В. Черненко
Беседа 4.
Кто такой Бог? Почему Он невидим? Зачем человеку знать Бога? Бог и боги. Почему Бог – Троица? Что такое догматы? Что представляют собой Вселенские Соборы? Православный Символ Веры – формула православного вероучения. Зачем была нужна смерть Христа? За что Бог любит человека?
А. Когда ты предупредил меня, что сегодняшняя беседа будет о Боге, у меня возникла мысль о том, что эта тема, по-моему, должна бы рассматриваться гораздо раньше, в самом начале разговора о Православии. Мы же приступаем к ней, когда определенная «дистация» уже пройдена. Это получилось само собой?
о.Н. Нет, такая последовательность избрана мною намеренно. Дело в том, что многие изложения православного вероучения начинаются именно так - с разъяснения православного понимания Бога. С одной стороны, такой подход вроде бы логичен, так как сразу освещается главный вопрос христианства. Но с другой стороны, мы сталкиваемся с тем, что сознанию, нетронутому серьезными религиозными размышлениями и духовным опытом и к тому же переполненному информационным мусором, суетой и заботами нынешнего мира, сразу воспринять сведения столь глобального масштаба и примерить к ним свою личную жизнь крайне сложно. Часто после подобных попыток мысль слушателя «деревянеет», ему трудно принять эти знания оттого, что человеку непонятен изначальный мотив: «А зачем мне все это? Я и так хорошо живу. А если и не очень, то чем все это мне поможет?» и т.п.
Дело осложняется и тем, что, как оказалось, сейчас, как ни странно, массовой и популярной книги, полноценно объясняющей начала Православия доступным языком и понятиями, учитывающими особенности нынешнего времени, в общем-то нет. Чаще всего книги такой тематики - это репринтные издания давних лет. Они далеко не все удачно составлены, но главным препятствием в их восприятии современным читателем является то, что они выпускались в дореволюционные годы, когда в гимназиях в обязательном порядке в программе был «Закон Божий». Люди тогда в подавляющем большинстве своем основы Православия, библейские тексты, евангельские события хорошо знали, или, по крайне мере, были о них основательно осведомлены.
Сейчас же ситуация противоположная: вокруг царит религиозное невежество и на Православие в России, еще недавно бывшей мощной православной державой, русские (!) смотрят как на причуду каких-то убогих людей, в своем же родном православном храме ведут себя как дикари. А ведь русский народ (весь: велико-мало-бело-русский) вырос и сформировался как нация и как государство именно на богатейшей духовной почве Православия. Немногие из тех, кто из нынче живет в России и называет себя русскими, это осознают и помнят.
При таком положении дел начинать религиозный разговор с самого фундаментального понятия было бы, пожалуй, нецелесообразно, поскольку по ходу изложения неизбежно появляются вопросы о вечности, о бессмертной душе, о грехе, о спасении и других моментах, о которых раньше люди все же понятие имели. Теперь, когда в нашем разговоре уже сформировано представление о ряде первоначальных религиозных понятий, таким образом подготовлена некоторая почва, чтобы поразмыслить о том, Кто такой Бог? Каков Он и зачем Он мне, человеку?
Замечу, что православное учение о Боге исключительно обширно, глубоко и обстоятельно, и, полагаю, не следует в наших беседах ставить задачу полного изложения того, чем занимается собственно богословие, для этого есть превосходные книги и труды Святых Отцов Церкви.
А. А мы разве не будем обсуждать вопрос есть Бог или нет?
о.Н. Понимаешь, наши дискуссии, как ты заметил, перешли рубеж принятия или непринятия бытия Бога. Мне не хотелось бы к этой точке возвращаться. Во-первых, потому, что добротной и разнообразной апологетической литературы (аргументы и доказательства в пользу бытия Бога) сейчас, слава Богу, выпущено достаточно и с ней легко можно познакомиться. Во-вторых, дело-то вовсе не в том, сколько и каковы доказательства или аргументы в пользу существования Бога, а в конце концов - в состоянии совести человека. Бытие Божие может оказывать воздействие на человека только в совместном движении навстречу. Бог сообщает о Себе через окружающий мир, через жизнь святых людей, через Священное Писание, через некоторые события нашей жизни, а человек, действительно ищущий ответа на смысл, причину и место своего бытия, в свою очередь эти «известия» может благоговейно воспринимать, открывая через веру в Невидимое Божество новую, высшую реальность. Таким образом появляется со-весть, т.е. совместная весть, единое, действующее, высшее, духовное знание. Бог, как говорит Дионисий, ученик апостола Павла, - это Тот, Кто выходит из Себя навстречу нам, выходящим из себя навстречу Ему. А банальное запоминание или жонглирование книжными рассуждениями о Боге (об идее Бога - как определяет для себя эту мысль философия) без приложения их в своей жизни вполне могут оставаться бездеятельными и бесплодными.
А. Но без текстуального изложения учения о Боге тоже ведь нельзя обойтись, - для этого и служит, как я понимаю, богословие?
о.Н. Разумеется, поэтому мы, конечно, будем говорить о том, как свидетельствует Православие о Боге, постараемся раскрыть основные положения этого учения. Но вопрос о бытии или небытии Бога, ты должен разрешить для себя сам, это тем более важно, что такой выбор – дело твоего личностного принципиального самоопределения, твоего мировоззрения, и здесь просто необходимо проявление твоей личной свободы и воли…
Хорошо, «поставим вопрос ребром»: скажи мне, на данный момент ты признаешь бытие Бога или нет, что говорит тебе твоя совесть?
А. Сформулировать свое отношение в двух словах сложновато, потому что оно неоднозначно. Пожалуй, я твердо тебе скажу, что сейчас я уже не атеист.
о.Н. Вот и хорошо. Видишь ли, мне думается, что моя задача в наших беседах должна состоять не столько в том, чтобы дать тебе обширный свод православного знания о Боге, сколько побудить тебя к познанию Его в течение дальнейшей твоей жизни. На мой взгляд, это важнее, потому что если ты воспитаешь, взрастишь в себе соответствующую заинтересованность и возникнет притяжение твоей души к небесной красоте и Божеству, то непременно сумеешь освоить ту сумму знаний, которой обладает Православие. Если же ты не увидишь сердцем необходимости и радости узнавания Бога, то все усилия будут бесплодны, а понимание – сухим и формальным. Человек по своей природе изумительно красив, при том - всякий человек. Призвание христианства состоит в том, чтобы раскрыть в человеке его подлинную красоту в ее полноте и божественности, вернуть ему его подлинное бытие.
А. Я задам довольно резкий вопрос: а зачем вообще человеку знать Бога и восстанавливать, изменяя себя самого, связь с Ним? Разве человеку не живется вольготно без Него? И зачем это нужно Богу? Ведь большинство окружающих людей нынешнего мира живет, и не помышляя о Нем, люди сами планируют, строят свою жизнь, достигают целей, добиваются успехов и никакой потребности в Боге не испытывают? Этим вопросом я указываю на то доминирующее ощущение жизни и соответствующее мировоззрение, которое свойственно подавляющему большинству наших современников.
о.Н. Что ж, на соотношение большинства и меньшинства указано и в Евангелии: «Много званных, но мало избранных». Христианство утверждает одну очень серьезную и категоричную мысль: правда состоит в том, что, увы, спасение - это удел не всех, живущих на земле, несмотря на то, что Бог «хощет всем спастись и в разум истины придти». Другого желания по отношению к каждому человеку у Него нет – таково свойство Божественной Любви. Каждая личность, как мы уже говорили, сотворена Богом в предположении соединения ее с Творцом, т.е. обожения, - другого смысла и идеи в существовании человека нет. Идея человека – в его обожении. Но реализует ее каждый сам, своим свободным выбором.
