О ИСТИННОМ ХРИСТИАНСКОМ ПОСЛУШАНИИ
Послушание есть таинственное слово, которого очень многие не понимают, а потому и не осуществляют в своей жизни. Слово это для многих -ненавистное слово и означает то же, что слабость, неустойчивость, бесхарактерность.
То правда, что наше самолюбие не склонно подчинять себя воле других, и ничего нет для него тяжелее, как это подчинение. Наша гордость возмущается, когда мы видим других выше себя, когда мы находимся в зависимости от них и должны служить им. Но не таков ли порядок, не такова ли воля Бога во всем творении, чтобы низшее подчинялось высшему?.. Никто не может с достоинством повелевать, не научившись прежде повиноваться и исполнять.
Итак, несомненно, что послушание, если оно происходит не из честолюбия, а из желания исполнять волю Божию, имеет великое значение и цену. Христос был послушен даже до смерти, а я не захотел бы преклонить своей главы пред законным начальником, не захотел бы исполнять его распоряжений, к моему же благу направленных?
Нет, нет, Иисусе! Не буду пренебрегать Твоим примером! Пойду по стопам Твоим и буду, как и Ты, послушен даже до смерти!
Однако не всегда послушание может быть истинною христианскою добродетелью. Таково оно бывает только тогда, когда проникнуто духом веры. Вера же видит в родителях и в законных начальниках служителей Бога. Родители, учители, духовные и гражданские власти - все они поставлены от Бога и действуют во имя Бога; ибо несть власть аще не от Бога. О, насколько легче было бы нам в своей жизни и деятельности совершать добродетель послушания, если бы мы в лице наших начальников видели всегда служителей Бога, а не людей только! "Богу так угодно, Бог хочет этого", - должны бы мы говорить при исполнении всякого начальственного распоряжения, и при этой мысли и самое трудное дело являлось бы для нас легким; оно воодушевляло бы нас и подвигало бы безропотно, с радостию и благодушием исполнять и самые неприятные приказания.
"Бог хочет этого!" - так воскликнули некогда воины перед стенами Иерусалима, и эта мысль настолько воодушевила их и придала им такое мужество, что они с единодушным криком бросились на город, разломали стены и разрушили весь Иерусалим.
Бог хочет этого! Кто не воодушевится этими словами и не захочет исполнять того, что заповедует Владыка неба и земли и что составляет желание любвеобильного Отца Небесного?!
Послушание ради Бога - вот истинное христианское послушание. Где исполняется воля других без этого религиозного побуждения, там послушание теряет свою цену в очах Божиих, лишается воздаяния на небе. "Они восприняли уже мзду свою", - это будет некогда сказано и тем, кто исполняет волю начальства из одних только житейских расчетов, по суетному человекоугодничеству, чтобы добиться только его любви и расположения в своих целях. И то, чего они ищут, нередко получают в виде какой-нибудь награды и повышения по службе, между тем как послушание в духе веры, не лишая человека и земной награды, приводит его к награде вечной, небесной.
Н. Е. Пестов.
ПОСЛУШАНИЕ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ
Христос смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.
Флп. 2, 8.
Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте.
Мф. 23, 3
Спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе.
Втор. 32, 7. Без совета ничего не делай.
Сир. 32. 21.
Сам Господь влагает в уста вопрошаемого, что сказать, ради смирения и правоты сердца вопрошающего.
Преп. Варсонуфий Великий и Иоанн.
Человек создан со свободной волей. Но значит ли это, что человек совершенно свободен в своих желаниях, намерениях, решениях и поступках? И законны ли его самоволие и самочиние?
Нет - по Божиим законам, на которых зиждется мироздание, человеческая воля была ограничена. Бог указывал Адаму, что ему дозволяется и что запрещается.
Не позволяя вкушать с древа "познания добра и зла", Бог предупреждает Адама о наказании. И это наказание самое страшное, которое только могло постичь человека - лишение его жизни (Быт. 2, 16-17). Когда же Адам вступил на путь самоволия, то этим вверг в бездну нечестия и себя и весь род человеческий - всех своих потомков - "целого Адама".
Итак, не будем думать, что мы созданы и призваны к свободной воле в смысле постоянного, неразумного и беспринципного выполнения своих желаний. Последние законны лишь тогда, когда они находятся в согласии с законами, установленными Богом для человеческой души. Наше спасение и счастье в том, чтобы мы знали и послушно выполняли эти законы.
Как пишет игумен Иоанн: "Жизненно отвергаемая воля Божия есть ад для человека. Принимаемая - есть неизреченное блаженство, хлеб райский. Потерявший во Христе свою волю, находит ее полноту и истинную свободу.
И тогда Господь будет исполнять даже неосознанные и даже будущие желания человека".
Как говорит старец Силуан со Старого Афона:
"Чтобы стать свободным, нужно, прежде всего, себя связать. Чем больше сам себя будешь связывать, тем большую свободу будет иметь твой дух..."
Поэтому послушание - это важнейшая добродетель христианина вместе со смирением и любовью.
Преп. Варсонуфий Великий так говорит своему ученику: "Держись же послушания, которое возводит на небо, и приобретших его делает подобными Сыну Божию".
Как пишет схиархимандрит Софроний, "послушание есть тайна, которая открывается только Духом Святым, и, вместе, она есть таинство и жизнь в Церкви...
Без послушания невозможно достигнуть чистоты ума, т.е. господства над мысленным морем суетных помышлений, и без него поэтому и нет монашества...
Послушание есть лучший путь к победе над последствиями первородного греха в нас - над самостью и эгоизмом". Однако, как говорит схиархимандрит Софроний, в добродетели послушания можно совершенствоваться лишь в том случае, когда христианин "убеждается в несовершенстве своего ума-рассудка. Убедиться в этом - важный этап в жизни христианина-подвижника.
Через недоверие своему уму-рассудку христианин-подвижник освобождается от того кошмара, в котором живет все человечество.
В акте отвержения своей воли и рассудка, ради пребывания в путях воли Божией, превосходящей всякую человеческую премудрость, христианин-подвижник, в сущности, отрекается ни от чего другого, как только от страстного, самостного (эгоистического) своеволия и своего маленького беспомощного умишка-рассудка, и тем проявляет и подлинную мудрость, и редкой силы волю особого высшего порядка".
По словам преп. Иоанна Лествичника, "послушник, продающий себя в добровольное рабство, т.е. в послушание, взамен получает истинную свободу".
По терминологии некоторых святых отцов, послушание есть то же самое, что и благочестие. Так преп. Антоний Великий пишет: "Быть благочестивым есть не что иное, как исполнять волю Божию, а это и значит знать Бога, т.е. когда старается кто быть независтливым, целомудренным, кротким, щедрым по силе, общительным, нелюбопретельным и делать все, что угодно воле Божией, то он творит волю Божию".
Св. отцы говорят, что воля - это единственное, что действительно принадлежит нам, а все остальное - дары от Господа Бога. Поэтому отречение от своей воли ценнее многих других добрых дел.
Как пишет старец Силуан со Старого Афона:
"Редко кто знает тайну послушания. Послушливый велик перед Богом. Он подражатель Христу, Который дал нам в Себе образ послушания. Послушливую душу любит Господь и дает ей Свой мир, и тогда все хорошо, и ко всем она чувствует любовь.
Послушание нужно не только монахам, но и всякому человеку. Все ищут покоя и радости, но мало кто знает, что они достигаются послушанием. Без послушания даже от подвигов рождается тщеславие.
Идущий путем послушания скоро и легко получает дар великой милости Божией, а своевольные и своедумные, как бы ни были они учены и остроумны, могут убивать себя суровыми подвигами, аскетическими и научно-богословскими, и однако лишь едва-едва будут питаться крохами, падающими от Престола Милосердия, и будут жить, воображая себя обладателями богатств, не будучи таковыми в действительности".
О том, что добродетель послушания дает мир душе, пишет так и преп. Варсонуфий Великий:
"Возложи на Бога всякий помысел, говоря: Бог знает полезное, - и успокоишься, и мало-помалу получишь силу терпеть".
Пример совершенного послушания дает нам Сам Господь, Который говорит: Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. 6, 38).
Весь строй христианской Церкви зиждется на строгом послушании: Господа Иисуса - Богу Отцу; апостолов и их преемников епископов - Духу Святому (Деян. 16, 7; 15, 28), пресвитеров (священников) - епископам; всех христиан - священникам, духовным отцам, старцам и друг другу. Ап. Павел пишет про последнее: Повинуйтесь друг другу в страхе Божием (Еф. 5, 21).
