Беседа митрополита Солнечногорского Сергия,
управляющего делами Московской Патриархии,
с корреспондентом журнала "Церковь и время"
- Ваше Высокопреосвященство, в последние годы много говорится о необходимости возрождения духовности, однако в это понятие вкладывают самый разный смысл. Как бы Вы определили понятие "духовность"?
- Сейчас модно говорить о духовности, особенно в светских кругах. Люди искусства говорят, что они вносят большую лепту в развитие духовности народа. Может быть, есть здесь доля правды, но именно доля, потому что духовность может достигаться, прежде всего, путем работы над собой. Мы имеем опыт такой духовной работы Святых Отцов, аскетов, подвижников, тех людей, которые отдали свою жизнь за Христа. Без этого опыта вряд ли можно было бы вообще говорить о духовности.
Мое определение понятия "духовность" может быть дано только с точки зрения традиции Русской Православной Церкви. Каждый человек, вступая на путь духовной жизни, начинает понимать, что в Православной Церкви есть все для духовного совершенствования. Все таинства ведут к тому, чтобы человек стал духовным и сделал свою жизнь духоносной, чтобы истины Евангелия стали внутренним законом жизни человека, чтобы Евангелие стало источником, из которого человек черпал бы глаголы жизни вечной.
Достижению высот православной духовности способствуют многие вещи. Прежде всего, это молитва, это послушание, обязательное для каждого человека, где бы он ни трудился. При этом не обязательно быть монахом или священником, потому ^то послушание может быть не только духовному отцу, но и отцу семейства. Взаимная обязанность супругов, обязанности родителей по отношению к детям и детей к родителям - все это связано с послушанием. Без послушания ничего не достигается. Целомудренное поведение человека, соблюдение постов, которые ведут к духовному очищению, также служат стяжанию духовности. Наконец, если человек начинает изучать опыт святоотеческой духовности - творения Исаака Сирина, Ефрема Сирина, Игнатия Брянчанинова, беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым, то он постепенно осваивает уникальный опыт человечества по стяжанию подлинной духовности, которая делает его духовно богатым, наполняет жизнь человека смыслом. Когда человек идет по пути, указанному Святыми Отцами, происходит такое чудо: чем больше человек отдает, тем богаче он становится. В этом, я думаю, коренное отличие православной духовности от светской.
- Владыко, в беседе с Мотовиловым, о которой Вы упомянули, преподобный Серафим говорит, что целью жизни христианина является стяжание Святого Духа Божия. Иными словами, духовность каждого христианина - это собственно причастность Святому Духу. Но давайте поговорим в широком плане о духовно-нравственном состоянии общества в целом. Как бы Вы его оценили? И в чем, на Ваш взгляд, заключается роль Церкви в духовном возрождении России?
- Это вопрос довольно сложный, на него нельзя ответить однозначно. Говорить о бездуховности нашего народа не совсем верно. Я думаю, всех должно беспокоить состояние безразличия, покорности судьбе, безысходности, которое сейчас является доминирующим в нашем обществе. Жизнь часто ставит человека в тупик, а тупиковые ситуации создаются не только в смысле материальном, но и в духовном.
Христос говорил: "Познай истину, и истина сделает тебя свободным". И это действительно так. Истина Христова - истина вечная, это краеугольный камень, который должен быть положен и в основание личной жизни христианина, и в основание общественной и государственной жизни. Если нет этого основания, то постепенно нарушается духовный баланс в жизни человека, что приводит к катастрофам, которые иногда заканчиваются даже самоубийством. И причина самоубийства не бедность и не нищета.
Человек богатый, обеспеченный, так же, как и бедный, нередко кончает жизнь самоубийством. Он тоже не справляется с проблемами, поставленными перед ним действительностью. Богатство не делает человека свободным от тех нравственных терзаний, которые влечет за собой состояние бездуховности. Я уверен, что наше общество исцелилось бы, если бы нам удалось возродить духовность в народе. А начинать надо с того, чтобы каждый человек занял активную позицию в жизни. Только истина Христова дает человеку возможность посмотреть на жизнь другими глазами и найти нравственную опору.