А. Но если люди не хотят стремиться к Богу, к этим духовным высотам, когда им и так хорошо? Они так и думают: «А зачем мне ваш Бог нужен? Мне хорошо в мире моих радостей и ценностей. Я человек и всего сам добьюсь».
о.Н. Так думает человек ограниченный, для которого все горизонты его жизни уже закрыты. Подобные вопросы равнозначны, например, такому: «А зачем мне нужен отец, когда я живу самостоятельно и сам себя обеспечиваю?» Только на пути познавания Бога и общения с Ним человек в полноте может раскрыть свою личность. Без этого движения развивается только оболочка личности, лишь поверхностный ее слой, и в своей целостности и глубине она никогда не проявится, потому что душа наша родственна Самому Божеству. А это означает, что пока человек не узнает, не «встретит» себя - настоящего, - воспринимаемая им реальность будет всегда искаженной, иными словами, действительная жизнь пройдет мимо.
Но самое главное, «зачем нужен Бог», это то, что Он, и только Он осуществляет наше спасение! Если смотреть на такой вопрос с рациональной, так сказать, с практической стороны (а практицизм и должен присутствовать в правильно настроенном религиозном чувстве), то Бог – это Та исключительная, единственная «Инстанция», Которая может спасти человеческую душу. Это То Солнце, под действием лучей Которого оживляется душа, омертвевшая от греха. Только Божественные энергии могут преобразить человеческую душу и сделать ее способной к соединению с Божеством.
Мы называем Господа Иисуса Христа нашим Спасителем, ибо Он – единственный (ни Моисей, ни Магомет, ни Будда…) – Своею Смертью так изменил вселенную, что стало возможным спасение, то есть вечное бытие человека с Ним в Его Небесном Царстве.
Бог для нашего спасения необходим, а, следовательно, жизненно важны все те земные «инструменты», которые способствуют нашей связи с Ним – именно их хранит и ими оперирует Церковь.
А. Но такие рассуждения людей мало трогают, они живут своей, по- разному активной жизнью, не глядя в небо…
о.Н. Если бы душа любого человека увидела ту божественную чистоту, из которой она действительно создана, хотя бы раз ощутила бы непередаваемую высоту радости от пребывания в этой чистоте, она, без сомнений, пленилась бы этим состоянием, т.е. богатством, которым в действительности обладает. Человеку, который не знает чистой синевы моря, и барахтание в грязном корыте может доставлять удовольствие.
А. Понимаю, что задаю банальный вопрос, но все же: почему Бог невидим, закрыт от человека?
о.Н. Пожалуй, эту «загадку» человеческий разум вполне может себе описать и вариантов ответа на этот вопрос может быть множество. Попробуй мысленно представить себе, что есть наша Земля в масштабе космоса? Не песчинка даже, а пылинка! Объем космического пространства (разумеется, конечного, а не бесконечного) заполнен несчетным количеством галактик и иных планетных систем. И вот за пределами всего этого находится не осязаемое никакой мыслью пространство, которое позволяет Высшему Существу содержать космос в изумительно точном, абсолютно безошибочном, сверхидеальном порядке. Мысленно теперь пронесись от этих пределов и масштабов на нашу пылинку-планету, «найди» свою страну, город, улицу, дом, место, в котором сейчас находишься, и скажи себе сразу и сейчас: что есть у тебя такого, какой орган или инструмент, чем бы ты мог увидеть Это Величайшее Существо? А, между прочим, Он не только космосом управляет, но лично знает каждое живое существо на нашей планете, ведает, как чувствует себя каждая клеточка твоего организма, и даже всякая мысль человеческая не проходит мимо Его внимания. Как ты можешь увидеть своими глазами Такую Личность? Если помнишь, мы уже говорили о том, что о Боге нельзя сказать, что он находится где-то по отношению к нам, – правильнее будет сказать, что мы «находимся в Нем».
Бог любит человека и Сам раскрывается ему в ту меру, в какую человек сам пожелает, т.е. сделает шаги по направлению к Нему. Человек не только может открыть для себя Бога в самом себе, но ему предоставлена свобода такой степени, что позволяет даже отвергнуть от себя Творца. Мир и отношения в нем выстроены на Божественной Любви и Свободе, и человек находится в центре этого мироздания, а это означает для него то, что потенциально он может вообще стать частью Божества, - для чего, собственно, каждый из нас и призывается в жизнь.
С другой стороны, человек, как мы уже говорили, поражен грехом и оттого утратил способность к богообщению. Грех является причиной того, что человек не осознает главного своего сокровища – Бога. Устранять это препятствие между Богом и человеком – главная и, по сути, единственная задача Церкви и Православия. Каждая личность индивидуальна, но свободная воля – свойство единое для всех людей, и человек непременно должен делать свой персональный выбор по отношению к Богу сам.
А. Ну, тогда напрашивается неутешительный вывод: большинство людей пока «не дождались» своего прикосновения к Божеству.
о.Н. Ничего подобного. Нравственный выбор человек делает постоянно, ежедневно, ежеминутно, и, как правило, его совесть подсказывает ему что добро, а что зло. Суммарный нравственный «багаж» его личности приводит к тому или иному решению. Эти внутренние процессы многосложны, поскольку на душу воздействуют много факторов и то, как себя с ними соотносить и как поступать в каждом случае, составляет существо духовной жизни человека, речь о которой у нас пойдет в следующей беседе. А для начала нам все же нужно выстроить определенное, хотя и вначале схематичное понятие о том, кто есть Бог, каков Он?
А. А разве Богу можно дать какое-то определение? Как определить непостижимое?
о.Н. Вот ты уже привел одно определение Бога – Его непостижимость.
А. Но если Бог непостижим, то откуда у христианства знание о Непостижимом?
о.Н. Все очень просто: Сам Бог о Себе свидетельствовал людям, Он открыл им Себя, и эти свидетельства называются Откровением. Они передавались из поколения в поколение, обогащались и дополнялись новыми свидетельствами, образуя свод знаний, именуемый Преданием. Предание – это самая древняя форма Откровения, часть которого в определенную историческую эпоху было зафиксировано Священным Писанием, т.е. Библией. Откровение – это самовыражение Божества на человеческом языке.
А. Однако, есть неясность. Существует много богов, не так ли (Зевс, Аполлон, Ваал, Озирис и т.д.)? Как это понимать?
о.Н. Ты не прав в корне. Существует только один, единый Бог. То, о чем ты говоришь, – ведь это все, если задуматься, литературные персонажи древних мифов и легенд. Эти «боги» придуманы людьми и «живут» по образу и подобию человека, не правда ли? Ссорятся, женятся, умирают, пируют, подличают… Кстати, недавно понял смысл одного феномена, с которым встретился в школе. Позволю себе небольшое лирическое отступление… Нам ясно и однозначно говорили, что «Бога нет», и в тоже время в библиотеке свободно были книги, описывающие легенды и мифы древней Греции, которые выпускались огромными тиражами. Как-то не вязались рассказы о различных греческих богах-олимпийцах с главным атеистическим утверждением, что «Бога нет». По всей видимости, это был тонкий и профессиональный ход атеистической пропаганды. Они ведь прекрасно понимали разницу между понятиями, называемыми одним словом «Бог». Массово расспространив и извратив литературное восприятие «богов», идеологические работники таким образом нивелировали истинное понимание, поставив Его в один ряд со множеством придуманных, по сути, карикатурных «богов». А так как это слово в то время везде писалось непременно с маленькой буквы, то эффект был достигнут – подмены не заметили. Лучший способ спрятать вещь – разместить ее среди множества подобных ей, есть такое правило конспирации. И в результате этого хитрого выверта получалось, что Христос – это будто бы такой же мифический персонаж, как и Зевс, Геракл и т.д.