Строгое послушание является основой иночества, где сложилась поговорка: "послушание паче (т.е. важнее) поста и молитвы". И св. Симеон Новый Богослов пишет, что для инока "лучше быть учеником ученика, чем идти путем самочиния". А авва Исидор говорит: "Не столько страшны демоны, сколько страшно следование собственному сердцу".
Старцы Варсонуфий Великий и Иоанн говорят по этому поводу: "Если человек не попросит совета у отцов касательно дела, которое кажется добрым, то последствия сего будут худые, и человек тот преступит заповедь, которая говорит: сын, с советом все твори (Сир. 32, 21), и еще: ...спроси отца твоего и возвестит тебе, старцы твоя и скажут тебе (Втор. 32, 7).
И нигде не найдешь, чтобы Писание повелевало кому-нибудь делать что-либо самому по себе; не просить совета - означает гордость, и такой человек оказывается врагом Божиим, ибо если над кощунниками Он посмеивается, то смиренным дает благодать (Притч. 3, 34).
Если в послушании был Сам Господь и оно необходимо и пастырям Церкви и инокам, то, очевидно, оно тем более необходимо всем христианам, т.е. и живущим в миру. Почему же оно всем так нужно?
Наша природа крайне испорчена, мы находимся во власти страстей, мы немощны, слабы, убоги, неразумны и слепы духовно; отсюда наш путь ко спасению - это путь слепого, которого ведут за руку для того, чтобы привести его к цели и он не погиб по дороге, "упав в яму" (Мф. 15, 14), или от другой опасности.
Кто же думает, что он зрячий и видит духовно, что он может идти один самостоятельно, без духовного руководства, тот самый слепой из слепых, тот во власти гордости (самой опасной и гибельной из страстей), тот в обольщении, т.е. "в прелести".
Отсюда самоволие, самочиние, самоуверенность - самые опасные пороки. Нет тогда у человека более злого врага, чем он сам себе.
При самоволии человек не ищет воли Господней, всегда благой, посылающей наилучшее для человека. И, как отвергающий наилучшее, он сам идет к худшему, сам портит, уродует свою жизнь, сам уходит с того спасительного пути, который может повести его к Богу.
Истинный мудрец должен ненавидеть свою волю. Самый мудрый из мудрецов - Премудрый Соломон - писал: "Не полагайся на разум твой" (Притч. 3,5).
Очевидно, что первоочередная задача для всякого христианина научиться слушаться не себя, а Господних повелений. Чистые сердцем могут узнавать их непосредственно через внутреннее восприятие их от Бога через Ангела хранителя.
Но нам, при греховности нашей, чаще всего это не дано, и мы тогда должны стремиться подчинять свою волю другому человеку - старцу, духовному отцу, единомышленному брату или просто ближнему. Пусть даже они ошибутся в своем указании (не затрагивающем нашей совести) - мы все равно получим пользу от послушания, как победившие свою волю и свою самость.
Добродетель полного послушания награждается Богом, по словам преп. Симеона Нового Богослова, как мученичество.
Итак, для того, чтобы спасти свою душу, надо пройти школу послушания, школу умения отсекать свою волю.
История Церкви свидетельствует, что духовное преуспеяние и спасение невозможно без теснейшего духовного руководства немощных и молодых духовно от преуспевших и высоких духом. Там, где христианин стоял одиноко, без духовного руководства и подчинения своей воли духовным отцам, там чаще всего следовали падения, заблуждения и прелесть.
Это случалось даже с самыми ревностными из подвижников Христовых, чему много примеров имеется в житиях святых и подвижников благочестия. Здесь мы находим случаи, когда подвижники, будучи обольщенными, погибали в сумасшествии, от самоубийства и т.п. (см. жизнеописание старца Феостирикта, творца Параклиса, житие Печерского подвижника Исаакия и др.)
И чем чище, смиреннее и святее становится душа христианина, тем дальше уходит она от самочиния и самоволия, тем менее доверяет себе.
Св. Макарий Великий пишет: "Самомнение -мерзость перед Господом".
А преп. Пимен Великий говорит: "Своя воля есть медная стена между Богом и человеком".
Все святые и праведники не доверяли себе и тщательно искали проверки своих решений - насколько они согласны с волей Божией.
Некоторые отцы считали, что в тех случаях, когда с ними б не было их духовных руководителей, то лучше спросить простеца или ребенка, чем поверить своему решению. Они верили, что за их смирение и отвержение своей воли Господь скорее пошлет верное решение дела через дитя, чем если бы они стали доверять себе.
Преп. Варсонуфий и Иоанн говорят по этому поводу: "Сам Господь влагает в уста вопрошаемого что сказать - ради смирения и правоты сердца вопрошающего".
Даже такой великий святой и мудрец как преп. Антоний Великий, считал необходимым проверять свои решения у своего ученика преп. Павла Препростого. Так, получив от св. Константина Великого приглашение приехать в Константинополь, он спрашивает об этом преп. Павла; тот отвечал:
"Если поедешь, то будешь Антоний, а если не поедешь, то будешь авва Антоний".
Св. Антоний не поехал, послав Константину Великому письмо. Из ответа преп. Павла он понял, что призван быть не советником императоров, а наставником иноков.
К одному отшельнику пришли иноки, отчего он принужден был разделить с ними трапезу ранее, не в обычное время. По окончании трапезы, братия сказали ему: "Ты скорбел, авва, что сегодня вкусил пищу не в обычный час твой?" Он ответил:
"Я прихожу в смущение лишь тогда, когда поступаю по своей воле".
Когда только можно и позволяет совесть, надо предпочитать мнение и волю ближнего перед своими. Этим мы приблизимся к исполнению воли Божией и привыкнем к послушанию.
Следовать добродетели послушания особенно полезно христианину тогда, когда он будет поступать наперекор себе - с большим принуждением себя.
При этом Оптинские старцы указывали: "Во внешнем (житейских делах) надо проявлять полное повиновение, без рассуждения, т.е. исполнять что скажут".
Поэтому, по мнению о. Александра Ельчанинова, "послушание - это подвиг, и подвиг труднейший, требующий, может быть, большей силы воли (как это ни звучит парадоксально), чем жить по-своему".
К каким результатам приводит послушание ближним, говорит следующий рассказ из записок старца Силуана со Старого Афона:
"Пришел ко мне со Старого Русика отец Пантелеймон. Я спросил его: как он поживает, а он с радостным лицом отвечает: "Очень я радуюсь". - "Почему же ты радуешься?" - спрашиваю его. "Все братья меня любят". - "За что же они тебя любят?" "Я всех слушаюсь, когда меня кто куда пошлет", - говорит он.
И подумал я: легко ему в пути к Царству Божию. Он обрел покой через послушание, которое творит ради Бога, и потому на душе его хорошо".
Как говорит праведник-священник из города Дара: "Мы ничего не имеем своего, кроме нашей воли; это единственная вещь, которую мы можем употребить из нашего фонда, чтобы получить награду от Господа. Поэтому уже один акт отречения от своей воли особенно приятен Богу. Всякий раз, когда мы можем отказаться от своей воли, чтобы исполнить волю других (когда она не противоречит Божиим заповедям), мы приобретаем большие заслуги, которые известны одному Богу.
Что значит вести жизнь религиозную? Это отказываться в каждую минуту от своей воли; это постоянное умерщвление того, что у нас наиболее живуче".
Отказавшийся от своей воли получает от Бога необычайную помощь во всех делах и мир души. Об этом так пишет преп. Петр Дамаскин: "Если человек ради Бога отсекает свои желания, то Бог Сам с неизреченной благостью приведет его к достижению совершенства, без его ведома.
Замечая это, человек весьма удивляется, как отовсюду начинает изливаться на него радость и познание, и от всякого дела получает он пользу, и царствует в нем Бог, как в неимущем своей воли, так как покоряется Его святой воле, и бывает как царь.
Если задумает он что-либо, то без труда получает он это от Бога, о нем особо пекущегося.
Это есть вера, о которой Господь сказал: Если вы будете иметь веру с зерно горчичное... ничего не будет невозможного для вас (Мф. 17, 20).
По словам схимонаха Силуана, "если ты отсечешь свою волю, то победил врага и в награду получишь мир души, а если сотворишь свою волю, то ты побежден врагом, и уныние будет мучить душу твою.