Мне действительно хотелось бы, чтобы наше общество возродилось нравственно, духовно. К сожалению, то, что якобы делается в этом направлении через телевидение, литературу, искусство часто, наоборот, ведет к развращению человека. А если общество становится нравственно разложенным, то оно готово принять на веру любую теорию, любую философию. Эта философия будет жить и процветать. Можно привести такой пример: после революции верующей России была предложена коммунистическая идеология, и вчерашние христиане Святой Руси вдруг стали гонителями христианства. Это ведь парадокс. В этом случае мы можем говорить о подмене духовности в нашей стране псевдодуховностью.
Я бы хотел еще раз подчеркнуть опасность состояния теплохладности, безразличия - человек должен быть активен, и мы призываем, чтобы он был активен в добре. Эта активность в добре должна быть плодом Святого Духа. Человек должен стремиться к нравственному совершенству, к святости, к деланию добрых дел, заботиться о том, чтобы ближнему было хорошо, должен хорошо работать на том месте, где он поставлен: будь то рабочий, крестьянин, президент, патриарх, священник. Все это укрепляет веру, наполняет внутреннюю жизнь человека духовным смыслом.
- Вы упомянули тот критический момент в истории нашей страны, когда произошла подмена истинной духовности лжедуховностью, идеологией, навязанной народу. Сейчас мы переживаем другой критический момент, когда страна выходит из идеологического плена, встает на новый путь. Интересно, что о духовности, о духовном возрождении сейчас говорят не только люди, непосредственно связанные с духовной сферой, но также и те, кто в совсем недавнем прошлом являлись апологетами воинствующего атеизма, а сейчас столь же воинственно пропагандируют идеологию, в которой православие переплетено с националистическими, шовинистическими идеями. Не происходит ли в таких случаях подмена истинно православной духовности суррогатом?
- Вы знаете, мы живем с вами в очень интересное время. Действительно, нас сейчас не заставляют вступать ни в какие партии, нас не преследуют за те или "иные убеждения, мы живем в условиях свободы. Эта свобода предполагает и подразумевает, что мы можем ответить на вызов времени. Что будет с нашей Россией, с нашим обществом, каким мы его увидим? Это зависит от каждого из нас. Мы как православные люди конечно заинтересованы в том, чтобы каждый человек получил возможность узнать истину и узнал ее. Я как епископ Церкви прежде всего заинтересован в том, чтобы человек узнал о ценностях Православия, потому что, с моей точки зрения, это осуществление свободы совести каждого гражданина. Мы живем в конкретном геополитическом пространстве - в России, которая имеет свои духовные, культурные, политические, экономические корни. Чтобы понимать свою историю, чтобы взять оттуда что-то доброе, человек должен узнать хотя бы азы Православия. Необходимо познакомиться с Православием глубже, чтобы увидеть в нем не только лишь византийский блеск богослужения, который некоторых восторгает, а некоторых, наоборот, отвращает от Церкви, но чтобы действительно увидеть духовную сущность Православия.
Если человек усвоит основы Православия, то никакие партии, которые носят название православных, но на самом деле ничего общего с Православием не имеют, не собьют его с истинного пути. Я встречался с лидерами таких партий: они не имеют никакого понятия не то что о Православии - о Боге. Но поскольку это модно, они создают православные партии, или что-то в этом роде. Конечно, это недопустимо, это безнравственно. Нравственный человек никогда не позволит себе спекулировать верой.
Коснемся такого понятия, как патриотизм. В России всегда, во все исторические периоды мы встречаем подлинный патриотизм. Но есть ведь и ложный патриотизм, проявляющий себя в уродливых формах шовинизма, антисемитизма. Россия никогда не была антисемитской страной.
Если вы посмотрите духовную литературу, например, труды Антония Храповицкого, то увидите, что он очень много говорит об антисемитизме как о нездоровом явлении. Настоящие православные патриоты России никогда не позволят себе оскорбить человека другой нации, другой веры. Мне всегда вспоминаются слова Достоевского о том, нравственно или безнравственно преследовать сектантов. Он говорит, что всегда задумывался над тем, как бы Христос ответил на этот вопрос, и всегда получал ответ, что Христос никогда не стал бы преследовать инакомыслящих.
