ГРЕХ, РАБСТВО ДУШИ И ГЛУБИНА ПАДЕНИЯ
"Все мы много согрешаем" (Иак. 3, 2).
"Душа, - говорит прп. Макарий Египетский, - не имеющая в себе Божия света (т. е. жизни самосущей), но сотворенная по Божиему образу (ибо так домостроительствовал и благословил Бог, чтобы она имела вечную жизнь), не из собственного своего естества, но от Божества Его, от собственного света Его восприемлет духовную пищу и духовное питие, и небесные одеяния, что и составляет истинную жизнь души".
Но - (как пишет Н. в своей книге "Путь чистоты и священного молчания") - "преступлением первозданного Адама человек оторвался от вечного источника Божественной любви и жизни и тем самым отдал себя во власть призванной им к бытию стихии смерти.
Поставленный волей Божией на границе мира духовного и физического, призванный отражать в мир физической природы лучи Божественного Логоса - вечного Солнца умного мира - и владычеством любви владычествовать над всей природной тварью, человек своим актом отвержения Бога разорвал связь миров духовного и физического и последний вместе с собою подчинил рабству тления и смерти, заменив закон любви законом ненависти и всеобщей вражды.
Первым последствием первородного греха, как отрыва от вечного источника абсолютной жизни и силы, было ослабление природы человека во всех отношениях. Обессиленный дух не мог сохранить своего владычества над душой и телом.
Печать смерти и тления лежит на самом акте рождения новой жизни. В болезнях матери должен человек рождаться на свет, в болезнях провести недолгую жизнь, чтобы в болезнях встретить на земле свой конец".
Человек мог бы заметить, что он раб своих привычек и установившихся склонностей и не в силах выйти из-под их власти, а его ум чаще всего носится по бесконечному дурному кругу житейской суеты, рассеянности, пустого любопытства и т. п.
Обычно мысль человека скована житейскими попечениями, господствующими в его круге мирскими интересами, очередными новостями и происшествиями и т. п. И все это заслоняет его мысль от вечной истины, от Бога и Его заповедей.
Человек решает в течение дня массу житейских вопросов, но такие вопросы, какова цель его жизни, как приблизить себя к Источнику жизни, счастья, духовного света, радости и блаженства - к Богу, как развить в себе добродетели и приобщиться к красоте духа и т.п. - все эти вопросы чаще всего совсем не ставятся, или остаются неразрешенными, и нет возможности найти время, чтобы над ними задуматься.
Мы чаще всего прощаем себе разные "малые" грехи. А о них так пишет о. Иоанн С.: "Почему нетерпение в малом, ничтожном деле, одно простое движение сердца к нетерпению, есть уже грех и наказывается внутренне тотчас же?
Равно - и всякое мгновенное движение сердца ко греху есть уже грех. Итак, поскольку всякий малый грех ведет к большому, то он и наказывается всегда в самом начале и должен быть сокрушаем".
Всякий грех о. Иоанн С. называет огнем, который сжигает в душе какую-то из добродетелей.
Старец о. Алексей М. считал за грех даже внутреннее нетерпеливое движение души. А так как судиться будет наша душа, а не тело, то всякая греховная мысль есть пятно на одежде души.
Поэтому тяжесть мысленного греха Господь приравнял к тяжести греха делом: "Кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем" (Мф. 5, 28). "Не пожелай", - говорит Господь в Своих заповедях (Исх. 20, 17). И Он судит, когда человек желает незаконного, противного истине, добру и красоте...
Человек может быть в какой-то степени оправдан в плохом поступке, когда он действовал, например, по принуждению человека со злою, более сильной волей. Ему может быть сделано снисхождение и за слова, которые могли быть сказаны легкомысленно или от невольного подражания окружающим.
Но в отношении пожеланий у души не может быть оправданий. Она свободна желать добра или зла и следовать в своем чувстве за истиной или ложью.
Итак, бездна мысленного греха лежит в глубине нашей души и в затаенных стремлениях сердца, скрытых от мира, а чаще всего и от нас самих, но видимых для Господа.
Как пишет проф. Карл Адам (в книге "Иисус Христос"):
– "Тайный антибожественный инстинкт присущ падшей человеческой природе, затаенное влечение к самообожению, скрытое бунтарство раба, который ощущает Бога как ярмо и Ему противится".
А В. Соловьев утверждает: "В глубине нашего существа, в самой основе нашей души иногда для нас вполне несознательно таится и скрытно действует сила темная, безумная и злая. Это есть та самая сила, которая отделяет нас от всего и ото всех, побуждает замыкаться в самих себя, делает нас непроницаемыми и непрозрачными: она есть сила бессмысленная и начало всякого безумия".
Как пишет священномученик прп. Петр Дамаскин: "Наши согрешения числом превышают песок морской, а по тонкости своей, как пыль, многим неведомы".
То же подтверждает и прп. Макарий Великий, который пишет:
– "Мир страдает недугом порока и не знает того... Князь лукавства, будучи некою мысленной тьмою греха и смерти, каким-то сокровенным и жестоким ветром обуревает и кружит весь на земле человеческий род, непостоянными помыслами и мирскими пожеланиями уловляя человеческие сердца, и тьмою неведения, ослепления и забвения наполняет всякую душу, не рожденную свыше... Грех овладел пажитями души до глубочайших ее тайников".
А психиатр Зигмунд Фрейд говорит: "Нет той грязи и извращенности, которая не гнездилась бы в душе обычного "нормального человека".
О страшном влиянии греха на душу человеческую и о невозможности освобождения от него без Божией благодати пишет так и мудрый пастырь о. Иоанн С.: "Никто да не думает, что грех есть нечто маловажное; нет, грех страшное зло, убивающее душу ныне и в будущем веке.