Но когда нет добрых наставников, то должно предаваться воле Божией в смирении, и тогда Господь Своею благодатью будет умудрять".
Физический огонь обычно возникает из другого огня: так и духовная мудрость передается от одной души к другой. И хотя здесь и имеются очень редкие исключения (например, обращение ап. Павла и непосредственные откровения ему от Господа), но мы никогда не вправе строить свою жизнь и спасение на исключениях, а не на законе и правилах, освященных многовековым опытом Церкви.
Вот почему общее правило состоит в том, чтобы иметь своего духовного отца (или старца-руководителя) и находиться к нему в полном подчинении, слушаясь его воли, как Самого Господа.
При этом лучше "совсем не спрашивать совета старца, чем не исполнять его совета", говорил О.Алексий Зосимовский.
К чему приводит беспрекословное послушание старцу, показывает следующий рассказ из жизни св. Симеона Нового Богослова.
Описанный случай был тогда, когда он был еще юным послушником у св. Симеона Благоговейного.
Св. Симеон в юности горел духом и стремился к посту и молитве, стремясь к божественному озарению, о котором он слышал от своего старца. Оно и было даровано св. Симеону, но не как следствие его поста и молитвы, а как следствие совершенного послушание старцу.
Однажды вечером, после многотрудного дня, они сели за трапезу. Будучи голоден, преп. Симеон не хотел есть, думая, что, покушавши, он не сможет как следует помолиться. Но его старец велел ему есть досыта; а отпуская, благословил прочесть на ночь только одно Трисвятое. Начав читать эту молитву, преп. Симеон удостоился чудесного озарения, которое он описывает такими словами:
"Воссиял мысленно во мне великий свет и взял к себе весь мой ум и всю мою душу. Изумился я такому чуду внезапному и стал как вне себя, забыв и место, в котором стоял, и что такое я, и где я - вопил только: "Господи, помилуй", как догадался, когда пришел в себя".
Преп. Иоанн Лествичник.
ДУХОВНЫЙ СМЫСЛ ПОДВИГА ПОСЛУШАНИЯ
О вы, которые решились вступить на поприще сего мысленного исповедничества; вы, которые хотите взять на выю свою иго Христово; вы, которые отселе желаете сложить бремя свое на выю другого; которые стремитесь добровольно продать себя в рабство, чтобы в замену оного получить истинную свободу; вы, которые проплываете великую сию пучину, будучи поддерживаемы руками других: знайте, что вы покусились идти путем кратким, хотя и жестоким, на котором одна только стезя, вводящая в заблуждение: она называется самочинием. Кто совершенно отвергся самочиния и в том, что он почитает добрым, духовным и богоугодным, тот уже достиг цели, прежде нежели вступил в подвиг; потому что послушание есть неверование себе самому во всем добром, даже до конца жизни своей.
Послушник сам на себя произносит суд; потому что, если он совершенно повинуется ради Господа, то хотя он и не думает, что совершенно послушен, но от суда своего (т. е. обличении совести) освобождается; если же он в чем-нибудь исполняет свою волю, то хотя ему и будет казаться, что он повинуется, однако сам несет свое бремя. Впрочем, хорошо бы было, если бы наставник не переставал обличать его; если же он умолкнет, то не знаю уже, что и сказать об этом. В простоте повинующиеся ради Господа благополучно совершают путь свой, не навлекая на себя коварства бесов своими тонкими исследованиями.
Веру и искреннюю любовь твою к отцу мысленно возвещай Богу; и Бог неведомым образом известит его о твоей к нему любви и равным образом расположит его к тебе и сделает благосклонным.
Душа, помышляющая об исповеди, удерживается ею от согрешений, как бы уздой; ибо грехи, которых не исповедуем отцу, делаем уже как во тьме и без страха. Когда мы во время отсутствия наставника, воображая лице его, думаем, что он перед нами стоит, и отвращаемся от всего того, что, по мнению нашему, было бы ему противно:
разговора ли, или слова, или снеди, или сна, или чего бы то ни было, тогда мы истинно познали искреннее послушание; ибо неистинные ученики почитают отшествие учителя случаем радостным, а истинные сыны - потерей.
Однажды просил я одного из искуснейших старцев вразумить меня, каким образом послушание имеет смирение? Он отвечал: благоразумный послушник, если и мертвых будет воскрешать, и дарование слез получит, и избавления от браней достигнет, всячески думает, что это совершает молитва отца его духовного, и пребывает чужд и далек от суетного возношения; да и может ли он превозноситься тем, что, как сам сознает, сделал с помощью другого, а йе собственным старанием?
Кто иногда слушается, а иногда не слушается отца, тот подобен человеку, который к больному своему глазу в одно время прикладывает целебную мазь, а в другое известь. Ибо Писание говорит: един созидаяй, а другий разоряли, что успеет более, токмо труд (Сир. 34, 23).
От послушания рождается смирение, от смирения же бесстрастие, ибо во смирении нашем помянул ны Господь... и избавил ны есть от врагов наших (Пс. 135, 23-24), - как говорит Псалмопевец. Посему никто не возбраняет сказать, что от послушания рождается бесстрастие, которым совершается смирение. Ибо начало бесстрастия есть смирение, как Моисей — начало закона; а бесстрастие, которое есть дщерь смирения, совершает матерь свою, как Мария сонм Иудейский.
Ртуть может служить для нас, о други, превосходным образцом повиновения: она спускается ниже всякой жидкости и никогда не смешивается ни с какой нечистотою.
Тем, которые взяли на себя о Господе попечение об нас, должны мы веровать без всякого собственного попечения, хотя бы повеления их и не согласны были с нашим мнением, и казались противными нашему спасению, ибо тогда-то вера наша к ним искушается как бы в горниле смирения. Признак истинной веры в том и состоит, чтобы без сомнения покоряться повелевающим, даже тогда, когда мы видим, что повеления их противны нашим ожиданиям.
От послушания рождается смирение, как мы и выше сказали; от смирения же рассуждение, как и великий Кассиан прекрасно и весьма высоко любомудрствует о сем в своем слове о рассуждении; от рассуждения — рассмотрение, а от сего — прозрение.
Сколь блаженны и преблаженны суть, иже в повиновении с верою и любовию при отце жительствуют! И от таковых, яко от самых Ангелов Бо-жиих и на других изливается просвещение и вразумление. Ибо и они, якоже Ангели Божий, горят ко всем любовию, желают всем спастися, ревнуют о славе Божией и тщатся о исправлении и успеянии, как о своем, так и о братнем: того ради и примером и советами подвизают на всякие добродетели, а более всего утверждающе в равноангельном делании, сиречь в послушании. Ибо все, бываемое по воле и рассуждению отца своего, приемлют с радостию, якоже от Самого Господа, о всем благодарны и довольны, не пекутся и не печалятся о временном, точию о спасении своем внемлюще, - и диавол никакими лыцениями не может уловить их, понеже все чистосердечно исповедуют отцу и живут мирно, яко на небеси, не страшатся смерти, ни будущего суда, ни муки вечной, ниже подобно прочим Самого Бога боятся, понеже любят Его безмерно; и, повинуяся во всем Отцу своему, повинуются Божией святой воле. Итак, зрите, коликое различие показуется между истинными Богу угодными послушниками и непокоривыми, самонравными и без веры живущими.
Свт. Феофан Затворник.
ОБ ИСТИННОМ ПОСЛУШАНИИ И УДАЛЕНИИ ОТ ЛОЖНОГО. ОТ ИСТИННОГО ПОСЛУШАНИЯ РОЖДАЕТСЯ ИСТИННОЕ СМИРЕНИЕ
Неохотное послушание вы назвали машинальным послушанием. На деле так бывает, что то только послушание и действует плодотворно на образование нрава, которое совершается наперекор своей воле и своим соображениям.
Если что делается по влечению сердца, какое тут послушание? Тут своя водя и свой вкус. Только вопрос немного скрашивает такие дела. Настоящее послушание слушается, не видя оснований и не смотря на свое нехотение- Такому послушанию обетована особая благодать - благодать сохранения от всякого вреда, при исполнении послушания. Когда послушание оказывается ради Господа, тогда Господь берет на Свое попечение слушающегося и блюдет его.