Я уверен, что национализм, шовинизм, антисемитизм несовместимы с подлинным патриотизмом, с православным пониманием роли человека в обществе, в государстве. Церковь никогда не поддерживала этих маргинальных движений.
- Вернемся к разговору о духовности. С понятием "духовность" в православной традиции тесно связано понятие духовничества. Каким качествам, на Ваш взгляд, должен отвечать духовник в современной России? В декабре прошлого года Святейший Патриарх в выступлении на епархиальном собрании резко критиковал некоторых священнослужителей за неправильный подход к духовничеству и к таинству исповеди. Вскоре после этого Священный Синод принял особое определение, посвященное злоупотреблениям в духовнической практике. Вы уже высказывались по поводу этого определения в "Независимой газете", отметив, что Священный Синод лишь напомнил о том, что всегда было учением Церкви и что должно быть известно каждому священнику. И все же, почему именно сейчас возникла необходимость в таком напоминании?
- Я думаю, что возникновение проблем в области духовничества - это закономерное явление в жизни нашей Церкви и нашего общества. Сейчас открылось очень много новых общин, храмов, мужских и женских монастырей. Опытных священников не хватает, тогда как человек всегда хочет видеть в священнике именно опытного духовного отца, способного дать добрый совет, а не только требоисполнителя.
Возьмем в качестве примеров преподобного Сергия Радонежского, Серафима Саровского, оптинских старцев. Очень интересно, как они готовили себя к духовничеству. Преподобный Серафим молился 1000 дней и ночей в одиночестве на камне, преподобный Сергий ушел на гору Маковец, и только спустя несколько лет вокруг него стала собираться братия, преподобные оптинские старцы тоже сначала уходили в затвор, а потом уже начинали духовно окормлять народ. Суть затвора в том, что в это время человек полностью соединялся с Богом, он молился, размышлял о своей жизни, просил о прощении своих грехов, которые каждый из них имел как человек, живущий на земле. И только потом, когда они очищали свои души и становились жилищами Святого Духа, они выходили к народу, имея дар прозорливости и видения человека во всей его полноте. Только тогда они могли оценить человека и дать ему те или иные советы или епитимьи за грехи. Теперь этот духовный опыт, к сожалению, в значительной степени утерян.
Жизнь очень резко затребовала от нашей Церкви ответов на насущные вопросы. К сожалению, представители нового поколения священнослужителей, зачастую сами не разобравшись в своей душе, не наведя порядок в своей жизни, берут за основу не совсем те принципы святости, которыми руководствовались великие подвижники Церкви. Считая себя очень опытными, такие священники привносят в церковь дух времени.
Святейший Патриарх постоянно подчеркивает опасность младостарчества. Это понятие связано не с возрастом священника, а с его неопытностью. Будучи духовно младенцем, человек начинает считать себя старцем и губить души, давая людям советы не только в духовной, но зачастую и в практической жизни. Между тем, вопросы, связанные с практической жизнью, часто вовсе не относятся к компетенции духовника. Только прозорливые старцы могли советовать в таких случаях. Преподобный Серафим, например, оставил у себя на несколько дней приехавшего к нему купца, у которого из-за промедления могла не состояться сделка. Но, как впоследствии выяснилось, тем самым спас его от смерти.
Есть у нас и сейчас хорошие духовники и прозорливые старцы, но их единицы. Каждому из нас надо подходить к вопросу духовничества со смирением, очень осторожно. Ведь чтобы целить больного, нужно самому быть здоровым, чтобы увидеть сучок в глазе брата, надо сначала вынуть бревно из собственного глаза. Если священник с таким смирением будет подходить к вопросу духовного окормления, то тогда он сделает очень много хорошего и полезного. Если же вместо того, чтобы приводить людей к Богу, к Церкви, священник насаждает культ своей личности, то может случиться беда. Часто такой духовник считает себя выше епископа, по благословению которого он совершает все таинства.