Кто не знает, как трудно без особенной благодати Божией обратиться грешнику с любимого им пути греха на путь добродетели! Как глубоко грех пускает в сердце грешника и во всем существе его корни свои, как он дает грешнику свое зрение, которое видит вещи совсем иначе, чем они есть в существе своем, представляясь ему в каком-то обаятельном виде.
Потому мы видим, что грешники весьма часто и не думают о своем обращении и не считают себя великими грешниками, потому что самолюбие и гордость ослепляют им глаза; если же почитают себя грешниками, то предаются адскому отчаянию, которое разливает глубокий мрак в их уме и сильно ожесточает их сердце. Если бы не благодать Божия, никто бы из грешников не обратился к Богу, так как свойство греха - омрачать нас, связывать нас по рукам и ногам".
По словам епископа Феофана Затворника, сердце человека есть гнойный струп, издающий отвратительный смрад".
Далее он говорит: "Взгляните, понаблюдайте за сердцем вашим в продолжение небольшого времени и увидите, что в нем делается: получили неприятность - рассердились; встретили неудачу - опечалились; увидели равного себе, готового занять высшее место - начинаете завидовать; подумали о своих совершенствах - заболели гордостью; человекоугодие, тщеславие, похоть, сластолюбие, леность, ненависть - так и поражают бедное сердце".
Даже праведник о. Иоанн С. так говорил о себе в конце своей жизни: "Какая разбойничья ватага страстей действует во мне... и ночью в разных грезах. Какой вертеп мысленных разбойников - душа моя".
В своей книге "Моя жизнь во Христе" он так характеризует себя:
– "Я часто противлюсь Богу, Его законам. Я часто маловер, невер, самолюбив, гордец, презритель других, завистник, скупец, любостяжатель, сребролюбец, плотоугодник, угождаю всячески плоти своей, честолюбец, нетерпелив, раздражителен, ленив, не состражду страждущим, как членам единого тела Церкви".
Как правило, все мы горды и очень высоко ценим себя, приписываем все удачи жизни своим заслугам и достоинствам, самодовольны, смеемся над чужой неопытностью и оплошностями; а к подвигам Богоугождения мы ленивы, косны, нерадивы и готовы все это оправдать доводами нашего рассудка.
Как пишет о. Иоанн С.: "Когда бы нам дал Господь видеть всю глубину сердец человеческих, то очи наши с ужасом отвратились бы от этого скопища всякой нечистоты".
По существу всеми грешниками владеет в какой-то мере темная сила. Она держит сердце человека, отравляет мысль, парализует волю.
Еп. Игнатий Брянчанинов говорит: "Божественное откровение научает человека, что он создание Божие и раб Божий, но раб преступный, создание отверженное, пресмыкающееся и гибнущее в падении своем.
Отравленный общением с начальником и родителем зла, с исступленным и упорным врагом Бога, с ангелом падшим, лишенный естественной свободы подчинением этому всезлобному духу, человек извратил свое естественное отношение к Богу, соделался врагом Божиим подобно ангелу падшему".
Но не только для грешащего человека лично грех имеет значение. Грех есть космическое зло, о чем так говорит схиархимандрит Софроний:
– "Грех совершается в таинственной глубине человеческого духа, но последствия его поражают всего человека. Грех совершенный отразится на душевном и физическом состоянии человека; он отразится на внешности его; он отразится на судьбе самого творящего грех; он выйдет неизбежно за пределы его индивидуальной жизни и отяготит злом жизнь всего человечества, а, следовательно, отразится на судьбе всего мира.
Сила космического зла над человеком колоссально велика, и ни один из наследников Адама не может преодолеть его без Христа и вне Христа".
Эту глубокую порчу нашей природы - порабощение греху - так характеризует ап. Павел: "Не понимаю - что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, что не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр. А потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех... По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием. Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону моего ума и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек". (Рим. 7, 15-25)
Но не для того пишет ап. Павел, чтобы привести нас в отчаяние или уныние от нашего бессилия в борьбе с нашими дурными склонностями! Он противопоставляет и разделяет нас от греха, т. е. он говорит: душа - это пленница когда-то поработившего ее греха.
И хотя она еще не избавлена совсем от своего злого поработителя, но она уже не судится так, как судится грех и судится сам поработитель.
Задавая себе вопросы - как достигается победа, и "кто избавит меня от сего тела смерти?" - апостол Павел с радостью и торжеством отвечает: "Благодарю Бога моего - Иисусом Христом, Господом нашим" (Рим. 7,25).
Благодать Господа через покаяние очищает и преображает человеческую душу. Для получения ее необходимо глубокое сознание своей греховности и немощи. Об этом так говорит мудрая игуменья Арсения:
– "Не скорби, что не видишь в себе ничего доброго, даже не ищи добра в себе. Человеческое добро мерзость есть перед Господом. Радуйся своей немощи, своему бессилию. Истинное добро есть Господь. Он - разум. Он и сила.
Молись, чтобы Он наполнил твое сердце, чтобы Он, как истинный Свет, просветил твой разум, чтобы Он был силою в тебе действующею, чтобы Он царствовал в тебе. Твое же навсегда останется немощным и бессильным".
Что одна лишь горячая любовь к Богу и стремление к Богоугождению может предохранить христиан от греха, говорит и митрополит Филарет Московский. В одном из писем он пишет:
– "Когда котел кипит в огне: тогда не смеют к нему приблизиться ни насекомое, чтобы осквернить, ни наглое домашнее животное, чтобы похитить пищу, приготовленную в нем для человека. Но когда снимается с огня и остынет, тогда насекомые роятся около него и падают в него, и наглый пес может приблизиться, осквернить, похитить.
Подобно сему, когда душа человека кипит огнем божественного желания, сей духовный огонь служит ей в одно время и силою для действования и бронею для защиты.
Но если небрежение допускает угаснуть сему огню, и благочестивое усердие остывает, то суетные, лукавые, нечистые помыслы родятся и роятся в области чувственной, падают в глубину души и оскверняют ее, и может придти наглая страсть, и расхитить в душе, что в ней уготовлялось для благоугождения Богу".