А. Есть и другие божества в виде животных, птиц…
о.Н. А также небесных тел, растений, явлений природы и тому подобного, иначе говоря - божества языческие. Происхождение их вполне объяснимо. На протяжении длительного исторического периода жизнь и благополучие людей напрямую зависили от многих внеших факторов, от которых они не имели надежной защиты. Люди осознавали, что эти силы находятся за границами их понимания. Но человеческое сознание настойчиво обращалось к конкретным силам, которые решающим образом влияли на жизнь. Одни видели причину в ветре или солнце, которые, действительно, были силами, меняющими погоду, а, следовательно, влияли на урожай, улов, охоту и т. п. И это объяснение было, отчасти, верным. Некоторые наделяли мистическими свойствами деревья, камни, обожествляли, допустим, конкретную гору. Кстати, само слово «язычник» происходит от славянского «язык» - племя, т.е. это человек, поклоняющийся своему родовому, племенному «богу».
Разумеется, я упрощаю реальность, но главная мысль заключается в том, что все эти «божества» были предметами нашего материального мира либо отражениями их в воображении людей. К этому приводил настойчивый и вполне объяснимый поиск чуловеческим сознанием объекта поклонения, т.е. стремление войти в контакт с ним для защиты от невзгод и обеспечения благополучного существования. Каков был бог, таким был и культ, а соответственно этому формировались религиозные убеждения. Однако никогда не было народов и племен неверующих, атеистических – таково природное свойство человеческой души. Она постоянно чувствовала свою зависимость от чего-то непостижимого и ей неподвластного.
А. В таком случае божество может быть определено различно, в зависимости от уровня развития эпохи и тех людей, для которых религиозное сознание стало необходимым.
о.Н. С того времени, когда после грехопадения праотцев знание о Боге, которым обладали Адам и Ева, в человеческом сознании изгладилось, так оно и происходило, и в истории мы видим большое разнообразие придуманных «божеств» и таких же религий.
А. Почему тогда христианская трактовка Бога является, как ты утверждаешь, единственно истинной, а не очередной «сказкой» о силах природы ?
о.Н. Если кратко, то христианское понимание Божества основывается на том, что Бог Сам Себя открыл людям, и, в частности, еврейскому народу. Он дал понимание о Себе как причине всего мира вообще. То есть Он является Творцом земли, космоса, времени, пространства, физических законов – всего. Кроме того, на максимально возможную для восприятия человеческим сознанием величину раскрывается Его нравственное начало и Любовь к человеку: Он добровольно принимает смерть на Кресте от рук людей ради спасения этих же людей. Вот такого масштаба представление о Боге не встречалось до этого нигде и никогда. И нужно отчетливо понимать, что на рождение такой мысли весьма ограниченное человеческое сознание само по себе не способно в принципе… Как сказал святой II века Иустин-философ, «Слово Бог не есть имя, но мысль, вложенная в человеческую природу о чем-то неизъяснимом».
А. А почему Откровение Бог дал именно еврейскому народу? Чем он выделялся среди других? Частенько можно услышать ссылки на некую богоизбранность и исключительность этого народа…
о.Н. Полный ответ тебе на такой вопрос может дать, очевидно, только Бог. Но заметь, свидетельство о Себе Он дал не какому-то культурно развитому народу, а евреям, которые находились тогда на дальней периферии исторического развития. Вряд ли это произошло по причине каких-то особенных качеств этого племени, способствующих воспринятию Божества, скорее, наоборот. Как свидетельствует еврейская история, зафиксированная в Библии, на протяжении всего периода своей богоизбранности этот народ как раз показывал свою неверность Богу и Его заветам. Уничижал, и даже уничтожал пророков, т.е. избранных Богом людей, доносящих Его волю до народа, восставал против Него, и, в конце концов, окончательно отверг Его, убив Самого Бога в лице Иисуса Христа. Полагаю, в подобной богоизбранности следует усматривать и такой момент: Бог выбрал самый заброшенный, никудышний, «жестоковыйный» народ, которому были присущи не самые высокие нравственные качества, низкая культура, и посеял свидетельство о Себе, возможно, в самую неплодоносную почву человечества, чтоб была очевидна «непридуманность», истинность и именно божественное происхождение этого Откровения. Однако, это лишь мои предположения, которые, впрочем, не лишены исторических оснований.
А. Так что же свидетельствовал о Себе Бог в Откровении? Кто Он?
о.Н. Что ж, начнем углубляться в тему, и вначале попробую дать тебе несколько общих определений. Бог – Творец мира видимого и невидимого, Творец неба, земли и человека. Промыслитель. Вседержитель. Бог – Свет Премудрый. Всесильный. Вездесущий. Всеведущий. Причина всех вещей. Непостижимый. Беспредельный. Безначальный. Существо бесконечное. Единый истинный Бог. Бог есть самая непостижимая Сущность. Бог безначален, ибо не было времени, в которое не было бы Бога. Бог есть Начало всего сущего, целесообразного, разумного. Бог – Источник всякого блага и причина всего, то безначальное Начало, от Которого все произошло. Пожалуй, сейчас достаточно? Так вот, повторюсь, никогда до Божественного Откровения люди о Боге так максимально и масштабно не мыслили.
А. Да, ничего не скажешь, масштабней уже некуда… И формулировки очень общие, такие, что «общЕе», кажется, и сказать невозможно.
о.Н. Это лишь малая доля из того, что хранит и о чем говорит христианское богословие в попытке приблизить человеческое сознание к постижению Божества, сориентировать его в поиске обожения.
А. Надо полагать, что понимание Бога в иудаизме, исламе и христианстве – все же разное?
о.Н. Разумеется. Именно понимание того, что есть Бог, и определяет существо каждой религии.
А. Почему же христианское понимание самое верное?
о.Н. А ответ довольно прозрачен. В отличие от иудаизма и ислама, христианство исповедует факт немыслимого для них значения и высоты: пришествие Самрго Бога в человеческую среду - вочеловечение Бога в лице Иисуса Христа. Это дало человечеству высшее Откровение о Боге как Троице, т. е. единство в Троичности Бога-Отца, Бога-Сына, Бога-Святого Духа. Такое сложное и самое глубокое Откровение содержит только христианство. Только в христианстве «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом». И эта высота христианского откровения непревзойденна, она - высшая точка постижения Бога человеческим сознанием.
А. Непросто, очень непросто: Бог Иисус Христос, Бог-Отец, Бог- Святой Дух, и все это – Единый Бог- Троица – как-то уж слишком сложно воспринимается это объединение.
о.Н. Сумятица ума и чувств здесь вполне объяснимы. Ты сразу пытаешься неподготовленным умом увязать в единую картину понимания столь глобальные вещи, а этого делать поначалу не следует. Дело в том, что задача свидетельства о Боге в максимальной для человека полноте доступна лишь соборному, т.е. всеобщему церковному сознанию, что принципиально невозможно разуму индивидуальному. Понадобились века, чтобы выстроить сложное, богатейшее христианское учение о Боге, воплотить его в изумительные по красоте и глубине формы христианского богослужения, чтобы разработать, исходя из него, моральные и нравственные принципы христианства. Это драгоценное учение досталось нам в полном, завершенном виде и рассматривается оно разделом богословской науки, называемом «Догматическим богословием».
