнутого чувством любви ко мне других и моей любви к другим? Это неописуемо.
Если здесь, на земле взаимная любовь так услаждает нас, то какою сладостью любви будем мы преисполнены на небесах, в сожительстве с Богом, с Богоматерью, с Небесными Силами, со святыми Божиими человеками? Кто может вообразить и описать это блаженство и чем временным, земным мы должны пожертвовать для получения такого неизреченного блаженства небесной любви?
Боже, имя Тебе - Любовь, научи Ты меня истинной любви, как смерть крепкой. Вот я преизобильно вкушал сладости ее от общения в духе веры в Тебя, с верными рабами и рабынями Твоими, и преизобильно умиротворен и оживотворен ею.
Утверди, Боже, это, что соделал во мне. О, если бы это так было во все дни. Даруй мне чаще иметь общение с верными рабами Твоими, с храмами Твоими, с Церковью Твоею, с членами Твоими".
Очевидно, что главным критерием истинного спасения души (а отсюда и счастья, мира и удовлетворенности жизнью) является направление внимания не на себя, а через любовь на счастье ближних. Этот критерий относится одинаково к мирянам и инокам. Эгоист - не любящий - всегда несчастен и не удовлетворен жизнью, а истинный христианин, хотя бы и "трудящийся и обремененный" (Мф. 11, 28), будет всегда в мире и духовной радости.
Там, где имеется любовь к Богу, там исполнение заповедей совершается как бы само собой - совершенно легко и непринужденно. Разве можно оскорбить любимого невыполнением его просьб и повелений? И не сладко ли все делать так, чтобы любимый был доволен? Поэтому Господь говорит: "Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди" (Ин. 14, 15).
Стяжание христианином любви Христовой является и залогом сопребывания с ним Божией благодати. Об этом так пишет прп. Макарий Великий: "Кто достигает совершенной любви, тот делается уже узником и пленником благодати. А кто приближается постепенно к совершенной мере любви, но не дошел еще до того, чтобы стать узником любви, тот находится еще под страхом, ему угрожают брань и падения".
Как и у всякой добродетели, у Христовой любви есть свои степени развития. Как пишет старец схимонах Силуан: "Кто боится Бога, чтобы Его чем-нибудь не оскорбить - это первая любовь. Кто имеет ум чистый от помыслов - это вторая любовь, больше первой. Кто ощутимо имеет благодать в душе своей - это третья любовь, еще большая.
Четвертая, совершенная любовь к Богу, - это когда кто имеет благодать Святого Духа и в душе, и в теле. У того освящается тело и будут мощи. Так бывает у великих святых, мучеников, у преподобных. Кто в этой мере, тот неприкосновенен для плотской любви...
Любовь Божия сильнее, чем любовь девицы, к которой влечется весь мир, кроме тех, кто имеет благодать Божию в полноте, ибо сладость Духа Святого перерождает всего человека...
При полноте любви Божией душа не прикасается миру... хотя и живет человек на земле среди других, но от любви Божией забывает все в мире. И горе наше в том, что по гордости ума своего мы не стоим в этой благодати".
Кто любит - тот становится близким, родным, своим Богу. Он свободен от всех заповедей и законов, кроме одного - закона любви, которая есть "исполнение закона" (Рим. 13, 10) и "совокупность совершенства" (Кол. 3, 14). Он счастлив истинным счастьем, так как любовь несет награду в себе самой. Его Отец - Бог, его близкие друзья - святые Торжествующей Церкви. Он никого не судит и не осуждает, но на всех изливает свою любовь, ибо Отец его "повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных" (Мф. 5, 45).
Кто любит, тот просвещен совершенной мудростью, ибо, как говорит ап. Павел: "Кто любит Бога, тому дано знание от Него" (1 Кор. 8, 3).
Кто в Боге - те в огне любви, и живут не собою, и не ради себя, а ради Бога и ближних, ими наполняют жизнь и через это вместе с любовью наполняют сердца свои миром и совершенной радостью.