О том же так говорит и египетский отшельник Диокл: "Тот, чья душа не привязана к Богу, увлекается какою-нибудь страстью и становится подобным демону или животному: животному, если он предается плотским наслаждениям, и демону, если придается злобе. Если же душа занята каким-нибудь благочестивым размышлением или делом, то в это время она находится с Богом".
Приложение к главе 7-й
Планы души
Пессимистичен взгляд о. Александра Ельчанинова на души человеческие. Об этом говорят те строки его дневника, в которых он так рисует основные части плана души.
1) Таинственная, внутренняя, неведомая нам жизнь духа - настоящая гарантия нашего спасения, то, что от св. Крещения, от таинства, от дыхания Духа Святого в нас.
2) Облако псевдо-добродетелей, изуродованных, объеденных, как кислотой, тщеславием: наши будто бы добрые дела, наша будто бы молитва, наша правдивость, прямота; это облако закрывает нам истинную жалкую картину нашей души и мешает покаянию.
3) Тучи действительных грехов, о которых мы не помним, которые себе с легкостью прощаем: ежеминутное осуждение, насмешки, пренебрежение, холодность, злоба.
4) Наконец, под всем этим - глубокие, старые пласты, сливающиеся с родовыми и общечеловеческими, - основные, глубокие грехи, от которых, как смрадные испарения, поднимаются богохульные мысли, побуждения, всякая нечистота, чудовищные извращения...
Глава 8
СТРАСТИ
"Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями" (Гал. 5, 24).
Как говорилось выше, душа человеческая постоянно подвергается воздействию прилогов, навязываемых ей темной силой, - греховных мыслей и пожеланий.
Борьба с "прилогами" не так трудна, если сердце человека находится в состоянии духовного бодрствования и способно противиться появлению "сочетаний". Здесь - как бы смахнул комара, и нет его.
Но если появилось уже "сочетание", если "комар" успел опустить свое жало и задел самое сердце, то от человека требуется уже некоторое духовное усилие при противодействии искушению. Еще опаснее "пленение". Последнее, по определению прп. Филофея Синайского, является "насильственным и невольным отведением сердца (в плен), удержание в нем и слияние, будто в одну жизнь с предметом пленившим.
В том случае, если "пленение" становится долговременным или часто появляющимся, хроническим, то душа будет в состоянии страсти.
Отсюда существуют следующие ступени, по которым грех входит в нас: образ - прилог, внимание; интерес - сочетание; влечение - пленение, страсть.
Как на источник происхождения страстей святоотеческая литература указывает на темную силу. Прп. Иоанн (сподвижник прп. Варсонофия Великого), говорит, что "страсти суть демоны".
А о. Иоанн С. так характеризует силу влияния на человека страстей: "Страсть горяча, смутна, необдуманна, зла, стремительна".
Схиархимандрит Софроний дает такое определение страстей: "Подпадая демоническому влиянию, человек претерпевает поражение своей богоподобной свободы и отпадает от Божественной жизни.
Такое состояние, как страдательное, в аскетике именуется "страсть. В этом наименовании выражена с одной стороны идея страдания в смысле пассивности и рабства, с другой - идея страдания в смысле разрушения и смерти...
Когда какой-либо страстный помысел или образ утвердится в душе, тогда человек становится в той или иной мере одержимым. Страсти суть "одержимости" различной степени напряжения и силы".
Итак, страсти есть болезни, язвы души демонического происхождения, которые при сильном развитии их, ведут душу к духовной смерти. В состоянии страсти человек находится как бы в состоянии душевного опьянения.
Св. отцы называют 8 главных страстей: чревоугодие, блуд, печаль, уныние, сребролюбие, тщеславие, гордость и гнев.
Некоторые из этих основываются на извращении потребностей тела. Сюда относятся страсти чревоугодия и блуда. Другие страсти проникают через мысли и ум и основываются на маловерии души. Сюда относятся печаль и уныние.
Страсти печали и уныния, имеют много общего, но между ними есть и различие.
Печаль противоположна радости и характеризуется затаенным недовольством души чем-либо из происшедшего и существующего, отсутствием живого чувства веры в промысел и в неизменную благодать Божию.
Ангел-"пастырь" так говорил Ерму о действии печали:
– “ Мирская печаль оскорбляет Духа Святого, помрачает разум и препятствует исполнению молитвы, ибо печальная молитва не восходит к престолу Божию".
Однако бывает и спасительная печаль. Такая печаль бывает тогда, когда человек согрешил и скорбит о сделанном грехе.
Поэтому ап. Павел пишет: "Печаль ради Бога производит покаяние... печаль мирская производит смерть" (2 Кор. 7, 10).
Уныние противоположно бодрости или "трезвению" и характеризуется бездеятельностью, инертностью человека, в силу подавленного состояния духа.
Может быть не всем ясно, почему такое состояние души, как печаль и уныние, св. отцы называют "страстями". И разве печаль и уныние так же страшны для человека, как другие страсти?
В ответ мы приводим мнение о том старца Зосимы из Троице-Сергиевой Лавры, который говорил, что "мы должны быть бодры и очень оскорбляем волю Господню, когда от горестей, постигающих нас, впадаем в уныние, ропот, отчаяние, безмерную печаль, окаменелое нечувствие. Эти страсти - преддверие геенны огненной. Душа, унывая, уже вся горит в огне, хуже геенского, нет в ней больше никакого чувства, кроме одного острого, больного, все убивающего, все сжигающего.
Ни в каком случае и ни при каких обстоятельствах не унывайте. Уныние - это палач, который убивает энергию, необходимую для получения в сердце Духа Святого. Унылый теряет молитву и умирает для подвига".