А по поводу сложного понятия Троицы (Которой принципиально нет в иудаизме и исламе) приведу пока тебе одно соображение: на мой взгляд, это «усложнение» явно не создавалось людьми в корыстных и даже миссионерских целях. Согласись, что тот, кто желает привлечь в «свою веру» сторонников, не будет усложнять им путь, а наоборот, сделает его максимально легким и доступным. Так, к слову, действуют сектанты (как в прошлом, так и сегодня), спекулятивно упрощая и выхолащивая христианство, делая его максимально упрощенным и внешне «понятным для масс». А Православие твердо и неуклонно исповедует Святую Троицу, отстаивает эту великую Истину о Боге, несмотря на безусловную сложность этого догмата.
А. Кстати, и слово «догмат» у меня вызывает не совсем положительные ассоциации. «Догматический» - это какой-то неизменяемый, не принимающий никаких возражений, ограниченный, твердолобый… Ну, в общем, непробиваемый. Кстати, Церковь часто ассоциировалась с этими прилагательными.
о.Н. Вот-вот, ты почти ответил на свой вопрос. Такое отношение является следствием атеистической пропаганды, которая намеренно придала понятию «догмат» резко негативную, чуть ли не ругательную окраску. Между тем наша жизнь оказывается настолько «догматизированной», что только невежеством можно объяснить плохое отношение людей к этому понятию. Догматичны устои общества, догматична в своих основаниях всякая культура и наука, пожалуй, догматично все, что имеет принципы. Что в этом плохого?
Православная церковная догматика, несомненно, особенная, потому что она боговдохновенна. Несмотря на определенную сложность и, может, кажущуюся ее сухость, мне хочется, чтобы ты имел о ней правильное представление. Так или иначе, в самых различных проявлениях православной религиозной жизни она себя обнаруживает своим мощным интеллектуальным и духовным накалом. На догматах, как на фундаменте, выстроено все здание православного вероучения. А фундамент, как правило, на поверхности не виден, хотя является главным, базовым элементом всякой постройки и от его твердости, устойчивости и «догматичности» зависит устойчивость всего здания.
К сожалению, часто встречается пренебрежительное отношение к необходимости осмысления догматов и в самой церковной среде, мол, это что-то «шибко заумное». Отцы же Церкви всегда призывали христиан к ясному осознанию основных догматов, так как оно непосредственным образом влияет на формирование нравственной и духовной жизни. Адогматизм, (то есть вера без отчетливых и определенных принципов) отучает христиан мыслить, отличать истинное учение от ложного, превращая христианство в аморфные, туманные, расплывчатые и искаженные формы местечковых «вер». А недоступность догматики – только кажущаяся. Дорогу осилит идущий. Поэтому догматам в нашем разговоре стоит уделить повышенное внимание - они являются гранями той призмы, глядя через которую, только и можно исправить наш искаженный взгляд на Бога.
А. Значит ли это, что, изучив ряд догматов, я получу знание о Боге, как Его представляет Православие?
о.Н. Видишь ли, Бог есть духовная Реальность и познание Его осуществляется не с помощью слов. Слова – лишь слабые намеки, несовершенный инструмент падшего, помрачненного грехом человеческого разума, помогающий ему ориентироваться, по крайней мере, хотя бы в том, что есть заблуждение или ложное представление о Боге. Таких ошибочных мнений в истории Церкви было немало, и называются они «ереси», с греческого - отделение, секта. Мы приходим в этот мир в духовном смысле слепорожденными, и на пути к Богу нам, как всем незрячим, необходимы надежные поручни, установленные вдоль правильной дороги. И в этом смысле православная догматика представляет собой надежнейшее, многими веками испытанное средство. Догматы – это не холодные формулировки недосягаемых идей, но ценнейшее, живое, действующее достояние Церкви.
А. Так что же представляет из себя церковный догмат?
о.Н. Слово «догмат» происходит от греческого глагола «докео» – думать, полагать, верить. Догматы – богооткровенные истины, содержащие учение о Боге и Его действии в мире, которые Церковь определяет и исповедует как неизменные, непререкаемые положения православной веры. Подчеркну: догматы представляют собой истины абсолютные и неизменные.
А. И все-таки, повторюсь, веет от таких «твердых», жестких формулировок какой-то строгостью и непреклонностью.
о.Н. Церковь создана вовсе не для того, чтобы играть «в Бога», это не место для словесных забав и не клуб «Поговорим о Христе». Здесь все всерьез: и жизнь всерьез, и смерть всерьез. Церковь – это прежде всего мощный, надежный корабль спасения. И догматы являются остовом этого корабля, его корпусом, который призван защищать своих пассажиров от штормов этого мира, а корпус и должен быть прочным и обладать достаточной жесткостью.
А. Но считается, что догматы являются в тоже время ограничениями для мысли и свободы проявления веры?
о.Н. Разумеется, они являются таковыми, если смотреть поверхностно. На всякое ограждение можно смотреть с двух позиций: как на ограничение и как на защиту. Городская стена, которой огораживался древний город (откуда, собственно, и произошло само слово «город» - «огорожа»), к примеру, исполняла двоякую функцию: конечно, она ограничивала передвижение граждан, но главное, что было ценным в ней для горожан - это защита. Догматы выполняют не столько ограничительную, сколько спасительную, оградительную роль, защищая Церковь и в целом все христианство, а так же, по существу, весь мир, от разрушительных влияний ложных по своей сути, неевангельских, лукавых мнений и представлений, которые в противном случае могли бы оказать губительное воздействие на духовную жизнь и спасение людей. Простор же «догматического пространства», в сущности, безбрежен и речь о так называемом «ограничении» мысли идти вообще не может, нужно просто смотреть на этот предмет не поверхностно, а понимать, что «внутри» христианства Господь создал совершенную и абсолютно полноценную среду для спасения человека и человечества в целом.
А. Хорошо, допустим, я соглашусь и приму то, что ты говоришь о догматах, но в то же время хочу спросить: где, как и кем создаются догматы, ведь они пишутся людьми?
о.Н. Прерогатива в провозглашении догматов находится у Вселенских Соборов.
А. Что это такое? У меня от этого названия складывается впечатление нереальности и какой-то нарочитой помпезности.
о.Н. Я тебя понимаю: когда-то я сам так думал. Не смущайся этой формой, она несет на себе отпечаток давней традиции Востока. Уж так там повелось еще с дохристианских времен: максимизировать названия титулов, обращений - в тогдашней имперской Византии любили покрасоваться, что не могло не отражаться на стиле языка. В действительности, Вселенскими Соборами названы собрания пастырей и учителей Церкви для решения важнейших вопросов и утверждения истины Вероучения. Но это не обычные человеческие собрания. Они всегда собирались в критические моменты истории Церкви, когда над ней нависала опасность раскола, разрушения от ложных еретических учений, периодически возникавших в церковной среде под влиянием лжеучителей и охватывавших одно время значительные массы церковного народа. История этих Соборов свидетельствует, что решения на них принимались боговдохновенно, под влиянием и водительством Святого Духа, призываемого участниками этих великих Собраний, среди которых всегда было множество святых мужей. В разрешении вопросов об истинах вероучения и нравоучения Вселенский Собор обладает свойством непогрешимости, как орган Вселенской, т.е. «всеземной» Церкви, руководимый Духом Божиим.
А. Не скрою, звучит все это для меня весьма высокопарно, где-то даже пафосно.
о.Н. Это потому, что ты пока не имеешь представления о том, что было сделано этими Соборами, какое значение они имели для развития и Церкви, и цивилизации в целом. Эта ситуация подобна той, как сегодня молодое поколение, оказывается, практически ничего не знает о Великой Отечественной войне и не понимает, почему она так «пафосно» называется. Но мы-то с тобой воспитывались на еще живом материале этой войны, наши отцы и деды воевали на ней. Потому мы знаем: это война и Победа были действительно Великими.