Что ни прикажут, то и делайте без поперечия внутри, со всею охотою, как повеление Божие. Положите себе поглубже в сердце сие подчеркнутое слово и действуйте так, как оно внушает. Всякое приказание принимайте, как непосредственно от Самого Бога идущее слово, и исполняйте его как дело Божие, как пред Богом, со всем усердием и вниманием, не яко человеком работая, но Богу Всевидящему, страшась суда, изреченного на творящих дело Божие с небрежением (Иер. 48, 10). Затвердите, пожалуйста, это потверже.
...Вам казалось, что когда не было у вас письменного послушания, было лучше. Тут обман. Беспрекословное послушание в противность вкусам нашим дороже всех подвигов, и разорительно оно может быть только при неискусном выполнении его, как было у вас, и то большею частью только на вид. На деле же и труд самоотвержения Господь всегда вознаграждает. Вы легко смотрите на ваше упирание ногами по делу послушания. Вчера давали обет, что во всем будете слушать игумению, а ныне отказываетесь несть послушание легкое, вам сподручное. Так-то разве обет-то исполняют? Слово о послушании есть вам завет с обителью и основа рясофория вашего. Разорен теперь этот завет, и вы сами себя извергли из чина, в который одною ногою вступили было. Каяться надо и плакать о сем. Ведь чрез это внутренний строй ваш должен разориться и, может быть, разорился уже, хоть по наружности он будто созидается. Надо штраф на вас положить.
Извольте класть по три поклона земных, со слезами прося Господа простить ослушницу и обманщицу, которая на словах одно обещает, на деле другое делает. На духу кайтесь: это грех не мысленный, а фактический. И Бога молите, чтоб Он вложил кому следует опять дать это вам послушание, и когда будет дано или оставлено за вами, тогда и поклоны прекратите. Но матушке об этом не сказывайте.
Нечего вам повторять, что несокрушимое оружие против врагов есть смирение. Смирение трудно достается. Можно считать себя смиренным, не имея и тени смирения. Одним размышлением не усмиришь себя. Лучший, или единственный верный, путь к смирению есть - послушание и отречение от своей воли. Без сего можно развить в себе сатанинскую гордыню, смиренничая в слове и положении тела. Остановитесь, пожалуйста, на этом пункте и со всем страхом разберите порядки жизни вашей. Есть ли в ней послушание и отречение от своей воли? Из всего, что вы делаете, что делаете вы не по своей воле, не по своему разуму и смышлению? Делаете ли что-либо нехотя, потому только, что приказано, из одного послушания? Рассмотрите, пожалуйста, и скажите. Если ничего нет такого, то порядки жизни вашей не приведут вас к смирению. Как ни смиряйте себя в мыслях, без смирительных дел не придет смирение. И надобно подумать хорошенько, как это устроить.
САМОЦЕН - ПРЕПЯТСТВИЕ НА ПУТИ К ИСТИННОМУ ПОСЛУШАНИЮ
Великий знаток человеческой природы в ее настоящем, поврежденном состоянии, преосвященный Феофан положительно утверждает, что большая часть греховных проявлении в нас имеет своим источником "самоцен" (высокое мнение о себе). На борьбу с ним мы и должны больше всего напрячь свои силы, по совету преосвященного.
Путей, какими может пробраться в нашу душу горделивое чувство самоцена, и не перечтешь. Так весьма часто бывает, что по видимому и добрые наши дела являются такими только совне, а на самом деле в основе их лежит одно наше тщеславие, отчего и теряют они всякую цену пред Богом. Предостерегая от этой, весьма присущей всем нам, слабости - делать всякое добро славы ради, да видимы будем человеки, святитель пишет одному лицу.
...Дела ваши сами по себе богоугодны, но вы можете делать их небогоугодными по тем расположениям, с какими делаете их, и по тем чувствам, какие питаете по соделывании их. Это бывает, если делаете напоказ, из человекоугодия, славы ради, и если, смотря на дела, высокоумничаете, если считаете себя особою особенною, если желаете слышать:
"Ах! Какая добрая!" - и, слыша, услаждаетесь тем и под... Все сие, и подобное, уничтожает силу дел ваших, но делает необходимым не оставление их, а только требует оставления этих целей и чувств и заменения их подобающими целями и чувствами. Если вы найдете что подобное в себе и измените, - то и делу конец. И все будет добре обстоять. Делайте всегда по сознанию долга и, сделав, говорите: не аз, но благодать Божия!
Господь ценит наши дела не только по тем побуждениям, с какими они совершаются нами, но строго различает и самую природу, так сказать, наших дел.
...Есть дела милосердия, - говорит святитель, - и милостивость сердечная. Первые получают цену от последней, но возможно и без нее, но тогда они настоящей цены не имеют. У Апостола имеется в виду этот последний случай. Приложим ли он к вам, сами смотрите. Увидеть это немудрено. Из сердца ли идут ваши дела или делаются по каким-либо сторонним движениям, - сознание ваше не может ошибиться в определении сего.
Затем, посмотрите, милостивость ваша, есть ли природное расположение или происходит самодеятельно, из любви к Богу и покорности воле Его? И природное расположение доброе удовлетворять
- богоугодно, потому что оно от Бога, но если одним руководиться, то такой порядок дел будет меньшей добротности. Чтобы это получило настоящую добродетель, надо освятить свое сердоболие боголюбием и покорностию воле Божией или заповедям, делая всякое дело, как бы оно прямо вам Самим Богом было поручено.
Свт. Иоанн Златоуст.
О ПОВИНОВЕНИИ НАЧАЛЬСТВУ
Из толкования на Послание ап. Павла к Римлянам
13.7. Воздадите убо всем должная: емуже убо урок, урок: а емуже дань, дань: а емуже страх, страх: и емуже честь, честь.
Апостол... повелевает в дань начальникам приносить не только деньги, но честь и страх... Здесь под страхом разумеет высшую степень почтения, а не страх, происходящий от худой совести... И не сказал "дайте", но воздадите, притом присовокупил: должная. Ибо исполнение этого не есть дар, но долг; и если не выполнишь сего, то будешь наказан как неблагодарный. Не думай, что унизится и потерпит ущерб честь твоего любомудрия, если в присутствии начальника встанешь или откроешь голову. Ибо ежели Апостол так узаконил, когда начальниками были язычники, то кольми паче надлежит наблюдать сие ныне, когда мы имеем начальников-христиан. Если же скажешь, что самому тебе вверено больше, то знай, что еще не пришло твое время. Теперь ты странник и пришлец; а будет время, когда окажешься сильнее всех. Ныне жизнь твоя сокрыта со Христом в Боге. Когда же Христос явится... тогда и вы явитесь с Ним во славе (Кол. 3, 3-4).
Итак, не ищи себе воздаяния во временной жизни; но если бы нужно было тебе и со страхом предстать начальнику, не считай сего унижающим твое благородство. Так угодно Богу, чтобы приявший от Него почесть власти начальник имел свою силу. Ежели не сознающий за собою ничего худого предстает пред судию со страхом, то кольми паче должен страшиться ведущий себя худо. А для тебя послужит сие еще к большей чести; ибо человек унижается не тем, что оказывает другому почтение, а тем, что не оказывает оного. Да и начальник тебе же удивляться больше станет и, если бы даже он был неверный, прославит за то твоего Господа.
Свт. Иоанн Златоуст.
ПОВИНОВЕНИЕ НАЧАЛЬСТВУ ТОЛЬКО ИЗ СТРАХА, А НЕ ПО СОВЕСТИ
Из книги "Нравственное богословие для мирян"
Хоть всякое повиновение начальникам хорошо, но не всякое истинно и твердо. Бывает, например, повиновение из одного страха, т.е. чтоб только не подвергнуться какому-нибудь взысканию или не лишиться совсем должности - службы. Бывает повиновение ради порядка общественного, или по такому сознанию, что общество, в котором каждый имеет нужду, от которого каждый чем-либо пользуется, - не может существовать, если в нем младшие не будут повиноваться старшим.
От христианина же требуется повиновение в духе более возвышенном: потреба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть (Рим. 13, 5), и еще:
повинитеся убо всякому человечу созданию, т.е. всякому от Бога созданному над человеками начальству, Господа ради (1 Пет 2, 13). Основанием для такого совестливого послушания служит убеждение: несть бо власть аще не от Бога (Рим. 13, 1). Это значит, что Самим Богом установлены не только верховная или царская власть, но и другие начальства; потому что царю невозможно управлять подданными непосредственно: между ним и народом должны быть постепенные должности. Это значит, что и всякая власть после царской есть также власть Божия, потому что в собственном смысле властитель или владыка всех есть один Господь Бог (Сир. 10, 4; Иак. 4, 12), тогда как люди все между собой равны как братья. Только такое повиновение начальникам можно считать самым прочным. Но, вместе с тем, оно и не обременит души сознанием подчиненности: тогда подвластный смотрит не на лицо начальника, которым может быть и очень недостойный или слабый человек, но почитает в начальнике власть Самого Бога.