Стала частой практика, когда священник принимает указы епископа, только посоветовавшись со своим духовником. Это показатель того, что в Церкви не все благополучно. Нужно очень много трудиться, чтобы исправить ситуацию. Во-первых, опытные духовники должны объяснять людям, которые кажутся себе святыми, что они находятся в состоянии духовной прелести. Я бы хотел, чтобы каждый из нас, каким бы святым или популярным проповедником или духовником он ни был, думал о себе как о человеке, который сам нуждается в исцелении грехов, в наставлениях, в советах. При этом мы постоянно подчеркиваем, что роль епископа в нашей Церкви несомненно выше, чем роль духовника. По всем спорным вопросам высшей инстанцией является не духовник, а епископ.
- А в какой степени духовник вообще полномочен требовать от своих духовных чад беспрекословного послушания?
- Нельзя смешивать понятия духовничества и старчества. В наше время очень хорошая древняя традиция, к сожалению, получила болезненное развитие. В Оптиной пустыни, в других известных монастырях существовала эта традиция. Насельник монастыря каждый день приходил к старцу и открывал ему все свои помыслы. Старец давал ему совет, потому что он как духовно опытный человек видел, к чему может привести тот или иной помысел.
Что же происходит сейчас? Молодые, а то и пожилые священники, искажая древнюю монастырскую практику, начинают заниматься духовничеством по своему произволу, требуют себе беспрекословного послушания. Сначала у них бывает достаточно много приверженцев, а потом они остаются одни, потому что народ видит, что странные советы, которые дает такой батюшка, часто идут вразрез с объективными обстоятельствами жизни человека. Ведь духовник очень многое может: он может консолидировать какие-то общественные силы, и наоборот; может создать, а может и разрушить семью.
Перед декабрьским постановлением было сделано заявление Синода, в котором подчеркивалась святость семейных отношений. Это делалось в связи с участившимися случаями ухода в монастырь супругов по распоряжению их духовника. Это вещи недопустимые. Духовник не может или одному, или обоим супругам благословить уход в монастырь и требовать развода. Брак законен, признан обществом и Церковью, даже если и не освящен ею, на это я хотел бы обратить особое внимание. Некоторые так называемые младостарцы требуют развода, если один из супругов не желает венчаться. Семья в таком случае распадается, все заканчивается трагедией. Иногда духовники требуют переезда из одного города в другой с продажей имущества, что также недопустимо.
К Церкви подобного рода вопросы никакого отношения не имеют, к духовному состоянию человека - тоже. Это сфера, которой духовник не должен заниматься. Он должен лечить духовные раны людей, исправлять все с любовью, не отвращая от Христа, от Церкви. Человек должен увидеть всю глубину греховности своей жизни, но при этом не отчаиваться, а увидеть, что к нему протянута рука для спасения, что если он пойдет по тропе церковной жизни, то жизнь станет для него гораздо легче и счастливее. Вот в чем смысл духовничества - облегчить жизнь человека, избавить его от греха, быть свидетелем покаяния и направить его на путь истинный, но не вмешиваться в семейную жизнь человека.
- В практике налицо повышенный интерес к различным аспектам семейной жизни. Одни, например, могут на исповеди начать расспрашивать о деталях брачных взаимоотношений. Насколько правомочен духовник вмешиваться в такие вопросы? И что делать человеку, который, к своему несчастью, попал к такому духовнику, оказался на такой исповеди - исповеди, которую Святейший Патриарх справедливо назвал истязанием. Выходя от такой исповеди, то человек не чувствует духовного очищения, он чувствует себя оплеванным, униженным. Многие даже покидают Церковь.
- Во-первых, не нужно покидать Церковь. Нужно пойти к опытному священнику и посоветоваться. Опытные духовники хорошо знают людей. Надо пойти к ним, все рассказать и постараться забыть о том моральном уроне, который нанесен таким лжедуховником. Конечно, не дело духовника копаться в интимной жизни кающегося грешника. Это настолько интимная и святая для человека тема, что ее вообще нельзя касаться. Человек, возможно, давно проклинает себя за совершенные некогда плотские грехи, а лжедуховник возбуждает в нем страсть и достигает обратного - человек опять впадает в тот же грех. Таких лжедуховников надо опасаться.