Изучение истории и материалов Вселенских Соборов – познавательнейший духовный материал, а решения их представляют собой драгоценные, богооткровенные, спасительные истины нашей Церкви. Так в бушующем шторме судно вовремя получает точные координаты для своего движения, чтоб не сесть на мель и не разбиться о скалы. Мореходам известна бесценность и необходимость таких маяков.
А. А где и когда они проходили?
о.Н. Их было немало в истории, но в Православной Церкви основными – Вселенскими - признаются семь Соборов. Они названы по месту своего проведения: I-й Никейский-325г., I-й Константинопольский-381г., Ефесский-431г., Халкидонский-451г., II-й Константинопольский-553 г., III-й Константинопольский-680-691 г. и II-й Никейский-783-787 г.
А. А как же остальные?
о.Н. Церковь принимает их решения, но не во всей полноте, как в основных семи, а лишь отдельные, принятые на них положения. Тема эта, между прочим, очень продуктивна и интересна, но занимает слишком много времени и внимания - предлагаю тебе самостоятельно почитать о событиях и перипетиях тех Великих, судьбоносных для человечества Собраний, о драматизме выработки решений и о многом другом. Об этом есть хорошие книги.
А. Значит, как я понял, догматы создавали Вселенские Соборы?
о.Н. Нет, принципиально неверно! Не Церковь сама создает догматы. Она лишь безошибочно устанавливает за той или иной истиной Откровения значение неизменного правила веры. Очень точно об этом сказал прот. Г. Флоровский: «Догмат – ни в коем случае не новое Откровение. Догмат – это только свидетельство. Весь смысл догматического определения сводится к свидетельствованию непреходящей истины, которая была явлена в Откровении и сохранилась от начала». На Вселенских Соборах Церковь формулирует догматы, т.е. придает им определенную словесную форму, облекая мысль Откровения в точные выражения, не допускающие ложных толкований. Например, если в Евангелии имеется немало текстов, говорящих о единстве Сына с Отцом, то в догматическом определении Первого Вселенского Собора (г. Никеи, 325 г.) совершенно точно сформулировано, в чем состоит это единство, а именно: Сын единосущен Отцу.
В процессе борьбы за чистоту православной веры Святые Отцы, движимые Святым Духом, выработали богословскую терминологию, не встречающуюся в Библии, но зато позволяющую более четко выразить в слове и максимально применять в духовной жизни богооткровенные истины. Были введены такие новые термины, как Троица, Единосущный, Лицо, Ипостась, Богочеловек, Воплощение, Богородица и другие, составляющие бесценное сокровище христианской боговдохновенной мысли.
А. Скажи, а почему так важно столь скрупулезно относиться к догматическим положениям, если они все равно не могут точно определить Бога?
о.Н. Видишь ли, догматические определения являются не столько положительным раскрытием учения о Боге, сколько указанием границ, за которыми находится область заблуждений и ереси.
А. Можешь пояснить на примере?
о.Н. Изволь. Догматы дают правильные ориентиры движения человека к спасению, к обожению - к Богу, т.е. они определяют правильный путь к достижению цели жизни. Ошибка на этом пути приводит к потери связи с Богом, поэтому столь длительной и безкомпромиссной была борьба за чистоту православной веры. Святые Отцы Церкви самоотверженно отстаивали догматы, потому что отлично понимали все разрушительные последствия малейшего искажения Откровения. Печальной иллюстрацией этих последствий является путь отхождения от Истины католицизмом.
Первой ересью, из-за которой был созван Первый Никейский Собор, было учение одного лжепроповедника Ария, которое в общих чертах сводилось к тому, что Христос – не Бог, а сотворенный Богом человек, правда, наделенный совершенными качествами. Страшным для Церкви было то, что принятие такого догмата в конце концов сводило по сути на нет все христианство. Кто-то из отцов кратко выразил эту мысль: «Если Христос – не Бог, то спасения - нет». А христианства вне контекста спасения не существует, в таком случае от него остается только моральная проповедь.
Осознать глубинное значение православных догматов сразу нелегко, однако, поверь мне, и в дальнейшем ты убедишься в том, что с догматическим сознанием тесно связана нравственность человека. Без правильной веры невозможна устойчивая нравственность, и повреждение догматического сознания приводит к повреждению в области нравственной жизни. Верно и обратное: без правильных представлений о Боге, о человеке и мироздании нельзя понять призвание человека, а так же и то, почему он должен жить так, как предписывает заповедь, а не иначе.
Возникновение религиозного чувства обусловлено только определенным представлением о Боге, иначе оно невозможно. Эта зависимость объясняет различие религиозной жизни у людей, исповедывающих разные религии.
А. Значит, насколько я понимаю, догматы – непререкаемы, и их следует принимать на веру?
о.Н. Несмотря на некоторый негативный оттенок твоего вопроса, я с тобой соглашусь, и добавлю: догматы непосредственно связаны с верой, они ее, так сказать, структурируют, делают определенной и действенной, поскольку «вера вообще» ничего серьезного собой не представляет. Это чаще всего попросту «обманка». В своей глубине каждый догмат остается непостижимой тайной, поэтому-то нам нужна вера, как инструмент расширения горизонтов разума для всеобъемлющего, целостного, постижения действительности. Догматы – незыблемые законы нашей веры. И еще одно замечание: нужно знать, что Опыт Церкви шире и полнее догматических определений. Догматизировано только самое необходимое и существенно важное для спасения.
А. А каковы все же конкретные догматы, в которые верит Православная Церковь?
о.Н. Знаешь, многих православных приводит в замешательство простой, казалось бы, вопрос: «А во что вы веруете? В чем состоит ваша Православная вера, в чем ее суть?» Многих «верующих» такой простой вопрос ставит в тупик, они часто не знают, как подступиться к этому основному вопросу их религиозности.
То, что составляет сущность веры, в Православной Церкви зафиксировано в очень четкой, точной и боговдохновенной формуле - в т.н. Символе Веры, который содержит в себе 12 основных фундаментальных догматов православного вероучения. В них последовательно и всеобъемлюще раскрыто основание и содержание нашей веры. Каждый христианин должен знать Символ Веры наизусть, тем более, что всякий раз он поется всеми прихожанами за Божественной Литургией и таким образом словесно и публично исповедуется их вера в Бога. Это очень важный момент службы, где люди открыто, прилюдно свидетельствуют, в Какого Бога они веруют.
Звучит на церковнославянском языке Символ Веры так: «1. Верую во единаго Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. 2. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век: Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. 3. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с Небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. 4. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. 5. И воскресшаго в третий день по Писанием. 6. И возшедшаго на Небеса, и седяща одесную Отца. 7. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. 8. И в Духа Святаго, Господа Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. 9. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. 10. Исповедую едино крещение во оставление грехов. 11. Чаю воскресения мертвых. 12. И жизни будущаго века. Аминь».
Вот эти 12 предложений, т.е. 12 основных вероучительных догматов составляют незыблемый каркас, на котором утверждено Православие.
Ты еще не устал от определений и формулировок?
А. Немного, хотя, с другой стороны, у меня появляется интерес, потому что я с удивлением открываю для себя какой-то «академизм», определенность и основательность как раз там, где их не ожидал обнаружить. Мне казалось, что уж где-где, а в вопросе о Боге никаких определенностей и не может быть, да и полагал их, по правде, совершенно излишними и искусственными.