Итак, погрешают те, которые повинуются начальству только из принуждения, по видимости, выполняют законные требования начальников не тотчас и беспрекословно, но после нескольких настояний; даже столько непочтительны (если не опасаются взыскания или надеются быть незамеченными), что при встречах с начальником и не отдают ему знака почтения.
Снискание благоволения у начальника подобострастием к нему.
Мнози угождают лицам начальников (Притч. 29, 26). Безвременные или непрерывные величания высокого начальника по его чину или должности;
чрезмерные похвалы ему за какие-либо полезные распоряжении или действия его; робкая малодушная уступчивость ему, когда он ошибочно или пристрастно относится к известному делу или лицу или когда прямо требует от разделяющих с ним власть предрешить какое-либо дело противно законам и совести; мелочная предупредительность его любимых привычек и даже прихотей; приготовление для него обедов и вечеров; подарки ему в день именин или по другим случаям; наконец, ухаживанье даже за его семейными или близкими к нему, даже и за прислугой, - вся эта искательность что же доказывает? То, что приближенный к высокому начальнику или только по временам бывающий у него неправы в чем-либо или же не имеют у себя
истинных заслуг и достоинств, за которые он мог бы расположиться к ним, или хотят не в очередь сравнительно с другими получить награду, а самое меньшее - думают потщеславиться знаками благоволения к себе начальства. Таким образом, это "ложь их прежде всего пред самими собой". А потом, это тем большая ложь пред начальством. Об начальнике уже на стороне говорят или пишут, как он дозволяет злоупотреблять делами по службе лицам, постоянно окружающим его, или как сам с сознанием злоупотребляет. Но ближе других стоящие к нему по самой же службе или по особенному расположению, - но эти приближенные не решаются предупредить его о том и даже ложно успокаивают его относительно слухов, предлагая от себя мир и утверждение (1 Сол. 5, 3). Итак, они в отношении к своему начальнику, пока он начальствует и в силе, не что иное, как тайные враги. Но, вместе с тем, когда он оставит службу или будет уволен от службы, - они-то первые отшатнутся от него и из преданных послушников часто делаются явными врагами ему: Семей бросал камни в пошатнувшегося на царском престоле Давида (2 Цар. 16, 13). А главное: эти угодники и льстецы вредят всему делу управления в известном месте или в каком-либо сословии лиц. Привыкнув видеть и слышать от них только подобострастные речи, начальник считает затем и самое скромное возражение ему или самое справедливое достережение дерзостью против начальства. В самой невозможности выполнить его требование, как ему желательно, или в самой живости или только в громкости речи, когда человек взволнованный защищает себя пред ним, - видит он упорство и оскорбление себя, между тем как заповедь: воздадите кесарева кесаревы (Мф. 22, 21) - можно исполнить настолько и не более, чтоб не отнять чести у Бога. Эти люди по-своему иногда переделывают и нового начальника. Поступает новый начальник с прекрасными преднамерениями о своей службе. Но состав лиц, близко окружающих его, все тот же, и - вот он, если не предупрежден никем относительно характера этих лиц и если не особенно тверд собственным характером, начинает вести дело управления нисколько не лучше своего предместника. О, сколько же зла, сколько вины пред Богом в этом подобострастии некоторых лиц пред начальниками!
"УМЕРЕННОСТЬ И АККУРАТНОСТЬ"
(А. С. Грибоедов. "Горе от ума")
ДЕЙСТВИЕ III
Чацкий, потом Молчалин.
Чацкий Ах! Софья! Неужли Молчалин избран ей! А чем не муж! Ума в нем только мало... Услужлив, скромненький, в лице румянец есть.
(Входит Молчалин) Вон он на цыпочках, и не богат словами;
Какою ворожбой умел к ней в сердце влезть! (Обращается к нему.) Нам, Алексей Степаныч, с вами Не удалось сказать двух слов. Ну, образ жизни ваш каков? Без горя нынче? без печали?
Молчалин По-прежнему-с.
Чацкий А прежде как живали?
Молчалин День за день, нынче как вчера.
Чацкий К перу от карт? и к картам от пера? И положенный час приливам и отливам?
Молчалин По мере я трудов и сил, С тех пор, как числюсь по Архивам, Три награжденья получил.
Чацкий Взманили почести и знатность?
Молчалин Нет-с, свой талант у всех...
Чацкий У вас?
Молчалин Два-с:
Умеренность и аккуратность.
Чацкий Чудеснейшие два! и стоят наших всех.
Молчалин Вам не дались чины, по службе неуспех?
Чацкий Чины людьми даются, А люди могут обмануться.
Молчалин Как удивлялись мы!
Чацкий Какое ж диво тут?
Молчалин Жалели вас.
Чацкий Напрасный труд.
Молчалин Татьяна Юрьевна рассказывала что-то, Из Петербурга воротясь, С министрами про вашу связь, Потом разрыв...
Чацкий Ей почему забота?
Молчалин Татьяне Юрьевне!
Чацкий Я с нею не знаком.
Молчалин С Татьяной Юрьевной!!
Чацкий С ней век мы не встречались;
Слыхал, что вздорная.
Молчалин Да это, полно, та ли-с? Татьяна Юрьевна!!! Известная, - притом Чиновные и должностные -Все ей друзья и все родные;
К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам.
Чацкий На что же?
Молчалин Так: частенько там Мы покровительство находим, где не метим.
...Ну, право, что бы вам в Москве у нас служить?
И награжденья брать и весело пожить? ...Простите, впрочем тут не вижу преступленья;
Вот сам Фома Фомич, знаком он вам?
Чацкий Ну что ж?
Молчалин При трех министрах был начальник отделенья, Переведен сюда.
Чацкий Хорош! Пустейший человек, из самых бестолковых.
Молчалин Как можно! слог его здесь ставят в образец. Читали вы?
Чацкий Я глупостей не чтец, А пуще образцовых.
Молчалин Нет, мне так довелось с приятностью прочесть, Не сочинитель я...
Чацкий И по всему заметно.
Молчалин Не смею моего сужденья произнесть.
Чацкий Зачем же так секретно?
Молчалин В мои лета не должно сметь свое суждение иметь.
Чацкий Помилуйте, мы с вами не ребяты, зачем же мнения чужие только святы?
Молчалин Ведь надобно ж зависеть от других.
Чацкий Зачем же надобно?
Молчалин В чинах мы небольших.
ДЕЙСТВИЕ IV
Лиза И вам не совестно?
Молчалин Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья, - Хозяину, где доведется жить, Начальнику, с кем буду я служить, слуге его, который чистит платья, Швейцару, дворнику, для избежанья зла, собаке дворника, чтоб ласкова была.
Лиза Сказать, сударь, у вас огромная опека!
Молчалин И вот любовника я принимаю вид в угодность дочери такого человека...
Лиза Который кормит и поит, а иногда и чином подарит?
Свт. Игнатий Брянчанинов.
О ХРАНЕНИИ СЕБЯ ОТ ДОБРА, ПРИНАДЛЕЖАЩЕГО ПАДШЕМУ ЕСТЕСТВУ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ
Придет ли к тебе какая благая мысль? Остановись: никак не устремись к исполнению её с опрометчивостию, необдуманно. Ощутишь ли в сердце какое благое влечение? Остановись; не дерзай увлечься им. Справься с Евангелием. Рассмотри: согласны ли со всесвятым учением Господа благая мысль твоя и твое благое влечение сердечное. Вскоре усмотришь, что нет никакого согласия между евангельским добром и добром падшего человеческого естества. Добро нашего падшего естества перемешано со злом, а потому и само это добро сделалось злом, как делается ядом вкусная и здоровая пища, когда перемешают её с ядом. Хранись делать добро падшего естества! Делая это добро, разовьешь свое падение, разовьешь в себе самомнение и гордость, достигнешь ближайшего сходства с демонами. Напротив того, делая евангельское добро, как истинный и верный ученик Богочеловека, соделаешься подобным Богочеловеку. Любяй душу свою, сказал Господь, погубит ю: и ненавидяй души своея в мире сем, в живот вечный сохранит ю (Ин. 12, 25).