Вот почему прп. Серафим Саровский дивеевским сестрам велел больше всего бояться уныния и от него бегать, как от огня. Он говорил: "Нет ничего пагубнее духа уныния!" Чтобы избегать его, он даже велел сестрам всегда быть не только сытыми и кушать вволю, но и на труды брать с собою хлеба.
Сребролюбием называется страсть, основанная на склонности сердца к материальным благам и ценностям. Может быть, некоторым пристрастие к материальным благам может казаться чем-то незначительным? Но это не так. Как пишет о. Александр Ельчанинов:
– "Сребролюбие, казалось бы, грех второстепенный; на самом деле это грех чрезвычайной важности - в нем одновременно фактически отвержение веры в Бога и любви к людям и пристрастие к низшим стихиям. Оно порождает злобу, окаменение, многозаботливость. Преодоление его есть частичное преодоление всех этих видов греха".
Это находится в полном соответствии со словами ап. Павла, который пишет: "Корень всех зол есть сребролюбие" (1 Тим. 6, 10).
Самою губительною и ненавистною для Бога страстью является гордость - возведение себя самого в кумиры, почитание себя выше других, обольщение собою, своими достоинствами, способностями, умом и т. п.
"Нет никакой другой страсти, - пишет св. Иоанн Кассиан, - которая бы так истребляла все добродетели, как злая гордость. Она, как всеобъемлющая некая зараза, не довольствуется расслаблением одного какого-нибудь члена, или одной части, но все тело повреждает смертельным расстройством.
Всякая другая страсть довольствуется своими пределами и своей целью, и хотя тревожит и другие добродетели, однако же против одной, главным образом, направляется.
Так что иногда преданный одной какой-либо страсти (напр. чревоугодию и др.) не совсем бывает чужд других добродетелей, а эта (гордость), коль скоро овладевает бедной душой, то как какой-нибудь свирепый тиран, по взятии самой верхней крепости добродетели, весь их город до основания разоряет".
С гордостью связана и страсть тщеславия. Об этих страстях и их значении будет говориться еще особо (в части 3, главе 27).
Гнев - это "пожар души", по выражению св. отцов.
По словам о. Иоанна С., "гнев есть страшное, противоестественное явление в человеке" и является внезапным и резким обострением недовольства души кем-либо.
Гнев основывается на острой неприязни, гордости, самолюбии, а также маловерии или неверии души; душа не сознает во время приступа гнева, что во всем происшедшем надо видеть волю Господню, всегда благую и совершенную.
Как пишет еп. Феофан Затворник: "Гневливость проявляется, когда ты считаешь себя выше других; считай себя меньше и ты избежишь этого.
В борьбе с гневом хорошо: 1) молчать, 2) удаляться от возбуждающего гнев; 3) просить прощения; 4) внутренне взывать к Господу об умиротворении сердца".
Бывают, однако, случаи и безгрешного гнева.
Господь сказал: "Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду" (Мф. 5, 22).
Какой же бывает не напрасный гнев?
На это св. Пимен Великий дает такое разъяснение: "Напрасным признается гнев за всякую обиду, какою бы ни обидел тебя брат твой; даже если бы он выколол у тебя правый глаз или отсек у тебя правую руку, и ты на него прогневался, то прогневался бы "напрасно". На того имеешь право разгневаться, кто хочет отлучить тебя от Бога".
Начальная стадия гнева - это раздражение, которым мы часто страдаем и на которое так мало обращаем внимания. Мы очень склонны легко извинить его усталостью, утомлением нервной системы, болезненностью и т. п.
Однако оно не простительно ни при каких обстоятельствах. Оно свидетельствует о том, что мы в это время находимся во власти темной силы и грешим тяжким грехом против любви к ближнему.
Здесь, вместе с тем, страсть начального гнева объединяется с гордостью; мы во всем оправдываем себя, и своими резкими словами и осуждением - заражаем часто и душу ближнего душевными пороками раздражения, осуждения, неприязни, самооправдания и превозношения.
Когда мы чувствуем себя больными, мы стараемся узнать у врача характер нашего заболевания, и просим вылечить нас. Но как мы мало интересуемся тем, чем мы больны духовно!
А ведь так важно знать полный диагноз наших душевных болезней, знать, какие страсти преимущественно владеют нами. И узнав главнейшую из наших душевных болезней, нам надо начать лечиться, обращая в начале особое внимание на господствующую страсть.
Как победить в себе страсти?
Как пишет еп. Игнатий Брянчанинов: "Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает страсти увлекающегося ею".
Наиболее же совершенно страсти побеждаются при развитии противоположных страстям добродетелей и очищении сердца путем усиленных молитв и духовных подвигов.
Так, если разовьется смирение, то угаснут гордость и тщеславие. Если расцветет кротость, то не будет места раздражению и гневу; если в душе будет господствовать радость, то не будет места печали и т. д.
Развитие же добродетелей произойдет путем достижения единой цели христианина - стяжания им Духа Святого Божия. Но это дается не сразу. Исцеление от страстей также требует многолетней борьбы.
– "Мне потребовалось 15 лет, чтобы победить гнев", - свидетельствовал один из великих подвижников. А прп. Серафим говорил: "Добродетель не груша, ее сразу не съешь".
Итак, всем начинающим свой путь ко спасению надо помнить не только об его "узости" и необходимости многих трудов, но и о том, что даже годы могут пройти, пока будут замечены признаки искоренения страстей и насаждения добродетелей.
Вот как об этом свидетельствует игуменья Арсения (Усть-Медведицкого монастыря), с детства начавшая свою духовную жизнь и еще молодой девушкой поступившая в монастырь:
– "Помню, как я стала жить с матушкой (Ардалионой - своей старицей), часто слушала ее наставления о пути спасения и, как будто созерцая этот путь от начала и до конца, я часто спрашивала у матушки - "где я?" - и матушка всегда отвечала, что меня нет нигде, потому что во мне еще нет ничего, что служит залогом спасения, нет даже живого сознания погибели, которое заставляет искать истинного спасения.