Приложения к главе 35-й
О природе любви
(Из книги П. В. Никольского "Вопросы жизни при свете вечности")
Любовь вообще возможна только между существами, чем-либо похожими друг на друга.
Невозможно любить то, что не имеет для человека какого-нибудь значения. Мы любим и можем любить только то, что отвечает на наши запросы, составляет, так сказать, часть нашего существа. Такова супружеская любовь, такова любовь музыканта к музыке, такова же любовь сребролюбца к деньгам и т. д.
Если христианин любит Бога, то потому, что в себе самом он находит искру Божию. И если он любит Бога больше всего, то потому, что искра Божия, таящаяся в нем, для него дороже всего на свете.
Христианин заботится только о приобретении Бога, т. е. о том, чтобы путем нравственного усовершенствования, путем возгревания в себе искры Божией приобщиться к живому, личному и вечному Богу.
Таким образом, в христианском нравоучении любовь к Богу идет рука об руку с любовью христианина к самому себе. Чем больше и возвышеннее христианин любит Бога, тем больше и лучше он любит самого себя. Но эта любовь простирается только на ту искру Божию, на то вечное существо, которое призвано к вечному соцарствованию со Христом.
Вместе с тем - христианин должен освободиться, как от тормоза, стесняющего совершенствование, от своего личного стремления ко всему, что отвлекает человека от его вечного совершенствования...
Христианин должен любить ближнего не за его поступки, а прежде всего за его идеальную природу, не за то, что есть человек в своей жизни, а за то, что он должен быть, за вечное достоинство его природы...
Сам Господь отдал Своего Единородного Сына за вечное блаженство всех людей. После этого ближний сделался существом неизмеримой ценности и значения...
Поэтому христианская любовь простирается на всех людей, каковы бы они ни были по своим нравственным совершенствам...
Не равнодушием и не презрением проникается христианин при виде грешника, а печалью о нем... Христианин любит в ближнем вечное и только то, что помогает ему достигнуть вечной жизни. Он сорадуется только истинному благу ближнего, а не всему, что считается последним за благо...
Пусть наш ближний грешник даже преступник, но пока он живет с нами, для него остается возможность исправиться и удостоиться вечной жизни (Лк. 13. 6-9).
Обращенность на себя (Из писем о. Александра Ельчанинова)
Как говорилось уже выше, следствием отсутствия Христовой любви в человеке является его эгоизм - "обращенность на себя или "аутоэротизм", как называет этот глубокий порок души о. Александр Ельчанинов. Какие горькие последствия для души проистекают из этого порока при забвении Бога и ближних, видно из нижеприведенного письма о. Александра к одной из его духовных дочерей.
"...Вы пишете о "холоде и одиночестве" Вашей жизни. Мне так хотелось бы утешить Вас. Но неужели молитвы, друзья, работа не выводят Вас из одиночества и не согревают Ваше сердце? Я уверен, что да, и что Ваши слова надо понимать в том смысле, что иногда, может быть даже часто, вам бывает холодно и одиноко; часто, но не всегда.
Конечно, большую роль в этом одиночестве играют обстоятельства Вашей жизни, но будем мужественными и признаем, что немалое значение, может быть даже главнейшее, принадлежит Вам самим. Вы пишете сами, что Вам "трудно выходить из себя", т. е. что в Вас есть некоторая обращенность на себя, а это грех и не какой-нибудь, а коренной и первичный грех нашей человеческой природы.
"Люди впали в самовожделение, предпочитая собственное созерцание Божественному" (Св. Афанасий Великий).
Выход отсюда, из собственной обращенности на себя - в раскрывании себя навстречу Объективному (Богу).
Стремитесь к блаженной простоте и молитесь о ней, о той святой простоте, которая дается забвением себя и полной без остатка обращенностью к свету Божественному, к миру, братьям. Тогда в Вашу душу снизойдут полный мир, и радость, и покой. А путь к ним - послушание быстрое, добровольное, не рассуждающее. Вы спросите: кому послушание? - первому встречному, близким, голосу совести, уставам Церкви, духовному отцу.
