Размышленія об исповедной практике
Приближающееся время говенія и исповеди большей части наших православных мірян всех сословій побуждает нас побеседовать с читателями о существующей постановке исповеди в нашей церковной практике и о желательных в ней улучшеніях.
Спросим прежде всего, насколько исповедь удовлетворяет самих мірян? На этот, как и на большинство вопросов религіозно-нравственной жизни, можно услышать два ответа: один от крестьян и вообще от "народа", а другой от "интеллигенции". Различаясь по своему содержанію, оба ответа, однако, на этот раз соединяются в выражаемом ими скорбном чувстве полнейшей неудовлетворенности; сходятся в этом отношеніи как благочестивые, так и малорелигіозные представители народа и общества. Жалуется, например, крестьянин на тяготеющій над душею его грех.— "А на духу ты покаялся?" спросите вы его. — "Сказать-то я сказал батюшке, да ведь не полегчало; ничего-то он мне не ответил, да и где-ж ему сердечному? 300 человек нас пришло в пятницу, и без того замаялся он совсем". Если крестьянин менее благодушный, то от него можно услышать нередко почти кощунственныя слова относительно исповеди. — "Был я на духу, да что толку? Чего бы ни сказал попу, он тольно речь заминает , да нагибает голову, чтоб поскорее отчитать разрешеніе и выпустить человека". Спросите у какого-нибудь не совсем изверившагося барина, почему он вот уже третій год не был на исповеди. — Да зачем ходить-то? ответит он . Чтобы услышать вопрос, соблюдаю ли я посты и не осуждал ли ближних, да затем невнятное бормотаніе разрешительной молитвы?" Вот юноша, еще неиспорченный, но глотнувшій уже лжелиберальной литературы. — "Вот вам и исповедь! говорит он. Я сказал священнику, что меня одолевает сомненіе в истине тела и крови Христовых, а он чуть не на всю церковь закричал : молод ты еще разсуждать - то! Буду я с тобой тут философствовать!"
Все это картинки с натуры, а не вымышленные факты; все это, конечно, не ново в печати и притом не только в церковной, но и в светской, как публицистической, так и беллетристической. Но мы воспроизводим эту печальную действительность отнюдь не для осужденія духовенства, от котораго всего скорее можно услышать жалобы на ненормальную постановку исповеди, но для того, чтобы сообща посоветоваться о том, как пособить беде. Беда прежде всего, разумеется, заключается в том, что в Великороссіи укоренился обычай исповедывать только в семь пятниц великаго поста, в великую среду и в канун Благовещенія; затем являются исповедники в три дня Успенскаго поста, — и вот в продолженіе этих - то двенадцати дней священник должен от исповедывать всех своих духовных чад, которых в Россіи круглым числом приходится по полторы тысячи на каждаго іерея. Понятно, что, исповедуя по сто и по несколько сот человек в день, утомленный и измученный священник не может достойным образом выдержать свое настроеніе и в продолженіе тех двух или трех минут, которыя он уделяет каждой кающейся душе. Нервы его бывают или разстроены до раздражительности, или притуплены до полной невозмутимости. Казалось, чего бы легче принимать исповедающихся в продолженіе недели говенія ежедневно, кроме того устраивать для людей, несостоящих на казенной службе, говенія в другіе посты, наконец, во время мясоеда? Но попробуйте-ка достигнуть такой реформы. Те же возражатели против существующей постановки исповеди, вместо живого содействія подобному начинанію духовника, не только откажутся воспользоваться нововведеніем, но будут вполне серьезно и искренно обвинять священника в искаженіи православія. — "Как же я буду исповедываться не накануне причастія? скажут они. Ведь сколько нагрешишь за промежуточное время? Да притом разве я решусь приступать к таинству исповеди, не приведя к концу недельнаго говенія?" Никакіе доводы в пользу того, что причастіе и исповедь, по смыслу канонов, не суть неразделимыя временем части единаго священнодействія, но два различных таинства, вам тут не помогут . Нелегко и уговорить мірян принимать Св. Тайны в дни преждеосвященных литургій, коих все-таки не менее 16-ти в каждом великом посту; даже по воскресеньям великаго поста, когда совершается полная литургія, не скоро соберете причастников . Заставить же говеть в другіе посты, или в мясоед еще труднее. Попытки были, и нет недостатка в жалобах пастырей на неудачный исход подобных попыток . Однако, может быть кому-нибудь и удавалось достигать желаемаго? Обратимся к фактам.