Признаюсь, я не вполне понимала тогда матушкины слова, хотя и верила им и скорбела за свое состояние, но потом живо почувствовала их истину".
Дожив до 41 года, игуменья Арсения достигла и чистоты помыслов, и чистоты чувств, и нерассеянной молитвы. И в то же время она живо переживала, что страсти еще не побеждены. Вот как пишет она в одном письме про свое состояние в это время:
– "Чистоту помыслов и чистоту чувств не трудно приобрести уединением, чтением (духовным), упражнением в молитве; но чистота сердца многими смертями приобретается, она есть совлечение страстей.
Попробуйте уединиться на некоторое время, попробуйте отрешиться от всякой заботы и попечения, отдайтесь молитве и вы увидите, как улягутся смятенные помыслы, как успокоятся раскаченные чувства, вы начнете в мирном и внимательном настроении молиться.
Но так в груди есть тяжесть непонятная, которая давит и давит. Без всяких порывов, без всяких желаний, но лежит как камень на сердце, производит тьму и тесноту, которая как стена, стоит между душою и Господом. Эту стену может разрушить только благодать Божия при нашей решительной борьбе со страстями по заповедям Божиим".
Как мы видим из этого свидетельства игумений Арсении, надо различать чистоту ума от чистоты сердца. И даже мирная нерассеянная молитва еще не служит показателем победы над гнездящимися в сердце страстями.
Как свидетельствуют св. отцы и старцы - никто из христиан пусть не думает, что его страсти совершенно искоренены. Они могут быть после покаяния и подвигов как бы приглушены Божией благодатью, но они сейчас же оживают вновь и властно вновь овладевают душою, если за какой-либо грех, самомнение, гордость, жестокость к ближнему, превозношение и т. п. благодать Божия оставит человека. В истории Церкви для этого имеется много свидетельств (см. например, житие прп. Иакова Постника - 4-го марта ст. стиля).
Может быть, у некоторых из христиан появится вопрос: зачем Господом допущены такие гибельные искушения души, как приражения страстей?
На этот вопрос так отвечает прп. Исаак Сириянин: "Душе быть доступною страстям - полезно для уязвления совести; пребывать же в страстях - дерзко и бесстыдно. Бесстрастие же не в том состоит, чтобы не ощущать страстей, но в том, чтобы не принимать их в себя".
Страсти мучают душу, однако они не тем только дурны, но как говорит старица Ардалиона (Усть-Медведицкого монастыря): "Они дурны больше потому, что не дают душе приобщиться блаженства - единения души со Христом. И самое добро не предел стремлений души: покой души - один Бог".
Глава 9
ПРИСТРАСТИЕ
"Ничто не должно обладать мною" (1 Кор. 6, 12).
От страстей надо отличать пристрастие.
Как мы знаем, сатана постоянно нападает на души людей.
Целью его усилий является удаление души от Бога всеми доступными для него средствами. Он старается, чтобы мы создали для себя свой кумир, которому вместо Бога отдали бы свое сердце, о котором бы постоянно думали.
Для этого он прельщает нас различными видами земных благ - богатством, славой и властью; прельщает всеми видами пристрастий к людям, животным, вещам, науке, технике, искусству, светской литературе, поэзии, спорту и т. д.
В частности про опасность пристрастия к искусству так пишет о. Александр Ельчанинов:
– "Таинственная сфера искусства, такая пленительная, такая околдовывающая, - так мало приближает своих служителей к тому, что мы считаем истиной; для них обычные черты - эгоизм, гордость, жадность и слава, часто крайняя чувственность. Во всяком случае сфера искусства - не духовная сфера, а область чистой душевности".
Часто сам предмет пристрастий может быть совершенно не предосудительным, но он будет занимать сердце, будет стоять в нем на первом плане или слишком почетном месте, будет кумиром сердца. И в этом случае он будет отлучать от Бога, мешать выполнению Его заповедей.
Например, пристрастие (не Христова любовь) к детям или близким может повести к отречению от Бога. Пристрастие к имуществу, науке или какому-нибудь виду материальных благ может настолько владеть человеком, что у него почти или совсем не будет внимания к Богу и к выполнению Его заповедей.
Бывают пристрастия и к хорошим, благословенным предметам, но все же и здесь они будут препятствием к стяжанию Духа Святого Божия и духовному росту. Так, например, ради пристрастия к чтению духовных книг христианин может пренебрегать молитвой, своими обязанностями по отношению к ближним и т. п.
Игуменья Арсения так говорит про все виды пристрастий:
– "Если случится увлечься чем - (или кем-) либо, то это временное утешение оскверняет сердце, делает человека более неспособным к принятию Господа, одним словом отодвигает его от цели".
Вместе с тем пристрастия всегда лишают мира душу человека. Как говорит подвижник благочестия И. И. Троицкий:
– "Если в душе есть хотя малое пристрастие к чему-нибудь или кому-нибудь, то печалей не минуешь".
В некоторых случаях пристрастия могут вредно отзываться и на здоровье тела (например, пристрастие к вину, табаку).
Как преодолеть пристрастия?
Здесь очень важно вовремя обнаружить их в себе, или, говоря медицинским языком, поставить правильный диагноз своей духовной болезни. Это обычно бывает нелегко и христианин часто склонен считать за добро то, Что идет от лукавого, мешает его духовному росту и угнетает душу. Вот почему очень важно жить под руководством старцев или иметь опытных духовных отцов, которые могли бы вовремя указать на душевное нездоровье.
За отсутствием таковых надо внимательно прислушиваться к мнениям духовно-близких. Господь так милостив, что отовсюду мы можем получить Его указания и помощь, если только будем смиренны и заострим наш духовный слух.
Метод лечения от пристрастий все тот же, как и при всех болезнях души: горячая просьба о помощи ко "Врачу душ и телес наших", неотступная молитва об избавлении от пристрастия.