Замкнутость Ваша всегда грех, но только не всегда нам личный грех;
часто это порок всего рода, семьи, предков. Но тогда тем больше побуждений бороться с грехом для спасения всего своего рода. Ведь всякое личное приобретение духовное таинственным путем сообщается всем нашим родным живым и умершим. Господь явно покажет это на Вашем опыте, если вы преуспеете на этом пути. В вашей семье вам дано понимать больше всех, и если вы вымолите у Бога для себя кротость, душевный мир, терпение, то вы обратите на духовный путь всю вашу семью, и не проповедью, не поучениями, а молчаливым совершенствованием в добре...
С участием и сочувствием прочел длинный список ваших душевных горестей и огорчался вместе с вами.
Но я все же верю в основную доброкачественность вашей души. Дело в том, что жить по совести очень трудно, а жить как все - очень легко и выходит как-то само собой.
Есть хорошая русская поговорка: "Богово - дорого, бесово - дешево", и вот на это дешевое все и бросаются. Как легко жить без усилий, в непрерывном кинематографе встреч, разговоров, не неся никаких обязанностей, ни к чему себя не принуждая, питая свое тщеславие, леность, легкомыслие.
Но я твердо знаю, что в глубине души Вам противна такая жизнь, что вы хотели бы быть доброй, внимательной ко всем, светлой, чистой".
К изложенному выше можно добавить следующие слова В. С. Соловьева: "Утверждая себя вне всего другого, человек тем самым лишает смысла свое собственное существование, отнимает у себя истинное содержание жизни и превращает свою индивидуальность в пустую форму. Таким образом, эгоизм никак не есть самосознание и самоутверждение индивидуальности, а напротив самоотрицание и гибель".
МИР ДУШИ
Глава 40
КОРНИ МИРА И ПУТИ К НЕМУ
"Мир вам... " (Ин. 20; 19, 21, 26),
Следствием развития в христианине смирения и любви, в нем зарождается и душевный мир. Об этом так пишет старец Силуан из Старого Афона: "Не может душа иметь мира, если не будет всеми силами просить у Господа дара любить всех людей".
Апостол Павел пишет: "Плод же Духа: любовь, радость, мир..." (Гал. 5, 22). Итак, мир вместе с тем является плодом сопребывания с человеком Святого Духа и является также тем духовным сокровищем, которого должен искать всякий христианин.
При решении вопроса о нашем состоянии - "В Духе ли мы?" - наличие мира на душе является одним из важнейших показателей. Мир в душе христианина должен царствовать постоянно, не нарушаясь ни при каких обстоятельствах и переживаниях.
Еп. Игнатий Брянчанинов так характеризует значение мира для христианина: "Дверь в страну духа - мир Божий, превосходящий всякий ум, потопляющий все помышления человека в несказанной сладости своей. Этот мир Христов уничтожает все смущения и страхи, так сильно действующие на человека плотского...
Есть действие от крови, кажущееся для неопытных действием благим, духовным, а оно не благое и не духовное, оно из падшего естества нашего и познается потому, что порывисто, горячо нарушает мир в себе и ближних. Действие духовное рождается из мира и рождает мир".
Насколько важно для христианина сохранение всегда духовного мира, видно из слов старца о. Алексия Зосимовского, которые он сказал одной паре только что поженившихся супругов (из своих духовных детей): "Я вам не желаю ни богатства, ни славы, ни успеха, ни даже здоровья, а лишь мира душевного. Это самое главное. Если у вас будет мир - вы будете счастливы".
Тот же старец утверждал, что "тогда только ты обрящешь мир, когда будешь верить в Промысел Божий".
Как говорил Оптинский старец Варсонофий: "У кого в душе мир, тому и на каторге рай".
Итак, мир есть такое сокровище, ради которого надо жертвовать всем житейским. Авва Дорофей велит оставлять всякое дело, если оно грозит потерей "устроения", т.е. мира души.
Как зарождается в душе мир? На этот вопрос ответ дает Сам Господь. Он говорит: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим" (Мф. 11, 28-29).