о.Н. Что ж, думаю немного «твердой пищи» тебе не повредит. Возможно, ты таким образом убедишься в том, что основы Православия вызывают доверие и уважение. А какая изумительная святоотеческая богословская литература оставлена нам в наследие, какие умы работали и давали свой бесценный плод! Какая мощь мысли и духа здесь задействована – лучшие люди человечества! Дух захватывает от того, какие перспективы богопознания нам открыты – они бесконечны, как Сам Бог! А жизнь с Богом в вечности – это служение высшим целям мироздания…
А. Но разве Бога можно познать нашими ограниченными чувствами?
о.Н. Вопрос действительно важен, и на него нужно непременно ответить. Знать нечто о Боге и знать Бога – это совсем не одно и то же. Известно, что познать кого-нибудь – это означает вступить с ним в личные отношения, т. е. в той или иной мере приобщитья к жизни другой личности. Познать Бога – значит приобщиться к жизни Самого Бога. И надо понимать, что, конечно, богопознание не является каким-нибудь единичным актом, а есть бесконечный процесс возрастания человека в благодати и истине, ибо «совершенство самых совершенных – несовершенно». А великий учитель Церкви Василий Великий считал, что вселенная является неким училищем, в котором разумные души научаются боговедению.
А. Да, но как мне, обычному человеку, войти в жизнь Бога? Не является ли это какой-то недостижимой целью, желаемой, но ничего общего с реальностью не имеющей? Неужели для этого достаточно изучить книжку «Догматическое богословие»?
о.Н. Вопрос очень правильный, только ответить на него просто нельзя – путь богопознания у каждого человека свой, неповторимый. Однако, есть определенные моменты общего характера. Задача и долг догматического богословия – начертать точные истины веры, основанные на Священном Писании. Кто-то сказал очень хорошо в этой связи: «Цель богословия состоит не в приобретении суммы знаний о Боге, а в том, чтобы привести нас к тесному с Ним общению, к той полноте ведения, где всякая мысль и слово становятся излишни».
Осуществлять соединение человека со своим Творцом – это и есть то дело, к какому призвана Церковь, и другой задачи у нее нет. Но здесь непреложным условием богопознания является нравственная чистота человека. В Евангелии она выражена совершенно определенно: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.5,8). Преподобный Иоанн Лествичник писал: «Совершенство чистоты – есть начало богословия». А для того, чтобы избавиться от хаоса страстей, человеку необходимо внутреннее, кардинальное изменение или покаяние, т.е. «метанойя», то, о чем мы уже ранее говорили. И Церковь устроена Христом так, что является богочеловеческим «мостом» через пропасть отделения человека от Бога.
Нужно еще сказать, что Бог – это Реальность духовная и познание его осуществляется не с помощью слов. Подлинное познание Бога совершается только лишь через богоуподобление, т.е. через духовное уподобление Богу по Его свойству. Только путь духовного возрастания и совершенствования дает возможность понять, что стоит за евангельскими словами и догматическими определениями. О том, что представляет собой эта сторона православной религиозности, мы будем говорить в следующей беседе и посвятим ее духовной жизни христианина, которая призвана на практике осуществлять вхождение человека в жизнь Бога.
А. И все же мне хотелось бы разрешить ряд недоумений в связи с понятием о Боге. Во-первых, давай вернемся к тройственности Бога. Что значит то, что Он троичен, как это понять?
о.Н. Повторюсь, истина Божественного Триединства – вершина Откровения Бога человеку, и догмат о Святой Троице занимает исключительно важное место в системе христианского вероучения, так как на нем основываются другие важнейшие догматы. В частности, о сотворении мира и человека, о спасении и освящении человека, учения о Таинствах Церкви, да и в целом все христианское веро- и нравоучение. В то же время, являясь краеугольным камнем христианского вероучения, догмат о Пресвятой Троице – таинственный и на уровне рассудка непостижимый. Человеческий разум бессилен понять, каким образом Троица одновременно есть и Единица. Утверждение, что «Бог одинаково и Единица и Троица» (т.е. одновременно и то, и другое) представляется нашему рассудку противоречивым. Но ты посмотри, как, можно сказать, «влюбленно» описывает свое духовное созерцание Троицы святитель Григорий Богослов: «Не успею помыслить об Едином, как озаряюсь Тремя. Не успел разделить Трех, как возношусь к Единому». Как отмечали Отцы Церкви, к Богу неприменимо никакое вещественное число, ни 1, ни 3, потому что исчислить можно только предметы, разделенные пространством, временем и силами, но Божественная Троица есть Абсолютное Единство.
Добавлю, что богословие не ставит перед собой задачу снять эту тайну и каким-то образом приспособить богооткровенную истину к нашему пониманию. Наоборот, призывает наше сознание к тому, чтобы оно стало способным к созерцанию Божественной реальности.
А. Нужно сказать, что, если судить и по человеческим меркам, то троим всегда «лучше», чем было бы одному?
о.Н. А такое человеческое измерение ведь интуитивно указывает на один из важнейших богословских моментов и на главное свойство Бога – Любовь. Бог от века есть Любовь, Истина и Жизнь. Писание свидетельствует об Отце, Который любит Сына (Ин.5,20), о Сыне, любящем Отца (Ин.14,31), и Святом Духе как Духе любви (Рим.5,5). Святитель Григорий Палама, достигший совершенства в боговедении, говорит нам о том, что Бог безначально движется в созерцании Самого Себя, и это «созерцание» и «возвращение Бога к Самому Себе» есть неизреченное общение в любви Трех Божественных Ипостасей, Их взаимопроникновение, существование Друг в Друге. Вне догмата о Святой Троице невозможно было бы указать в вечности предмет Божественной любви.
Извечное сияние, сила и полнота жизни Трех открывается в мире как Любовь. Поэтому, достигая любви, мы, каждый в свою меру, восходим к познанию образа превечного бытия Святой Троицы. Как сказал об этом Апостол любви Иоанн Богослов, «…любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому, что Бог есть Любовь» (1 Ин.4,7-8).
Вот истоки той проповеди Любви, о которой возвещает миру христианство: любовь к Богу и ближнему – единственный путь соединения со Святой Троицей. Вот так высшее, вроде бы теоретическое богословие вдруг дает совершенно практический жизненный импульс. Высокое богословие крайне важно – оно как карта в путешествии. Ошибочная и неверная карта никогда не приведет к цели, сколько бы усилий не прикладывал путник.
Пожалуй, утомил тебя «описанием неописуемого»?
А. Ничего, вполне терпимо, тем более, что это все, как я понимаю, и является в какой-то мере языком (нужно сказать, весьма нелегким) Церкви и православного богословия.
о.Н. Знаешь, я предлагаю еще «повозиться» с вопросом о троичности Бога. Мне вспомнилось рассуждение одного западного христианского писателя и, полагаю, не бесполезно будет воспользоваться им, дополнив наши размышления. Думаю, твоим «техническим мозгам» оно будет вполне понятным.
Давай вырежем из бумаги квадрат. Если смотреть на него «с торца», то он будет для нас выглядеть как отрезок прямой, толщиною в бумажный лист. Представим, что этот отрезок есть место обитания какого-то маленького «человечка», который живет в своем линейном, одномерном пространстве, имея возможность двигаться по отрезку только вперед и назад. И вот мы ему говорим: «Видишь ли, этот отрезок – на самом деле не кусок линии, а плоскость, и по ней можно двигаться к тому же еще влево и вправо, т.е. это такая двухмерная среда. А твой отрезок – это фактически лишь торец этой плоскости». «Человечек», конечно, не поймет что такое «плоскость», а также «лево-право». У него для этого просто нет ни понятийного аппарата, ни опыта, он не знает, что это такое и не понимает, как можно попасть из одного конца отрезка в другой через плоскость, не проходя последовательно все точки. Когда мы «повернем» наш квадрат и «поставим» на него «человечка», то, окинув глазами плоскость, опробовав ее и уяснив, что можно жить и ходить не только по линии, но и совсем по-другому, по другим законам, он, вполне возможно, придет в недоумение. Но, чтобы воспринять такое «открытие», ему нужно будет осуществить внутренний переворот, произвести коренное изменение мысли, осуществить «метанойю»!