Иже хощет по Мне идти, да отвержется себе, и возьмет крест Свой, и по Мне грядет. Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубить ю: а иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, той спасет ю (Мк. 8; 34, 35). Господь повелевает полное отвержение падшего естества, ненависть к его побуждениям, не только к явно злым, но и ко всем без исключения, и ко мнимо добрым. Великое бедствие - последовать правде падшего естества: с этим сопряжено отвержение Евангелия, отвержение Искупителя, отвержение спасения. Кто не возненавидит души своей, не может Мой быти ученик (Лк. 14, 26), сказал Господь. Объясняя вышеприведенные слова Господа, Великий Варсонофий говорит: "Как отрекается от себя человек? - Лишь тем, что оставляет естественные желания и последует Господу. Посему-то и говорит Господь здесь собственно о естественном, а не о неестественном; ибо если кто оставит только неестественное, то он не оставил еще ничего своего собственного, ради Бога, потому что противоестественное не принадлежит ему. А тот, кто оставил естественное, всегда взывает с апостолом Петром: се мы оставихом вся, и в след Тебе идохом, что убо будет нам? (Мф. 19, 27), и слышит блаженный глас Господа, и обетованием удостоверяется в наследовании жизни вечной (Мф. 19; 27, 29). Что оставил Петр, будучи не богат, и чем хвалился, если не оставлением естественных своих желаний? Ибо, если человек не умрет для плоти, живя духом, он не может воскреснуть душою. Как в мертвеце вовсе нет желаний естественных, так нет их и в духовно-умершем для плоти. Если ты умер для плоти, то как могут жить в тебе желания естественные? Если же ты не достиг меры духовной, а еще младенчествуешь умом, то смирись пред учителем, - да накажет тя милостию (Пс. 140, 5), и без совета ничего не делай (Сир. 32; 21), хотя бы что и казалось тебе, по-видимому, добрым; ибо свет демонов обращается впоследствии во тьму" (Ответ 59).
Точно то же должно сказать и о свете падшего человеческого естества. Последование этому свету и развитие его в себе производит в душе совершенное омрачение и вполне отчуждает её от Христа. Чуждый христианства чужд Бога: всяк, отметаяйся Сына, ни Отца имать (1 Ин. 2, 23) - безбожник.
В наш век, гордый своим преуспеянием, большинство человеков, провозглашающее себя и христианами и делателями обильнейшего добра, устремилось к совершению правды падшего естества, отвергнув с презрением правду евангельскую. Это большинство да услышит определение Господа: приближаются Мне людие сии усты своими, и устнами чтут Мя: сердце же их далече отстоит от Мене. Всуе же чтут Мя, учаще учением, заповедем человеческим (Мф. 15, 8-9).
Делатель правды человеческой исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения; он проповедует, трубит о себе, о делах своих, не обращая никакого внимания на воспрещение Господа (Мф. 6, 1-18); ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде; признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных. Напротив того, делатель евангельских заповедей всегда погружен в смирение: сличая с возвышенностью и чистотою всесвятых заповедей свое исполнение их, он постоянно признает это исполнение крайне недостаточным, не достойным Бога; он видит себя заслужившим временные и вечные казни за согрешения свои, за нерасторгнутое общение с сатаною, за падение, общее всем человекам, за свое собственное пребывание в падении, наконец, за самое недостаточное и часто превратное исполнение заповедей. Пред каждою скорбью, посылаемой промыслом Божьим, он с покорностью преклоняет главу, ведая, что Бог обучает и образует скорбями служителей Своих во время их земного странствования. Он милосердствует о врагах своих и молится о них, как о братиях, увлекаемых демонами, как о членах единого тела, пораженных болезнью в духе своем, как о благодетелях своих, как о орудиях промысла Божия.
СОВЕТ НОВОНАЧАЛЬНОМУ
Наше современное иноческое жительство по Писанию и совету отцов и братии освящено примером главы монашества, преподобного Антония Великого. Он не был в послушании у старца, но в новоначалии своем жил отдельно и заимствовал наставления из Писания и от разных отцов и братии: у одного научился он воздержанию, у другого - кротости, терпению, смирению, у иного - строгой бдительности над собой, безмолвию, стараясь усвоить себе добродетель каждого добродетельного инока, всем оказывая по возможности послушание, смиряясь пред всеми и молясь Богу непрестанно (Четьи-Минеи, 17 января).
Поступай и ты, новоначальный, таким образом! Оказывай настоятелю и прочему монастырскому начальству нелицемерное и нечеловекоугодливое послушание, послушание, чуждое лести и ласкательства, послушание ради Бога. Оказывай послушание всем отцам и братиям в их приказаниях, не противных Закону Божию, уставу и порядку монастыря и распоряжению монастырского начальства. Но никак не будь послушен на зло, если бы и случилось тебе потерпеть за нечеловекоугодие и твердость твою некоторую скорбь.
О ИСТИННОМ И ЛОЖНОМ СМИРЕННОМУДРИИ
Никтоже вас да прельщает, изволенным ему смиренномудрием (Кол. 2, 18), сказал святой апостол Павел.
Истинное смиренномудрие состоит в послушании и последовании Христу (Флп. 2, 5-8).
Истинное смиренномудрие - духовный разум. Оно - дар Божий; оно - действие Божественной благодати в уме и сердце человека.
Может быть и произвольное смиренномудрие: его сочиняет для себя душа тщеславная, душа обольщенная и обманутая лжеучением, душа, льстящая самой себе, душа, ищущая лести от мира, душа, всецело устремившаяся к земному преуспеянию и к земным наслаждениям, душа, забывшая о вечности, о Боге.
Произвольное, собственного сочинения смиренномудрие состоит из бесчисленных разнообразных ухищрений, которыми человеческая гордость старается уловить славу смиренномудрия от слепотствующего мира, от мира, любящего свое, от мира, превозносящего порок, когда порок облечен в личину добродетели, от мира, ненавидящего добродетель, когда добродетель предстоит взорам его в святой простоте своей, в святой и твердой покорности Евангелию.
Ничто так не враждебно смирению Христову, как смиренномудрие своевольное, отвергшее иго послушания Христу и под покровом лицемерного служения Богу святотатственно служащее сатане.
Если мы будем непрестанно смотреть на грех свой, если будем стараться о том, чтоб усмотреть его подробно, - то не найдем в себе никакой добродетели, не найдем и смиренномудрия.
Истинным смирением прикрывается истинная, святая добродетель: так закрывает целомудренная дева покрывалом красоту свою; так закрывается Святая Святых завесою от взоров народа.
Истинное смиренномудрие - характер евангельский, нрав евангельский, образ мыслей евангельский.
Истинное смирение - Божественное таинство: оно недоступно для постижения человеческого. Будучи высочайшею премудростью, оно представляется буйством для плотского разума.
Божественное таинство смирения открывает Господь Иисус верному ученику Своему, непрестанно приседящему у ног Его и внимающему Его животворящим глаголам. И открытое, оно пребывает сокровенным: оно неизъяснимо словом и языком земным. Оно для плотского разума непостижимо: непостижимо постигается разумом духовным, и, постиженное, пребывает непостижимым. Смирение - жизнь небесная на земле. Благодатное, дивное видение величия Божия и бесчисленных благодеяний Божиих человеку, благодатное познание Искупителя, последование Ему с самоотвержением, видение погибельной бездны, в которую ниспал род человеческий, - вот невидимые признаки смирения, вот первоначальные чертоги этой духовной палаты, созданной Богочеловеком.
Смирение не видит себя смиренным. Напротив того, оно видит в себе множество гордости. Оно заботится о том, чтоб отыскать все её ветви; отыскивая их, усматривает, что и еще надо искать очень много.
Преподобный Макарий Египетский, нареченный Церковью Великим, за превосходство своих добродетелей, особливо за глубокое смирение, отец знаменоносный и духоносный, сказал в своих возвышенных, святых, таинственных беседах, что самый чистый и совершенный человек имеет в себе нечто гордое (Беседа 7, гл. 4).
Этот угодник Божий достиг высшей степени христианского совершенства, жил во времена, обильные святыми, видел величайшего из святых иноков Антония Великого, и сказал, что он не видел ни одного человека, который бы вполне и в точном смысле слова мог быть назван совершенным (Беседа 8, гл. 5). Ложное смирение видит себя смиренным: смешно и жалостно утешается этим обманчивым, душепагубным зрелищем.