Итак, при последовании за Христом в Его кротости и смирении христианин получает здесь на земле награду - покой души. И наличие покоя есть вместе с тем показатель того, что человек действительно следует за Христом и в нем Святой Дух. Наоборот, состояние раздражения говорит о болезни души и об отсутствии в ней Святого Духа.
Как победить раздражение? Об этом св. Паисий Великий спросил Господа. Господь сказал ему: "Если хочешь не раздражаться, то ничего не пожелай, никого не осуди и не возненавидь и не будешь раздражаться".
Здесь под понятием "ничего не пожелай" следует понимать - не пожелай даже того, что кажется тебе добрым и совершенно необходимым. Человек часто ошибается в том, чего хочет от него Господь, и считает за доброе то, что противоречит в данный момент воле Господней.
О причинах раздражительности и потери мира душевного так пишет архиепископ Арсений (Чудовской): "Иногда вдруг у тебя появляется какая-то раздражительность, недовольство окружающими тебя людьми, а то и просто дурное, угнетенное состояние духа, тоска, разочарование. Малейший повод - и твое настроение испортилось. Отчего это? Очевидно, ранее душевная твоя почва была подготовлена к такому настроению. Раздражительность, недовольство людьми вызываются завистью, недоброжелательством к ним. Тоска, уныние, угнетенное состояние духа вызываются предшествующими греховными помыслами, чувствами, делами. Благодать Божия, как утренняя роса, прогоняет все это, освежая сердце и все внутреннее существо человека. Счастлив тот, кто умеет или, лучше сказать, способен быстро привлекать к себе эту благодать Божию: тот легко освобождается от тех душевных страданий, о которых мы говорим".
Какими путями надо идти к миру душевному? Преподобный Святогорец Никодим говорит, что "смирение, мир сердечный и кротость так тесно соединены между собой, что где есть одно, там есть и другое". Поэтому мир душевный является прямым следствием развития в христианине смирения и кротости.
А прп. Варсонофий и Иоанн так отвечают на этот вопрос:
"Считай себя самым грешным и последним из всех, и будешь иметь покой" (Отв. 696). И еще: "Узнай, что служит к успокоению брата, делай это и получишь и ты покой от Бога".
Говоря о способности стяжания мира душевного, нужно вспомнить и следующие слова прп. Серафима Саровского: "Ничто так не содействует стяжанию внутреннего мира, как молчание, и сколько возможно, непрестанная беседа с собою и редкая - с другими".
Что понимал Преподобный под "непрестанною беседой с собой", поясняют его следующие слова: "Признак духовной жизни есть погружение человека внутрь себя и сокровенное делание в сердце своем".
А чтобы замечать в себе ненормальность душевного состояния, Преподобный давал такой совет: "К сохранению душевного мира надобно чаще входить в себя и спрашивать: где я?" (т. е. анализировать свое душевное состояние в данный момент).
На этот же вопрос - как сохранять душевный мир, старец Силуан из Старого Афона дает следующий подробный ответ:
"Невозможно сохранять мир душевный, если не будем следить за умом, т. е. если не будем отгонять мысли, неугодные Богу и, наоборот, держаться мыслей, угодных Богу. Надо умом смотреть в сердце, что там делается: мирно или нет. Если нет, то рассмотрим, чем согрешил.
Для мира душевного нужно быть воздержанным, потому что и от нашего тела теряется мир. Не должно быть любопытным, не нужно читать ни газет, ни мирских книг, которые опустошают душу и приносят уныние и смущение. Не осуждай других, потому что часто случается, что не зная человека, говорят о нем плохо, а он по душе подобен ангелам. Не старайся знать чужих дел, кроме своего; заботься только о том, что тебе поручено... И тогда за послушание Господь будет помогать тебе Своею благодатью, и ты увидишь в душе своей плоды послушания: мир и постоянную молитву...
Если брат твой нанесет тебе оскорбление, и ты в эту минуту примешь на него гневный помысл, или осудишь его, или возненавидишь, то почувствуешь, что благодать ушла и мир пропал.