Пойдем чуть дальше. Склеим из бумажных квадратов куб, и, поставив его на стол, взглянем на него сверху. Естественно, что видеть мы будем лишь квадрат – одну из граней куба. Опять же, «жителю» этого квадрата попробуем объяснить реальную действительность, сказав, что обитаемое им пространство – квадрат – представляет собой фактически не один, а шесть квадратов, но соединенных между собой особым образом. Нам, по-видимому, он возразит: «Здесь может быть только один квадрат и для другого места просто нет, все пространство уже занято». И вот тогда мы осторожненько подведем его к краю обитаемой им грани и, придерживая, «чтобы не свалился», покажем ему , что за краем простираются иные грани, составляющие нечто такое, о чем он просто не может помыслить, потому что возможность постижения этой реальности находится за пределами его нынешнего сознания. Но тем не менее она существует!
Вот так наши испорченные чувства, оказывается, дают нам возможность воспринимать жизнь только в весьма ограниченных рамках, в то время как разных планов бытия много.
А. Что ж, дополнение и впрямь было полезным, по крайне мере, возникла еще одна новая и довольно информативная для меня ассоциация.
о.Н. Ты не упускай из виду, что мы касаемся с тобой лишь некоторых, очень не многочисленных моментов бытия Бога, открытых людям. Человек же призван к восторгу познавать Бога бесконечно, столь же бесконечно, как и бесконечен Бог. Начало же этому человек полагает уже в этой жизни, открывая свою душу божественному познанию. Кто же настолько «замкнулся» на своих житейских, земных интересах и потратил на них земную жизнь, в грядущей вечности встретит серый мрак неведения, ибо «там» земные интересы исчезнут, в то время, когда духовные так и не будут приобретены.
А. Мне хотелось бы спросить у тебя о некоторых нравственных чертах характера Бога. Если Он – Личность, то непременно Он проявляется Своими личностными чертами. Ну, вот, к примеру: зачем Ему, чтобы Его славили, Ему поклонялись? Картинка похожа на какого-то генсека. Потом, часто слышишиь: «Не оскорбляй. Не гневи Бога!»; «Божий гнев»; «Бог наказывает за грех» и т.п. Складывается впечатление, что Он – сердитый, мстительный дядька, обижающийся на людей по разным поводам.
о.Н. Твой вопрос имеет далеко не частный характер. Исключительно важным является образ Бога в массовом обыденном религиозном восприятии. Собственно говоря, какой Бог в сознании людей, такова и религия этих людей. Поэтому формирование правильного образа Бога – важнейшая богословская и пастырская задача. Особенно она актуальна сегодня, когда массовое сознание подвергается целенаправленному разрушению. Очень много нелепостей, несуразиц и дремучего невежества бытует и в нашей церковной среде, они, увы, широко распространяются за ее пределы. Все эти «домыслы» невероятно далеко отстоят от серьезного православного понимания Божества, и беда состоит в том, что такие дремучие понятия безмерно вредят общему делу, которое должна делать Церковь, они не приближают, а удаляют людей от главной, христианской цели – от спасения.
А. Но такие выражения мы встречаем не только в разговорх, но и в книгах.
о.Н. Да, такие слова как «гнев», «ярость», «радость» и т.п., относящиеся к Богу, есть и в Священном Писании и в творениях Святых Отцов, но они же и прекрасно объясняют нам причину появления этих слов, которые используются только для того, чтобы приблизить человеческое понимание к сути вещей невидимого мира. Представление о том, Каков Бог, создает вектор либо правильной, либо искаженной духовной жизни. Правильное восприятие Бога снимает множество препятствий на религиозном пути человека.
В этом отношении очень точно и емко выразил существо вопроса великий боговидец, пустынник IV века, один из самых почитаемых Отцов Церкви Антоний Великий: «Бог благ и бесстрастен, и неизменен. Если кто, признавая благословенным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однако же, как Он (будучи таковым) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на это надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом – по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отдаляемся от Бога – по несходству с Ним.
Живя добродетельно – мы бываем Божиими, а делаясь злыми – становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами, благотворениями снискиваем мы разрешения во грехах, то это не значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, - есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения».
А. Значит ли это, что и плохие дела – тоже от Бога?
о.Н. Нет. Зло в мире делается самим человеком, склоняя к нему свою свободную волю. Зла могло бы и не быть, если бы люди вели себя не по- дьявольски, т.е вопреки воле Бога, а так сказать, – «по-человечески», во всем помня Его Завет. Но здесь нужно верить и держать в уме и сердце то, чему учит нас Церковь: по промыслу Божьему, Господь всякое зло в конце концов непременно обращает в благие последствия. И в этом деле человек для Него является единственным «соработником».
А. Тогда я не могу не задать вопрос о том, почему была возможной смерть Христа, почему Бог позволил, чтобы Его люди распяли? Неужели у Бога не было другого, не такого жестокого выбора?
о.Н. Несмотря на то, что вопрос один, отвечать по существу нужно на два: первый – о Крестной смерти Христа (т.е. догмат искупления), и второй, органически к нему примыкающий, - о воплощении, т.е. зачем было Богу воплощаться в человека? На тот и другой вопрос кратко и исчерпывающе можно ответить: «Для спасения человека». Но, понимаю, нужны пояснения. Еще раз повторюсь, что все человеческие размышления, какими бы они яркими ни были, могут рассматриваться лишь как слабый, расплывчатый намек на реальную действительность, как если бы мы пытались рассказать о дереве по теням от его кроны на земле.
Мы не в состоянии в полноте постичь Божий замысел, и наши размышления – лишь необходимая подпора рассудку. Человеческая плоть, которую посредством Девы Марии принял на Себя Господь, ничем по своему существу не отличалась от наших тел. Но в то же время, она, конечно, была особенной, и эта особенность заключалась в соединении «неслитно и нераздельно» с Божественной природой Христа. То есть Христос заключал в Себе одновременно человеческую и божественную природы, являясь человеко-Богом. (Пускай не смущают тебя такие не совсем изысканные богословские определения, наш язык на лучшее, увы, не способен). Вот этим своим свойством – непостижимой соединенностью с Божеством - Он как бы «заразил» в противовес греху все остальное человечество, принеся на землю святую жизнь и отдав ее людям.
Христос стал первым по настоящему «живым человеком», т.е. Тем, для Которого смерть перестала быть разрушением, и Его воскресение стало началом того «оздоровительного», спасительного для человечества периода, который длится и сейчас. Своей собственной смертью Христос изменил саму сущность смерти, сделав ее переходом в Царство Божие, превратив величайшую из трагедий в великую радость Воскресения. По мысли одного богослова, Христос пришел в этот мир и стал Человеком для того, чтобы распространить среди других людей ту высшую форму жизни, которая присуща Ему Самому.
А. Но как это понять? Ведь Он тоже умер, вернее, был вынужден умереть, так сказать, по-человечески?