Сатана принимает образ светлого Ангела; его апостолы принимают образ Апостолов Христовых (2 Кор. 11, 14-15); его учение принимает вид учения Христова; состояния, производимые его обольщениями, принимают вид состояний духовных, благодатных: гордость его и тщеславие, производимые ими самообольщение и прелесть принимают вид смирения Христова. Ax! Куда скрываются от несчастных мечтателей, от мечтателей, бедственно-довольных собою, своими состояниями самообольщения, от мечтателей, думающих наслаждаться и блаженствовать, куда скрываются от них слова Спасителя: Блаженны плачущий ныне, блаженни алчущий ныне, и горе вам, насыщении ныне, горе вам, смеющимся ныне (Лк. 6; 21, 25).
Посмотри попристальнее, посмотри беспристрастно на душу твою, возлюбленнейший брат! Не вернее ли для нее покаяние, чем наслаждение! Не вернее ли для нее плакать на земле, в этой юдоли горестей, назначенной именно для плача, нежели сочинять для себя безвременные, обольстительные, нелепые, пагубные наслаждения!
Покаяние и плач о грехах доставляют вечное блаженство: это известно; это достоверно; это возвещено Господом. Почему же тебе не погрузиться в эти святые состояния, не пребывать в них, а сочинять себе наслаждения, насыщаться ими, удовлетворяться ими, ими истреблять в себе блаженную алчбу и жажду правды Божией, блаженную и спасительную печаль о грехах твоих и о греховности.
Алчба и жажда правды Божией - свидетели нищеты духа: плач - выражение смирения, его голос. Отсутствие плача, насыщение самим собою и наслаждение своим мнимо-духовным состоянием, обличают гордость сердца.
Убойся, чтоб за пустое, обольстительное наслаждение не наследовать вечного горя обещанного.
Богом для насыщенных ныне самовольно, в противность воле Божией.
Тщеславие и чада его - ложные наслаждения духовные, действующие в душе, не проникнутой покаянием, созидают призрак смирения. Этим призраком заменяется для души истинное смирение. Призрак истины, заняв собой храмину души, заграждает для самой Истины все входы в душевную храмину.
Увы, душа моя, Богозданный храм истины! Приняв в себя призрак истины, поклонившись лжи вместо Истины, ты соделываешься капищем?
В капище водружен идол: мнение смирения . Мнение смирения - ужаснейший вид гордости. С трудом изгоняется гордость, когда человек и признает её гордостью, но как он изгонит её, когда она кажется ему его смирением?
В этом капище горестная мерзость запустения! В этом капище разливается фимиам кумирослужения, воспеваются песнопения, которыми увеселяется ад. Там помыслы и чувства душевные вкушают воспрещенную снедь идоложертвенную, упиваются вином, смешанным с отравой смертоносной. Капище, жилище идолов и всякой нечистоты, недоступно не только для Божественной благодати, для дарования духовного, недоступно ни для какой истинной добродетели, ни для какой евангельской заповеди.
Ложное смирение так ослепляет человека, что вынуждает его не только думать о себе, намекать другим, что он смирен, но открыто говорить это, громко проповедовать (Подражание, книга III, гл. 2).
Жестоко насмехается над нами ложь, когда, обманутые ею, мы признаем её за истину.
Благодатное смирение невидимо, как невидим Податель его - Бог. Оно закрыто молчанием, простотой, искренностью, непринужденностью, свободой.
Ложное смирение - всегда с сочиненной наружностью: ею оно себя публикует.
Ложное смирение любит сцены: ими оно обманывает и обманывается. Смирение Христово облечено в хитон и ризу (Ин. 19, 24), в одежду самую безыскуственную: покровенное этой одеждой, оно не узнается и не примечается человеками.
Смирение - залог в сердце, святое, безыменное сердечное свойство. Божественный навык, рождающийся неприметным образом в душе от исполнения евангельских заповедей (Преподобный авва Дорофей. Поучение 2).
Действие смирения можно уподобить действию страсти сребролюбия. Зараженный недугом веры и любви к тленным сокровищам, чем более накопляет их, тем делается к ним жаднее и ненасытнее. Чем он более богатеет, тем для себя самого представляется беднее, недостаточнее. Так и водимый смирением, чем более богатеет добродетелями и духовными дарованиями, тем делается скуднее, ничтожнее пред собственными взорами.
Это - естественно. Когда человек не вкусил еще высшего добра, тогда собственное его добро, оскверненное грехом, имеет пред ним цену. Когда же он причастится добра Божественного, духовного, тогда без цены пред ним его добро собственное, соединенное, перемешанное со злом.
Дорог для нищего мешец медниц, собранный им в продолжительное время с трудом и утомлением. Богач неожиданно высыпал в его недра несметное число чистых червонцев, и нищий кинул с презрением мешец с медницами, как бремя, только тяготящее его.
Праведный, многострадальный Иов, по претерпении лютых искушений, сподобился Боговидения. Тогда он сказал Богу в вдохновенной молитве:
Слухом убо уха, слышах Тя первее, нынеже око мое виде Тя. Какой же плод прозяб в душе праведника от Боговидения? Темже, - продолжает и заключает Иов свою молитву, - укорих себе сам, и истаях: и мню себе землю и пепел (Иов. 42, 5-6).
Хочешь ли стяжать смирение? Исполняй евангельские заповеди: вместе с ними будет вселяться в сердце твое, усваиваться ему святое смирение, т.е. свойство Господа нашего Иисуса Христа.
Начало смирения - нищета духа; средина - преуспеяния в нем, превысший всякого ума и постижения мир Христов; конец и совершенство - любовь Христова.
Смирение никогда не гневается, не человекоугодничает, не предается печали, ничего не страшится. Может ли предаться печали тот, кто заблаговременно признал себя достойным всякой скорби? Может ли устрашиться бедствий тот, кто заблаговременно обрек себя на скорби, кто смотрит на них, как на средство своего спасения. Возлюбили угодники Божий слова благоразумного разбойника, который был распят близ Господа. Они при скорбях своих обыкли говорить: Достойное по делам нашим восприемлем; помяни нас, Господи во царствии Твоем (Лк. 23, 41-42). Всякую скорбь они встречают признанием, что они достойны её (Преподобный авва Дорофей. Поучение 2).
Святой мир входит в сердца их со словами смирения! Он приносит чашу духовного утешения и к одру болящего, и в темницу к заключенному в ней, и к гонимому человеками, и к гонимому бесами.
Чаша утешения приносится рукою смирения и распятому на кресте; мир может принести ему только оцет с желчию смешен (Мф. 27, 34).
Смиренный неспособен иметь злобы и ненависти: он не имеет врагов. Если кто из человеков причиняет ему обиды, он видит в этом человеке орудие правосудия или промысла Божия. Смиренный предает себя всецело воле Божией. Смиренный живет не своею собственной жизнию, но Богом.
Смиренный чужд самонадеянности, и потому он непрестанно ищет помощи Божией, непрестанно пребывает в молитве.
Ветвь плодоносная нагибается к земле, пригнетаемая множеством и тяжестью плодов своих. Ветвь бесплодная растет кверху, умножая свои бесплодные побеги.
Душа, богатая евангельскими добродетелями, глубже и глубже погружается в смирение, и в глубинах этого моря находит драгоценные перлы: дары Духа.
Гордость - верный знак пустого человека, раба страстей, знак души, к которой учение Христово не нашло никакого доступа.
Не суди о человеке по наружности его; не заключай о нем, что он горд или смирен. Не судите на лица, но от плод их познаете их (Ин. 7, 24; Мф. 7, 16). Господь велел познавать людей из действий их, из поведения, из последствий, которые вытекают из их действий.
Вем аз гордость твою и злобу сердца твоего (1 Цар. 27, 21),- говорил Давиду ближний его; но Бог засвидетельствовал о Давиде: обретох Давида раба Моего, елеем святым Моим помазах его (Пс. 88, 21). Не тако зрит человек, яко зрит Бог: яко человек зрит на лице, Бог же зрит на сердце (1 Цар. 16, 7).
Слепые судьи часто признают смиренным лицемера и низкого человекоугодника: он - бездна тщеславия.