Если кто-то расспрашивает вас о подробностях вашей интимной жизни, то вам нужно расстаться с таким духовником, потому что, может быть, он психически нездоров, не видит наносимого им духовного вреда, не видит целостности человека. Нужно каяться в грехе, а не в том, каким образом он совершен. Когда священноначалие узнает о такого рода духовниках, то всегда пытается воздействовать на них с тем, чтобы они одумались, отрезвились. Но часто бывает и так, что излишне подробная исповедь у определенной части людей вызывает одобрение. Человеку иногда хочется выговориться, очиститься от греха, рассказав все до мельчайших подробностей. Это ложное представление о грехе и о покаянии. Сам духовник должен остановить человека, если он кается в чем-то слишком подробно.
- А Вам как управляющему делами Московской Патриархии приходится разбирать жалобы на подобного рода действия со стороны духовников?
- Да, конечно. Мы не раз восстанавливали семьи, прося епископа вмешаться в подобного рода ситуации, когда уходят в монастырь, оставляя детей или больных родственников, или же, в ситуации, связанной с деятельностью лжедуховников. Слава Богу, все это удается как-то улаживать.
- То есть Вы подобного рода жалобы, как правило, адресуете местному епископу?
- Это компетенция местного епископа. Он должен хорошо знать и следить за духовной жизнью не только на приходах, но и в монастырях. Он должен знать, кто из духовников пользуется популярностью, должен следить, какими средствами он пользуется для лечения духовных чад. Бывают вещи потрясающие. Не буду называть конкретную епархию, но недавно поступило письмо от жены одного священника. Она покаялась на исповеди в каком-то грехе, это стало достоянием гласности и обсуждалось в священнической среде этой епархии. Это недопустимо. Тайна исповеди неприкосновенна: все, что говорит человек на исповеди, должно быть забыто вместе с разрешительной молитвой и совершившим грех, и принявшим покаяние.
- Приходится ли Вам, Владыко, разбирать такие ситуации, когда клирики какой-либо епархии оказываются в конфликте со своим епископом. Ведь у нас много говорилось о необходимости возрождения церковного суда, но церковного судопроизводства у нас не существует. Что Вы делаете, например, с письмом, которое приходит на Ваше имя или на имя Святейшего Патриарха от клирика, который подвергся незаслуженному, с его точки зрения, наказанию или прощению от епископа? Вы рассматриваете это письмо лично, или представляете на суд Патриарха, или переадресовываете обратно епархиальному архиерею, или же создаете специальную комиссию по расследованию?
- Это зависит от содержания жалобы. Если жалоба серьезная, то, конечно, Святейший Патриарх ее рассматривает сам. Если я чувствую, что вопрос можно уладить самому, так как Патриарх очень занят и всего охватить не может, то я ему докладываю суть вопроса и испрашиваю его благословения на то, чтобы решить этот вопрос лично. Потом я, как правило, звоню епархиальному архиерею и так, между прочим, спрашиваю о конкретном приходе. Он дает мне какую-то справку.
Часто епископ оказывается прав. Это не потому что мы защищаем епископов. Но нередко бывает так, что священник, переведенный епископом на другой приход, обращается к Патриарху или в Синод, чернит епископа, представляя себя святым, а потом выясняется, что у него одежда темноватого цвета. Жаль, что епископ в таком случае не всегда решается приехать в общину и рассказать обо всем откровенно, побеседовать с прихожанами, объяснить, каким был тот или иной священник и что побудило епископа перевести его на другой приход.
Сейчас бывают разные искушения. Священник, которому нужно восстанавливать храм, подчас становится добычей нечестных, недостойных людей. Иногда криминальные структуры проявляют интерес к его деятельности, и он начинает использовать их для святого дела. Мы должны твердо знать, что такое понятие, как "деньги не пахнут", для Церкви не подходит. Лучше год-два повременить, но чтобы все было хорошо и по справедливости, чем прибегать к помощи криминальных структур.
Таким образом, разные бывают случаи. Когда на епископа поступают коллективные жалобы, тогда выезжает комиссия, которая изучает этот вопрос на месте. Комиссия встречается со всеми сторонами конфликта и потом делает свои выводы. Затем эти выводы вместе с материалами, которых обычно комиссия привозит очень большое количество, докладываются на Синоде. Синод рассматривает эти материалы и выносит решение о степени виновности епископа или священника.