о.Н. Да, и в этом-то проявилась вся бездна любви Бога к человеку. По- человечески Его Жертва на Кресте была настоящей, непритворной и, безусловно, абсолютно добровольной. С этой смертью изменился сам принцип смерти в своей сущности: смерти было подвержено То, что Бессмертно в принципе. В смерть вошло бессмертие! И в этом все дело: в истории человечества нет более значимого события, чем это, и потому христианство ликует с тех пор пасхальной радостью и возвещает о нем всему миру. И что не менее важно: Воскресение Христово имеет спасительное следствие для каждого христианина, да и для всякого человека, даже если он и не осознает этого. То, что произошло 2000 лет назад в Иерусалиме, – самое значимое и радостное, что вообще могло произойти с человечеством и, в частности, с каждым человеком. Если уже позволить себе для понятности некоторое упрощение, то Христос Своим Воплощением, Крестной Смертью и Воскресением открыл вход в Небесное Царство.
А. Ну, допустим, для христиан это может быть понятно, но для других людей, не христиан, и вообще тех, которые и не слышали о Христе, как это может быть значимым?
о.Н. Видишь ли, Бог живет вне времени и пространства. Для Него не существует «завтра» или «вчера», как для нас, у которых нет фактически ничего, кроме мгновения настоящего, которое тут же «мертвеет» и «примораживается» к толще прошлого. Это для нас все люди – отдельные, независимые друг от друга существа. Однако, мы живем только в настоящем, в прошлом нас «уже нет», в будущем – «еще нет». В действительности, мы все связаны друг с другом теснейшим способом, правда, не осознаваемым нами. Если немного поразмыслить, то можно немного приоткрыть тайну таких связей даже на человеческом, доступном нам плане.
Наши родители, от которых мы произошли, появились в результате встреч своих родителей, которые в свою очередь – от своих, и линии этих связей теряются для нас в прошлом. Однако, несомненно то, что в процессе появления, к примеру, нас с тобой участвовало грандиозное количество людей, обстоятельств, т.н. «случайностей», и эти связи реальны, даром, что они нам неизвестны. Наше существование в этом мире самым очевидным образом о них свидетельствует! Между прочим, в одном исследовании говорится, что все нынешние французы – родственники в 25-м поколении, а это не такое уж далекое родство, как может показаться. Так же обстоит дело и со всем человечеством - и это лишь доступное нам размышление. Хотя реальная действительность от нас скрыта, но Богу-то она известна.
Для Него все люди, которые были, есть и еще должны появиться на земле, – не разрозненные точки, а живой, пульсирующий, растущий организм, похожий на гигантское объемное растение с необычайно сложными переплетениями веток, соединяющих множество мерцающих точек–людей. Если б мы могли увидеть эту картину, то, возможно, поняли бы, что каждый человек живой связью связан со всеми другими. По-видимому, святые, и обладали таким видением и пониманием человека, оттого они и обладали подлинной любовью к людям и к Богу, выполняя завет Христа любить друг друга.
А. И все же, как жертва Христа имеет влияние и на не христиан?
о.Н. Во-первых, нужно непременно знать, что, считая себя христианином, нельзя полагать, будто «дело уже сделано», мол, мы уже спасены, и для нас открыта дорога в Небесное Царство. Дорога в него, действительно, открыта, но нужно к нему осуществить путь, и это не прогулка. То, что сделал Христос для нашего спасения, не под силу человеку, и это – самая большая «часть работы». Но если сам, по своей воле человек не усвоит открытый Христом путь, не протянет Ему свою руку, то спасти человека без его согласия и усилия Христос не сможет. Вот такой богословский парадокс: «Всемогущий – не может».
Во-вторых, влияние Христа на все «растение-человечество» подобно тому, как если бы корни этого растения полить чудодейственным раствором, молекулы которого непременно просочатся к каждой веточке и листочку. Так же капля какого-то вещества, упав в стакан, растворяясь в нем, придает воде иной вкус и цвет. Благое деяние, совершенное когда-то давно, распространяет свое влияние и поныне, и это относится не только к делам Бога…
По этому поводу я недавно имел очень живое впечатление. Как я говорил, мне пришлось попасть в зубоврачебное кресло. И знаешь, за кого я искренне и от полноты сердца с благодарностью молился? За раба божьего Иоанна – Ивана Петровича Пирогова, как за исключительно близкого мне (в тот момент) человека. И ты уже понимаешь, наверное, почему: всю «сверильно-бурильную» работу мне делали под анестезией! А ведь я знаю, каково делать все эти вещи «на живую», без наркоза. Подумать только – до Пирогова вообще любые хирургические операции проводились без обезболивания! Мы теперь даже представить себе этого не можем. Так, человек, изобретший операционный наркоз, до сих пор влияет самым благотворным и животворным образом на людей всех рас и поколений без разбора. И даже на животных. Упокой, Господи, душу раба Твоего Иоанна!
Вот так, приблизительно таким же образом, Христос произвел в мире нечто подобное, влияющее с тех пор на всех. Осознаем же мы это, к сожалению, чаще всего в критические моменты – «когда крепко заболит»…
А, вообще, самая важная, на мой взгляд, характеристика Бога для человека, а, вернее, отношение наше к Нему, заключено в понятии, которое было открыто Им впервые христианству: Он – прежде и более всего для нас - Отец.
А. Ты, по-видимому, имеешь в виду молитву «Отче наш»?
о.Н.Да, конечно, но не только ее. Об этом говорит и учит все Евангелие, и отношение к Богу как к Отцу Небесному прививает Апостолам и всем нам, христианам, Сам Христос. До этой высоты понимания Бога как абсолютной Любви и потрясающей возможности соединения с Ним человека никакая иная религия подняться не может принципиально, поскольку таким Бога никто, кроме христиан не видит и не исповедует.
То, что мы сейчас обсуждаем, является лишь очень небольшой частичкой всего истинного знания о Боге, накопленного Православием. Оно очень объемно и глубоко – насколько позволяют пределы человеческого сознания, но, пожалуй, главное, чему оно должно научить людей, – это восстановить их близкое, интимное отношение к своему Небесному Творцу. Именно это чувство близости безмерно любящего тебя Высшего Существа должно быть основанием и почвой для настоящей молитвы и подлинной глубокой и действенной веры. В то же время, правильные вера и молитванный труд взращивают в душе христианина ощущение и видение постоянной опеки и близости со стороны Бога, Который Своим наставлением следовать Заповедям, (что по своей сути значит - удаляться от зла и греха) как бы говорит человеку: «Помоги Мне помочь тебе». И на том последнем, грядущем Страшном Суде, где будет определяться окончательная участь души в вечном бытии, Господь как Отец будет стремиться вовсе не осудить человека за его грехи, а наоборот, изыскивать все возможности для оправдания, примирения и сочетания с Собой.
А. Скажи, но почему, как ты утверждаешь, Бог любит человека, такого, в общем-то, мягко говоря, несимпатичного?
о.Н. Об этом хорошо сказал Митрополит Антоний Сурожский: «Дело любви посмотреть на человека и одновременно увидеть в нем его неотъемлемую красоту и ужаснуться тому, что жизнь сделала из него, совершила над ним…
Дело в том, что Бог на нас смотрит, видит возможность красоты, которая в нас есть, видит в нас то, чем мы можем быть, и ради того, Что Он видит, Он нас принимает…
Бог нас любит не потому, что мы хороши, Бог к нам милостив не потому, что мы заслуживаем милость или любовь: Он нас просто любит».
Поднять человека до того, чтобы с сыновней благодарностью всем своим существом все это осознать и всеми силами души откликнуться на эту Любовь, – долг и призвание христианства и Церкви.
Но, как мы уже говорили, возможность ответной нашей любви к Богу, а, следовательно, и высшего счастья нам закрывает грех, который всевает зло в наше сердце, делая его духовно нечистым, а потому неспособным к восприятию Божества. Наш путь к этой Любви лежит только через труд очищения всего себя от греховной скверны. Об этой стороне православной религиозности, т.е. о духовной жизни, мы будем говорить в следующей беседе.