В церквах военнаго ведомства нижніе чины причащаются по партіям на трех литургіях каждой великопостной недели. Но это, скажут нам, люди подневольные. В таком случае, вот, пример свободнаго установленія подобнаго же обычая в церкви Георгіевской общины, что на Выборгской стороне в Петербурге; там вы увидите причастников на каждой воскресной литургіи круглый год. У покойнаго протоіерея Полисадова исповедь в великом посту начиналась чуть ли не со вторника еженедельно, причем некоторые откладывали причащеніе до субботы, а другіе принимали Св. Тайны на преждеосвященных литургіях . He говорим уже о приходской практике Западнаго Края, где міряне говеют раз по пяти в год; там, кроме ежедневнаго исповедыванія в теченіе всей второй половины великаго поста, пастырь имеет утешеніе видеть у святой чаши весь свой приход в день престольнаго праздника, ради чего накануне к нему с езжается человек двадцать окрестных духовников.
Во всяком случае вышеприведенныя явленія показывают, что и в неподатливой Великороссіи пастыри могут постепенно устранить главное препятствіе к достойному исполненію их долга, как духовников, т. е. устроить большее количество дней для выслушиванія грехов и соответствующаго назиданія.
Вопрос, кажется, сводится к тому: каким образом заставить мірян полюбить исповедь настолько, чтобы достойное исполненіе ея предпочесть вековой привычке и установившимся предразсудкам ? В теперешней краткой исповеди отсутствует существеннейшая ея сторона – наученіе. С какой стороны оно ценно в религіозной жизни, при существованіи (допустим) общественнаго учительства? Думается, что преимущество наставленій духовника пред наставленіями проповедника не незначительно. Дейетвенность всяких вообще назиданій, как известно, только отчасти определяется их внутренними достоинствами; едва ли не большее значеніе имеют : 1) субъективное настроеніе слушателя, и 2) применимость наставленій к его личной внутренней жизни. С этих - то двух сторон малое слово духовника часто ценнее многаго красноречія проповедника общественнаго. Разсеянный мірской человек раз в год собрал свою совесть и после тяжкой борьбы с самолюбіем и стыдом решился излить свою запятнанную душу пред другим человеком. Это уже одно составляет великій под ем его духа и воспользоваться им посредством проявленій задушевнаго участія к его нравственной борьбе, посредством посильнаго указанія того, каким образом всякій грешник, при сохраненіи условій своего внутренняго характера и внешняго положенія в жизни может мало-по-малу пролагать путь к развитію в себе присущаго ему семени добра, — о, это значит пробудить в нем энергію к борьбе, возстановить в нем надежду на победу. Уже не ради отбытія гнетущаго долга, но по свободному стремленію христіанской совести поспешит он на исповедь и в другой раз; он уже не постесняется придти и не в пятницу великаго поста, лишь бы воспроизвести те священные порывы, которые в нем возбуждены первою хорошею исповедью. Если же таких людей окажется несколько, так что прихожане привыкнут видеть причастников и не в урочные дни, то количество последних будет возрастать с каждым годом. Пусть же пастыри возьмут на себя подвиг пріучать к такому желательному нововведенію хотя тех нескольких мірян, которых им пришлось от исповедать действительно по - божии; а чтобы последних было больше, — пусть постараются не ограничиваться повтореніем правил морали, но собственною душою проникать во внyтренній мір грешника с любовію и соболезнованіем.
Если міряне не решатся сразу говеть в мясоед, то умноженіе причастных дней можно ввести постепенно. Начать можно с полных великопостных литургій: воскресных, благовещенской, наконец двух царских (26 февраля и 2 марта), чтобы освятить дни гражданскаго торжества высшею духовною радостью прихожан . Вот у священника в распоряженіи уже вдвое больше времени для исповеди, уже он в состояніи значительно поднять ея значеніе. Затем привыкнут исповедываться и за два дня до причастія; затем — причащаться на преждеосвященных; наконец, явятся говеющіе и в прочіе посты, в праздники, так что духовник возстановит мало-по-малу то доброе время, когда слова литургіи: "со страхом Божіим и верою приступите"—не будут оставаться одною формальностью, но каждый раз пріобщат ко Христу несколько верующих душ .
Не без предварительнаго опыта пишутся эти строки, но и не в виде единственно возможнаго исхода из печальнаго положенія наших духовников и кающихся. Если кто из первых или последних найдет что прибавить к нашим словам, или возразить на них : то, конечно, мы первые с радостію встретим его ответ . Подобный обмен опытами внутренней религіозной жизни и деятельности, думается, способствовал бы к процветанію св. веры еще лучше, чем различныя, даже и вполне разумныя меропріятія, касающіяся формальной стороны дела. Царствіе Божіе внутри нас, a поэтому и созидать его возможно ничем иным, как благоразумным руководством христіанской совести.