Для мира душевного нужно душу свою приучить, чтобы она любила оскорбившего и сразу молилась за него. Не может душа иметь мира, если не будет всеми силами просить у Господа дара - любить всех людей. Господь сказал: "Любите врагов ваших" - и если не будем любить врагов, то и мира в душе не будет.
Необходимо надо стяжевать послушание, смирение и любовь, а то все наши большие подвиги и бдения пропадут даром".
Старец Силуан утверждал, что мир души у постоянно молящегося не зависит от внешней обстановки. Он рассказывал про о. Иоанна С. , что когда тот выходил из храма, то "его окружал народ, ища благословения, и в такой сутолоке душа его постоянно пребывала в Боге, и в такой толпе он не рассеивался и не терял душевного покоя, потому что любил народ и не переставал за него молиться Богу".
По словам о. Александра Ельчанинова: "Чем больше человек будет, забывая о себе и свое, отдавать свое сердце Богу, делу и людям, тем легче будет ему становиться, пока он не достигнет мира, тишины и радости удела простых и смиренных душ".
А подвижник благочестия И. И. Троицкий так говорил о возможностях у христианина сохранить мир в любой обстановке:
"Истинные христиане и с бесами могут ужиться".
В некоторых случаях мир души христианина нарушается:
из-за беспокойства о близких. И хотя такое беспокойство и свидетельствует о любви христианина к близким, но и здесь нужна "рассудительность" в добродетели.
Надобно иметь такую веру, чтобы предавать благому Промыслу Божию не только себя, но и судьбу своих близких.
По этому поводу прп. Никодим Святогорец дает такой совет:
"Надлежит тебе осмотрительно умерять горячность ревности о других, да сохранит тебя Господь в мире и покое душевном. Смотри, не потерпела бы душа твоя ущерба в своем главном - в мире сердца, от неразумных забот о пользе других".
Средством же к восстановлению мира душевного при временной утрате, является нерассеянная продолжительная молитва. Даже при невзгодах и трудности жизни такая молитва всегда несет в душе успокоение и умиротворение.
К миру душевному может повести и глубокое изучение Священного Писания и по нему судеб человеческих. Тогда христианин может понять и слова архиепископа Иоанна (Шаховского):
"Лишь глубокое, метафизическое недовольство этой жизнью может дать человеку душевный мир. Человек - сын великой любви, и ничто малое ему не свойственно".
Как говорит старец Силуан: "Когда мир Христов придет в душу, тогда она рада сидеть, как Иов, на гноище, а других видеть в славе... От любви душа всякому человеку хочет больше добра, чем себе, и радуется, когда видит, что другим лучше, и скорбит, когда видит, что они мучаются".
Мир души - это великое сокровище христианского сердца;
это стальная броня против всех невзгод, несчастий и бедствий мира, которые бессильны разбить ее и проникнуть в сердце христианина.
"Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир", - пишет ап. Иаков (Иак. 3, 18).
Умиренный духом христианин все находит в мире целесообразным и нужным, во всем видит благость Промысла Божия, он в мире с Богом, со всеми людьми, своей совестью - он в мире со всем миром. Более того, при достижении мира и "устроении тихом", по словам прп. Варсонофия Великого - "в христианине почивает Бог".
Как говорил оптинский старец Никон: "Когда на душе спокойно, тогда чего же еще искать?"
В дополнение к вышеизложенному, мы рекомендуем прочитать главы: "Дар спокойствия" и "Секрет мира душевного" из замечательной книги Миллера "Обычный день жизни".