Напротив того, для этих невежественных судей представляется гордым неищущий похвал и наград от человеков, и потому не пресмыкающийся пред человеками, а он - истинный слуга Божий; он ощутил славу Божию, открывающуюся одним смиренным, ощутил смрад славы человеческой и отвратил от нее и очи, и обоняние души своей.
Аще кто хощет по Мне ити, возвещает святое Смирение: да отвержется себе и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мф. 26, 24). Иначе невозможно быть учеником и последователем Того, Кто смирился до смерти, до смерти крестной. Он воссел одесную Отца, Он Новый Адам, Родоначальник святого племени избранных. Вера в Него вписывает в число избранных; избрание приемлется святым смирением, запечатлевается святой любовью. Аминь.
Пестов Н. Е.
СМИРЕННОСЛОВИЕ
Смиренномудрый не должен высказывать свое смирение на словах.
Преп. Варсонуфий Великий.
Кроме драгоценного бриллианта (из алмаза) бывают подделки его из стекла, ничего не стоющие по сравнению с настоящим бриллиантом. Неопытному глазу не отличить поддельный бриллиант от настоящего.
Так кроме истинного смирения бывает и поддельное, напускное смирение.
Так преп. Симеон Новый Богослов предупреждает нас: "Есть мнимое смирение, происходящее от нерадения и лености".
Истинное смирение не выказывает себя и не говорит смиренных слов, и не только прячет все свои добродетели, но хочет вообще никак не высказывать себя и не говорить о себе".
Как говорит преп. Варсонуфий Великий: "Смиренномудрый не должен высказывать свое смирение на словах; смирение на словах есть порождение гордости и беспорядочно рождает через них матерь свою - тщеславие".
Свт. Игнатий Брянчанинов пишет: "Господь заповедал совершать все добродетели втайне (Мф. 6, 1-18), а смиреннословие есть вынаружение смирения напоказ человекам. Оно - притворство, обман, во-первых, себя, потом других; потому что утаение своих добродетелей составляет одно из свойств смирения, а смиреннословием и смиреннообразием это-то утаение и уничтожается".
"Находясь между братиею твоею, - говорит св. Иоанн Лествичник, - наблюдай за собою, чтобы тебе никак не выказаться в чем-нибудь праведнее их. В противном случае сделаешь двойное зло: братии уязвишь твоим лицемерством и притворством, в себе же непременно зародишь самомнение".
Напускное и мнимое смирение старец Макарий Оптинский называл "кошачьим" смирением.
При таком устроении духа люди, действительно, уподобляются кошке: пока ее гладят по шерстке, она довольна, ласкается, мурлычет. Но стоит только погладить ее против шерстки, как она сейчас же ощетинится и зафыркает. Так и люди, обладающие мнимым смирением, не выносят обличений и указаний на их недостатки: они будут оправдываться, спорить, раздражаться и сердиться и охладеют по отношению к своим обличителям.
Поэтому от истинного смирения надо хорошо отличать "смиреннословие" - склонность выказывать свое смирение в словах самоуничижения.
К смиреннословию прибегают и некоторые из тех христиан, которые искренно ищут своего самоуничижения. Но проявление в словах своего смирения является ли доказательством действительного наличия нищеты духа?
Смиреннословие всегда может показаться только притворством и рисовкой своей добродетелью смирения. Но если даже действительно за словами есть истинное смирение, то хорошо ли хвалиться и напоказ выставлять свою добродетель? Если нельзя хвалиться своей красотой, талантами или добрыми делами, то можно ли хвалиться наличием смирения?
Итак, в обоих случаях смиреннословие предосудительно в устах христианина, и его обычно не слышно из уст воистину смиренных христиан.
Чтобы избегать смиреннословия, святые отцы рекомендуют христианам молчать и при похвалах: возражение и в этом случае будет только смиреннословием.
И если мы действительно смиренны, нищи духом и считаем себя за ничто (т.е. за ничтожество), то это мы можем открывать лишь в молитвах Господу Богу: Он Один знает нас совершенно. Он примет и наше самоуничижение, если оно искренно, а если оно даже не вполне соответствует действительной мере нашей нищеты духовной, то и здесь Он снизойдет в нашей немощи и наше преувеличение в самоуничижении расценит как стремление к совершенству.
Чаще всего смиреннословие перед людьми является только рисовкой, маскирующей тщеславие. Здесь смирение бывает "паче гордости".
Один инок сильно злоупотреблял смиреннословием. Его решили исправить. Однажды, когда он сидел за трапезой, один из старших иноков сказал с резкостью: "Как ты смеешь сидеть здесь со святыми отцами?" - "Потому что я тоже святой отец", - отвечал обиженный инок, забыв свое смиреннословие.
Однако, как говорится, нет правил без исключения. Смиреннословие встречается и в псалмах Давидах (Пс. 21, 7) и у ап. Павла (напр., 1 Кор. 15, 9), и в творениях ряда святых отцов, включая Антония и Варсонуфия Великих. Но все они действительно были смиренны и, зная, что их почитают люди как за великих, хотели показать всем примеры смирения. И что было уместно у великих, то не к лицу рядовым христианам, которым надо соблюдать незаметность, скромность, молчаливость и отнюдь не выставлять на вид свое показное смирение.
Преп. Нил Сорский.
КАК ПОБЕЖДАТЬ ТЩЕСЛАВНЫЕ ПОМЫСЛЫ
(Из "Устава о жительстве скитском ")
Какое наставление дает преподобный Нил, охраняя братию от духа тщеславия?
"Много, говорит, и бдительно должны мы наблюдать за духом тщеславия. Ибо он весьма сокровенно, со всяким ухищрением, вкрадывается в наши намерения и действия, преграждает иноку путь к истинному преспеянию и силится исказить и извратить дело наше так, чтобы оно было не для Бога, но из тщеславия и человекоугодия. Посему надлежит нам во всякое время строго испытывать себя и упражнения свои внешние и мысленные: для Бога ли и для пользы ли душевной они совершаются. Надлежит всячески избегать похвал человеческих и, памятуя сказанное святым Давидом: Господь разсыпа кости человекоугодников (Пс. 52, 6), отревать всякий помысл льстивый, и внушающий что-либо сделать по человекоугодию. Таким образом твердо да направляем все ко благоугождению Богу".
А тому, кто при всем желании своем так вести себя побеждается иногда, против воли своей, помыслом тщеславия, что внушается тому от Преподобного?
"Да исповедает он помысл свой в молитве ко Господу и да преложит его на противное, смиряя и уничижая себя: Сердцеведец, пред Коим открыта душа наша и всякое в ней движение, простит и не вменит нам его".
Как достигать победы над тщеславными помыслами?
"Для сего так да поступаем, - говорит преподобный Нил: - если когда-либо восчувствуем побуждение чем-либо потщеславиться, то воспомянем свои слезы, если имеем их, и благоговейное предстояние в молитве пред Богом. А если нет у нас ни того, ни другого, представим себе исход наш из сего мира, - и бесстудное тщеславие чрез сие отженется. Если же оно и за сим гнездится в нас, убоимся, по крайней мере, того срама, который последует тщеславному: "Ибо возносяйся, еще здесь, прежде будущего века, не избежит унижения",- говорит святый Иоанн Лествичник".
Какую предосторожность внушает преподобный Нил на тот случай, когда кто-либо похвалит нас?
"Когда кто-либо станет нас хвалить и своею похвалою, при содействии врага невидимого и собственного нашего ослепленного сердца, породит в нас мысль, что мы достойны чести и повышения, и способны к занятию высоких мест, то тотчас вспоминаем себе множество и тяжесть наших согрешений, или - и одно из них, наиболее гнусное, вообразим в уме нашем, и скажем себе самим: суди, достойны ли похвалы и чести так поступавшие? И тогда вдруг увидим себя совершенно не стоющими никакой и ничьей похвалы, и внушения бесовские отразятся и более смущать нас не станут,- сказал Никита Стифат".
А ежели нет у кого, по милости Божией, тяжких грехов, то как смирить ему себя в случае приражения духа тщеславия?
"Ежели нет в тебе, говорит Преподобный, больших и студных грехов, то помысли о том, коль широка и совершенна и мнообъемлюща всякая заповедь Господня, и тогда узришь, что все твое подвижничество - как капля в сравнении с обширным морем. Так трезвясь и любомудрствуя, мы избегнем сетей тщеславия. Ежели же не остережемся и беспечно будем поддаваться тщеславным помыслам, то, укоренясь, они породят в нас презорство и гордыню, которая есть и начало и конец всякому злу".