Здесь следует сказать, что Господь нередко Сам посылает Своим избранникам благодетельные врачевания для избавления от пристрастий. Предмет пристрастия часто занимает самое почетное - первое место в сердце человека, которое должно принадлежать только Богу. Поэтому пристрастие и нетерпимо "Богу-ревнителю", как оскверняющее сердце и отдаляющее его от Бога.
Даже и у праведных людей бывает какое-либо сильное пристрастие - как бы "Ахиллесова пята" в их душевном теле добродетелей. Сюда-то и направляется Богом врачевание. Примеров этому можно найти много в Библии.
Так патриарх Иаков любил Рахиль, а получил вначале в жены Лию. Он более всего любил двух сыновей Рахили - Иосифа и Вениамина; но из всех двенадцати сыновей Господь отнимает как раз Иосифа, а впоследствии и Вениамин остается заложником в Египте и т. д.
Посылая подобные испытания, Господь показывает Своим избранникам, что их сердце не таково, чтобы все в нем уподоблялось "ненависти" (Лк. 14, 26) по сравнению с любовью к Богу.
Так часто лишь путем переживания тяжких испытаний сердце человеческое может исцелиться от пристрастий.
Значение земных пристрастий ярко сказывается при переходе души в загробный мир: тяжело умирать душе, имеющей много земных пристрастий и привязанностей. Благо тогда тем, кто вовремя от них освободился.
Глава 10
ИСКУШЕНИЯ
"Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение" (Мф. 26, 41).
Один из посетителей Старого Афона обратил внимание на то, что слово "искушение" не сходит с языка афонцев и встречается у них чуть ли ни в каждой фразе. И это не без причины.
Тот же посетитель сам признался, что нигде в мире он не встречал такой серьезности в отношении к делу спасения своей души, какую он встретил на Афоне. Этим следует объяснить и пристрастие афонцев к слову "искушение".
Последнее, к сожалению, принадлежит преимущественно к лексикону монахов. Понятие об искушении чуждо светскому миру и если здесь употребляется это слово, то только в очень узком смысле - в смысле искушения плоти.
Между тем значение психологического феномена - искушения, настолько важно для нашей духовной жизни, что всякому христианину необходимо иметь о нем глубокое познание и применять это познание на опыте жизни в своей никогда не прекращающейся "невидимой брани" с лукавым духом.
Что такое искушение?
В лексиконе духовной литературы словом "искушение" обозначаются два понятия.
Во-первых, искушением называют все тяжелые, неприятные для души переживания, приходящие к человеку извне, по Божию попустительству - в наказание, для исправления, для испытания в вере и т. д. Сюда будут относиться болезни, материальная нужда, обиды и несправедливости от людей и т. п. Об отношении к ним христианина будет подробно говориться в 3-й части наших очерков, в главе "Перенесение скорбей".
Во-вторых, искушением называется состояние души, когда ей непосредственно темной силой или через слова людей навязываются мысли, а сердцу чувства или пожелания, нарушающие душевный мир или влекущие к нарушению Божественных заповедей, требований совести и разума.
Подобное искушение неизбежно для каждого человека, пока он живет на земле. Сам Господь в пустыне был искушаем от диавола (Мф. 4, 1-11).
"Чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим", - пишет ап. Павел Коринфянам (1 Кор. 7, 5).
И во всем Св. Писании источником искушений часто рисуется сатана. Также и в молитве Господней непосредственно после прошения "не введи нас во искушение" следуют слова: "но избави нас от лукавого".
Господь сказал: "Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам" (Мф. 18, 7). Почему же Господь допускает искушения и говорит, что "надобно придти соблазнам"?
На этот вопрос так отвечает пастырь о. Иоанн С.: "В жизни христианской необходимы искушения, пробы для испытания нашего духовного состояния... Как для пробы каких-либо вещей, например серебра, нужны инструменты, так и для пробы или испытания души, нужны люди, которые намеренно или вовсе неумышленно своими поступками в отношении к нам делали бы явным и для нас и для других - покорны ли мы Божиим повелениям, объявленным нам в Евангелии, или нет - по духу ли мы живем, или по плоти?"
Вместе с тем можно думать, что счастье вечной жизни и будущего пребывания с Богом в Царстве Небесном так велико и является таким неоценимым и ни с чем несравнимым даром человеку от Бога, что может приобретаться также лишь за многие подвиги - преодоление искушений и соблазнов при длительном испытании души человеческой.
"Если бы не было искушений, никто бы не получил Царства Небесного", - говорил прп. Антоний Великий.
Вместе с тем св. отцы говорят, что лишь путем преодоления искушений в христианине умножаются опытность и духовная сила.
Вот почему диаволу непосредственно или через людей попускается искушать всякого человека. Как пишет прп. Варсонофий Великий одному из своих учеников: "Неужели ты думаешь, что диавол перестанет искушать кого-либо?"
Действительно, наш искуситель-сатана и его воинство в течение тысячелетий не устают изощряться в искушениях людей - каждой человеческой души.
Одним из типичных видов мысленных искушений является пробуждение в людях маловерного беспокойства за свое существование и за обеспечение себя и своих ближних всем необходимым для тела, сожалений о каких-либо упущенных возможностях или ошибках при достижении материальных благ, зависти к чужому преуспеянию, недовольства своим материальным положением и т. п.
Пораженная искушением душа забывает заповеди и обетования Господа - "не заботьтесь... что вам есть и что пить..." и впадает в маловерие, суету и многопопечительность.
Другим видом мысленных искушений является боязнь воображаемых опасностей и предвидение возможности различных несчастий. Боязливая и маловерная душа в этих случаях полна беспокойства и тревоги.
Ей уже кажется, что все ее опасения сбываются, она уже переживает в мыслях несчастье и мучается и страдает понапрасну.