Приложение к главе 40-й
Еще о путях к миру
Как пишет архиепископ Арсений (Чудовской): "В духовной жизни большое значение имеет самоукорение. Оно облегчает, прежде всего, нести скорби. Случилось со мной что-либо скорбное: если я не стану укорять никого, возлагать вину на другого, а сам себя обвиню, внутренне скажу, что я достоин всего скорбного, то этим самым обличу себя и без смущения, с некоторым спокойствием, перенесу для меня трудное, тяжелое, так что можно сказать: укорение себя доставляет успокоение, умиротворение нашего духа. Самоукорением подавляются, так сказать, притупляются наши страсти, наши грехи. Самоукорение для страсти то же, что вода для огня - водой заливается огонь, самоукорением страсти. Самоукорение развивает тонкость различения нравственно доброго от скверного, дурного, так что у кого нет самоукорения, у того притуплено познание доброго. Самоукорение развивает, укрепляет смирение, ибо кто укоряет себя, тот все, что ни случается с ним доброго, будет считать делом Божия Промысла, а злое - за грехи наши. Самоукорение ведет к взаимному миру. Если бы все укоряли себя, то водворился бы мир, все бы мирствовали друг с другом и, наоборот, - укоряя друг друга, посеваем вражду и неприязнь. Самоукорение дает нам спокойно переносить оскорбления, не чувствовать их. Самоукорение есть узда, сдерживающая проявление, движение в нас всего дурного. Самоукорению противоположно самооправдание, которое развивает в нас тщеславие, самомнение и гордость".
Глава 41 МИРОТВОРЧЕСТВО
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими" (Мф. 5, 9).
Человек, стяжавший мир на душе - это богач. Но это богатство не преходящее, а вечное, духовное - "истинное" (Лк. 16, 11). Он может не только сам пользоваться этим богатством, но и без ущерба для себя делиться им с окружающими - может стать миротворцем. Но пусть не обольщает нас легкость служения Христу на этом пути.
Господь сказал ученикам Своим: "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку - домашние его" (Мф. W, 34-36).
Эти слова Христа иногда приводятся атеистами, как пример бессмыслицы в Евангелии, как противоречие с общим учением Христа. Действительно, разве Христос пришел возмутить землю и озлобить друг на друга членов одной семьи?
Конечно, намерение Христа было обратным - Он хотел принести на землю мир и любовь не только к ближним, но и к врагам. Но в мире действует не только благая воля Бога, но и противодействующая ей злая воля лукавого и тех, кто идет за последним.
Сущность происходящего на земле Ф. М. Достоевский определил такими словами: "В мире диавол со Христом борется, а поле битвы - сердца людей".
О неизбежности этой борьбы и разделения мира на два лагеря - сторонников Бога и сторонников сатаны, и говорил Христос Своим ученикам.
С пришествием Христа борьба обострилась, и около трех веков сатана воздвигал на христиан кровавые гонения. Да и после прекращения гонений - в период христианских правителей и признания христианства господствующей религией - сатана, где только -мог, восставал против рабов Христовых и тех, кто носил название христиан, но были фактически подчинены сатане.
Хотя и в меньшем количестве, чем в период гонения, но ученики, страдальцы за Христа, были всегда (например, св. Иоанн Златоуст, св. муч. и князья Борис и Глеб, митрополит Филипп, блаженная Пелагея Ивановна Дивеевская, посаженная на цепь своими родными; в инославных вероисповеданиях здесь можно упомянуть Иоанна Гуса, Савонароллу, невинных жертв инквизиции и т. д. Вот о чем предупреждает Господь Своих учеников, говоря о разделении даже в семье и о наличии у христиан врагов, даже среди домашних.
Однако, водворение на земле мира было одной из целей пришествия Христа на землю. Он заповедовал Своим ученикам:
"Мир имейте между собою" (Мк. 9, 50) и, уходя с земли, говорил им: "Чтобы вы имели во Мне мир" (Ин. 16, 33) и "Мир оставляю вам, мир Мой даю вам" (Ин. 14, 27).
А тем, кто брал на себя задачу последовать Ему в Его миротворчестве, тем присваивал самое почетное, из званий для сынов человеческих - звание сынов Божиих: "Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими" (Мф. 5, 9).
Сердце одного инока было пленено этой заповедью, и он оставил монастырь и ушел в мир, чтобы насаждать там мир между людьми. Недолго он оставался в миру и скоро возвратился обратно в монастырь с глубоким разочарованием: ему не удалось примирить ни одной ссоры, ни погасить вражды в сердце хотя бы у одного человека.