- Владыко, Вам наверняка приходится посещать духовные школы. Наверное, многие проблемы, возникающие во взаимоотношениях между пастырем и прихожанами в наших храмах, в частности, те, о которых говорилось в декабрьском определении Синода, коренятся в недостатках существующей ныне системы духовного образования. Ведь именно там, в духовных семинариях и академиях, будущие пастыри получают то мировоззрение, которое потом несут в массы. Каковы, на Ваш взгляд, основные недостатки нынешней системы духовного образования, и какие меры необходимы для их устранения в контексте предполагаемой реформы духовных школ?
- На этот вопрос не так легко ответить. На мой взгляд, сейчас духовные школы не отвечают запросам жизни. Приходят совершенно разные люди, с разными убеждениями и образованием. У нас не продумано, как их всех вовлечь в процесс образования, чтобы всем было интересно учиться - и молодым людям, которые с молоком матери впитали Православие, и тем, которые пришли ко Христу совсем недавно, желая стать священослужителями, но не представляют себе сложностей образовательного процесса в духовных школах. Им часто становится скучно и неинтересно.
Поставлен вопрос реформы духовного образования. Она осуществляется очень медленно, потому что духовная школа, с моей точки зрения, не была готова к возможностям, открывшимся в результате политических изменений в нашей стране. Мы идем по накатанному в советский период пути, когда многое запрещалось. В свое время нам хотелось что-то изучать, но нам не давали, говоря, что слишком образованные священники не нужны. А сейчас есть все возможности повысить уровень духовного образования. Мне кажется, есть некоторая косность в том, что, духовная школа не может .быстро перестроиться и ввести те дисциплины, те программы, которые отвечали бы запросам всех учащихся. Если бы предмет преподавался на соответствующем уровне, то его было бы интересно изучать. Я помню, когда я учился в академии, запрещали изучать новейшую историю Католической Церкви, и даже Православных Церквей. Это изучалось только в аспирантуре, а сейчас изучается в семинарии.
У меня есть пожелание к нынешним духовным школам. Мне хотелось бы, чтобы преподаватели, профессора наших духовных школ совместно работали над будущим нашей богословской науки, которая должна развиваться. Эта мысль должна работать, должна пробиваться, должен найтись ученый, который бы ее воспринял, развил, тем самым обогатив нашу духовность. Нужно изучать таких наших философов, как, например, отец Сергий Булгаков. Вот та богословская традиция, которая должна быть продолжена.
- Вы имеете в виду традицию русской богословской школы, которая продолжалась в эмиграции, в частности, в Свято-Сергиевском институте в Париже?
- Да, в Париже в свое время были сосредоточены мощные богословские силы. Я не говорю о современном Свято-Сергиевском институте, а о 30-х - 50-х годах, о богословах, труды которых можно и нужно сейчас свободно изучать. Когда я учился, для нас они были недоступны. Только когда я выехал на работу за границу и столкнулся с этим богословским наследием, я смог оценить его по достоинству. Труды парижской школы - это, с моей точки зрения, развитие принципов нашей дореволюционной русской богословской школы. Это очень хороший пример, который должен быть нами воспринят. Очень интересно, что после революции, когда здесь, в России, все рушилось, там мы обнаруживаем всплеск богословской мысли. Я желаю, чтобы наши духовные школы начали жить столь же активной духовной жизнью.
- Благодарю Вас, Владыко, за беседу. Есть ли у Вас какие-либо пожелания читателям нашего журнала?
- Мне нравится ваш журнал. Он очень соответствует своему названию - представляет жизнь Церкви в современном мире. Мне хотелось бы, чтобы мы сейчас в наше нелегкое время прониклись созидательной силой. Чтобы эта созидающая сила дала нам возможность творить, любить, делать добрые дела, чтобы и наше государство благодаря нравственным, духовным позициям своих граждан обрело духовный стержень. Чем больше в нашей стране будет людей верующих, православно образованных, духовных, целостных, тем здоровее будет наше общество. Все кризисы, по моему глубокому убеждению, будут преодолены, если мы преодолеем духовный кризис.
Церковь и время. № 2, 1999 г.