Как утопавший в волнах ап. Петр, она смотрит только на призрачные житейские волны, тонет в них, забывая, что около нее стоит Христос, готовый в каждый момент протянуть руку и спасти от гибели, и что надо смотреть всегда не на призрачные волны, а на спасающего и поддерживающего Христа.
Одним из мысленных искушений являются сожаления. "Как жаль, что так получилось", - думаем мы; "а как было бы хорошо, если бы дело пошло по-иному..." и т. д. И здесь мы расстраиваем себя бесплодными сожалениями и грешим против надежды на Промысел Божий о нас, против веры в то, что Господь благ и милостив и устраивает нашу жизнь так, как полезнее для нас.
Также часто ловит нас лукавый в искушении бесплодными самоукорениями: "Зачем я сделал так?", "Зачем я согласился на это?", "Зачем выбрал этот путь?", "Зачем дал такое обещание?" и т. д.
Самоукорение имеет смысл только тогда, когда мы укоряем себя в грехе. Тогда полезно помучить себя укорами, чтобы больше не повторять греха и засвидетельствовать Богу свое покаяние. В житейских же делах самоукорение является только искушением и вредно, так как рождает печаль и уныние и поэтому на руку нашему врагу.
Если же мы даже и ошиблись, то и это, надо думать, случилось не без промысла Божия, чтобы смирить нас, показать нам нашу немощь. Чаще всего жизненные неудачи обличают нас в том, что мы в делах надеемся на себя, а не на помощь Божию, и забываем перед ними внимательно помолиться, передавая их в руки Божий.
Если человек мудр и наблюдателен в жизни, то он никогда не будет искушаться в самоукорениях и надеяться на себя, свои силы, свое знание жизни и сообразительность. Даже премудрый Соломон не считал, что исключительно мудрость и способность человека могут влиять на житейские дела.
Он пишет: "Обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достигается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их" (Еккл. 9. 11).
Итак, все наши житейские успехи и неудачи, все зависит от воли Божией, и если наша совесть спокойна, то нам незачем укорять себя при неудачах в житейских делах.
Есть и еще случай, когда мы искушаемся и когда надо быть очень внимательным к себе. Это совершение нами какого-либо доброго дела. Диавол в этих случаях более чем обычно злобится на нас и старается на нет свести результаты нашего дела, испортив его каким-нибудь проступком невоздержания.
Так, оказав милость ближнему, мы можем пожалеть в душе об отданных ему материальных благах, опечалиться от этого и расстроиться. В других случаях мы захотим потщеславиться сделанным и расскажем о нем кому-либо, чем уничтожаем себе награду от Господа (Мф. 6, 1). В третьем случае мы доброе дело испортим одновременным осуждением ближнего и т. д.
Следует, однако, учесть при этом, что по словам прп. Варсонофия Великого, искушение не будет иметь места, если доброе дело было совершено с усердием.
Искушения бывают и при добрых чувствах и расположениях. Об этом игумения Арсения (Усть-Медведицкого монастыря) пишет так: "Ко всякому (доброму) чувству враг примешивает свою отраву.
Так, к сокрушению о греховности - он примешивает отчаяние и безнадежие, и унывает душа и расслабляется; к отречению (от мира) - жестокосердие, холодность, бесчувствие; к любви - сладострастие; к утешению милостями, даруемыми Господом - тщеславие и проч.
Человек не может отделить этот яд от благого чувства, но при молитве именем Господа Иисуса Христа, произносимой с верою от сокрушенного сердца, этот яд отделяется от света Христова, разгоняется тьма из сердца и видна становится сопротивная сила.
От силы Христовой исчезает действие вражие и в душе остается естественное состояние, не всегда сильное, но всегда чистое от плотской скверны и безмятежное и способное под-клониться под действующую руку Божию".
Одним из наиболее тяжелых искушений является искушение против любви - вражда или неприязнь к кому-либо из окружающих, часто близких и ранее любимых.
На сердце искушаемого лежит как бы камень, встают думы о неприятном для него человеке, вспоминаются ссоры/укоры, обидные слова, несправедливые обвинения и т. п.
Душа вся полна черных мыслей, горечи, раздражения, досады, обиды, и лукавый властно господствует над нею. И во всех случаях, когда на сердце нет признаков сопребывания Духа Святого - "любви, радости, мира" и т. д. (Гал. 5, 22), то она или совершила грех, или находится в искушении.
Одна из духовных дочерей старца Амвросия Оптинского долго: была в мысленном искушении против старца.
"Однажды, войдя в приемную, где я находилась, - рассказывала она, - старец устремил свой взор куда-то сзади меня и гневно произнес: "Я прогоню эту черную галку".
Если бы и у нас были открыты духовные очи, то мы видели бы около нас этих "черных галок", которые постоянно кружатся вокруг, беспокоят и мучают наши души, сменяя одна другую.
Попробуя проанализировать наше обычное душевное состояние, мы увидим, что одно беспокойство сменяется другим, одна суетливая забота следует за другой, пристрастие за пристрастием и т. д.
От этого в душе господствуют если не печаль или уныние, то тягость, оцепенение, "окаменелое нечувствие", холодность к Богу и ближним - все Признаки отсутствия Духа Святого.
Для освобождения от такого состояния, надо прежде всего заметить его ненормальность - распознать близость злого духа, открыть, через какое слабое место он проник в нашу душу.
Легче всего это сделать, если мы имеем постоянное общение со старцами и нашим духовным отцом. Но если последние почему-либо недоступны, то следует всеми своими наиболее значительными душевными переживаниями, сомнениями, смущением, больными и нерешенными вопросами делиться с опытными в духовной жизни людьми. Уже один рассказ о своем состоянии, обнаружение души перед другим, часто является достаточным, чтобы искушение прошло; духи тьмы боятся света, боятся своего обнаружения и уходят, когда их козни обнаруживаются перед другими.