О подобном же опыте рассказывает в своих записках старец Силуан. Он пишет: "Господь говорит: "Блаженны миротворцы". И я подумал: частью буду безмолвствовать, а частью людей умиротворять. И поселился близь одного расстроенного брата, схимонаха... И стал, беседуя с ним, уговаривать его, чтобы он жил в мире со всеми и всем прощал. Он немного потерпел, а потом так восстал на меня, что я келию бросил, и едва бежал от него и много я плакал перед Богом, что мир не сохранился. И понял я, что надо искать волю Божию и жить так, как хочет Господь, а не самому выдумывать себе подвиги".
Как тот инок, так прежде и старец Силуан, очевидно, не знали трудности взятой на себя задачи: они не учли того, что миротворчество помещено Господом лишь в конце заповедей блаженства и под силу лишь совершенным христианам. В этой лестнице восхождения по ступеням добродетели миротворчество стоит на седьмом месте и следует после заповеди: "Блаженны чистые сердцем... ", т. е. его можно достигнуть только после стяжания бесстрастия.
Вот почему старцы Варсонофий Великий и Иоанн на вопрос:
"Хорошо ли стараться о мире всех?" - отвечали:
"Лучше умиротворить собственное свое сердце: это каждому прилично и блажен, кто это делает. А примирять ссорящихся не всем возможно, но только тем, которые могут это предпринимать без всякого вреда для самих себя".
А преподобный Серафим говорит: "Стяжите дух мирен и около вас спасутся тысячи".
Таким образом, влияние христианина на окружающих начинается лишь после того, как у него самого, вместе со смирением, кротостью и любовию прочно в сердце водворяются мир, т. е. свобода от страстей и пристрастий, и невозмутимость совести.
Не следует кроме того задачу миротворца понимать слишком узко, как упомянутый выше инок. Миротворец - это тот человек, который творит мир около себя, успокаивает сердце, умиротворяет души, внушает окружающим веру и надежду, примиряет с Богом, жизнью, миром и людьми.
Миротворец как бы пленяет других своим мирным настроением, умиротворением своего духа, и внушает окружающим начало своего бодрого радостного миросозерцания. Все это возможно, конечно, лишь при полноте духовного здоровья самого миротворца.
Мирить же ссоры - это частный случай. При этом лишь немногое достигается простым единичным примирением враждующих: здесь необходимо радикальное исцеление души ссорящихся, развитие в них взаимной любви, снисходительности, терпения и т. д. Это задача длительного лечения души, а не устранения единичного случая припадка вражды.
Часто бывают, однако, случаи в жизни, когда и у не достигшего совершенства христианина будет нужда примирить с собою враждующего с ним человека или примирить близких, находящихся в ссоре между собой.
В первом случае надо прежде всего до глубины смирять себя перед восстающим на тебя человеком, просить у него искренно прощения, беря на себя всю вину.
Во-вторых, надо воспользоваться нашим главным орудием во всех делах наших - молитвою.
Надо просить о примирении Матерь Божию, как Матерь всех христиан, а также святого, имя которого носит враждебно настроенный к нам.
Один из боголюбцев рассказывал, что он добился примирения тем, что каждый день подавал просфоры за враждующего на него человека. Частички этих просфор омывались постоянно кровию Христовой из Святой Чаши, и это омыло и душу от вражды. К той же цели приведет и заказывание в церкви за враждующего "сорокоуста". То же средство, т. е. усиленная молитва, поможет и при примирении ссорящихся близких.
К ней прибегала всегда св. Иулиания Лазаревская, когда имела нужду устранить вражду и ссоры среди своей семьи и домочадцев.
Поэтому молитву христианина можно рассматривать как надежное духовное оружие, которое всегда имеется в его распоряжении и может быть направлено им на погашение бушующих кругом душевных пожаров гнева, злобы, ненависти, ссор и т. п.