Если же для нас ясны наличие и причины нашего искушения, то надо немедленно обратиться в молитве непосредственно к Самому верховному "Врачу душ и телес наших", - Господу Иисусу Христу, Который "быв искушен - может и искушаемым помочь" (Евр. 2, 18).
"Господи, я вижу себя в искушении. Дай осознать и понять его. Помоги преодолеть его. И если я не в силах это сделать, то Сам победи и изгони борящего меня злого духа, как некогда Ты победил его в пустыне и изгонял его из людей, одержимых им".
Если же искушение связано с осуждением, неприязнью или враждой к кому-либо из ближних, то надо вспомнить о всем добром в этом ближнем и начать регулярно молиться за него.
И помощь Господня не замедлит. Ясным становится свое состояние, понятным искушение. И как только оно познается - искушение рассеивается как дым. Освобожденной от него душе делается даже странным и удивительным свое прежнее состояние.
В недоумении она спрашивает себя: "И что в этом было заманчивого? Из-за чего было беспокоиться? Чего было бояться? На что было сердиться и обижаться? Чему было завидовать?" и т. п.
Следует отметить, однако, что в некоторых случаях Господь попускает длительные искушения и медлит в Своей помощи.
В одних случаях, для уже окрепших духовно, Господь попускает длительно нападать духу уныния, чтобы более закалить душу в духовной борьбе.
В других случаях, чтобы предохранить душу от самой гибельной из страстей - гордости, Господь попускает подпасть на время менее опасной страсти - например слабости к вину и т. д.
Как говорит старец схимонах Силуан: "Господь воспитывает душу человека, не отстраняя его от встречи со злом, а давая ему силу на преодоление всякого зла".
Здесь следует указать, что сила искушений возрастает по мере духовного роста человека и чем выше поднимается человек по пути к святости, тем сильнейшим подвергается искушениям.
Об этом так пишет прп. Исаак Сириянин: "Пока ты еще на пути ко граду Царствия, признаком приближения твоего ко граду Божию да будет для тебя следующее: сретают тебя сильные искушения; а чем больше приближаешься и преуспеваешь, тем более находящие на тебя искушения умножаются.
А потому, как скоро на пути своем ощутишь в душе своей различные и сильнейшие искушения, знай, что в это время душа твоя действительно втайне вступила на иную высшую ступень и приумножена ей благодать в том состоянии, в каком она поставлена, потому что, соответственно величию благодати, в такой же именно мере, Бог вводит душу в скорбь искушения".
У св. отцов есть такие формулировки этого закона: "Ты за Бога - а враг за тебя!" и "Если кто приступает работать для Господа Бога, то пусть приготовит душу свою к искушениям".
Победив искушение силою Христа, душа богатеет духовным опытом. Она приучается распознавать искушения и побеждать их посредством молитвы. И этим кладется прочное основание для успеха в "невидимой брани" христианина с Духами тьмы и к стяжанию через это Духа Святого Божия.
Глава 11
БОЛЕЗНИ ВОЛИ, ГИПНОТИЗМ И ОДЕРЖИМОСТЬ
"Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете" (Ин. 8, 36).
Очень значительная часть человечества не свободна в своей воле и порабощена сатане через грех.
Как пишет митрополит Вениамин: "Мы - грешные - не можем быть свободными, ибо страсти наши господствуют над нами. И только по мере освобождения нас от них - растет и свобода наша. Послушные другим - несравнимо свободнее самовольных. А святые - уже свободны, сколько возможно человеку.
А вполне же свободен только один Бог... Смирение дает свободу. Гордый же - раб себя самого, хотя воображает, что он-то и есть свободный... Неверие - есть рабство. Люди же думают совсем наоборот".
От порабощения страстям воли человеческой освобождает Господь: "Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете" (Ин. 8, 36).
И на земле действительно свободны лишь те, чью волю от порабощения сатане "освобождает" Сын Божий, Господь Иисус Христос (Ин. 8, 36).
Над их духом нет уже власти лукавого, из власти которого остальной мир не имеет силы вырваться. И есть глубокая разница в положении рабов сатаны и свободных сынов Божиих.
Первых сатана держит в подчинении себе, употребляя для этого все средства соблазна, искушений и прельщения.
Господь не хочет насилия над волей человека. Он хочет ее свободного произволения: "милости хочу, а не жертвы" (Мф. 9, 13). Он не стесняет волю человека при выборе пути к добру или злу; и тех, кто добровольно следует за Ним, Он называет поэтому не рабами, а "друзьями" (Ин. 15, 15). В этом красота "сынов Божиих" и их отличие от жалкого подневольного состояния рабов сатаны.
Когда в душе разлад и раздвоение, и душа колеблется между Богом и сатаной, между добром и злом, между истиною и ложью, между страстями и добродетелями, то равно действующая сила ее стремлений может приближаться к нулю.
В этом случае у человека будет наблюдаться ослабление воли - волевое бессилие.
Совершенно очевидно, что не от тренировки воли надо начинать лечение больной воли, хотя и имеются светские руководства по "воспитанию воли". Но кто наблюдал случаи, что предлагаемая в них методика упражнений приводила к большим успехам?
Ослабленная воля врачуется только через очищение сердца, т. е. в единственном случае - при стяжании душой Духа Святого Божия.
На волю каждого человека может влиять (в той или иной степени) и воля других людей. Это влияние передается не только через слова, но и по таинственным путям мистической взаимозависимости.
Всем известен тот факт, что напряженная мысль о ком-либо из присутствующих или взгляд на него со стороны, заставляет того поворачивать голову по направлению устремленного на него взгляда.
О явлении взаимного влияния свидетельствует в частности и о. Иоанн С. Он пишет в своем дневнике: "Мы можем зрением привести другого в замешательство.
Случалось мне не раз пристально смотреть из окна своего дома на проходящих мимо - и они, как бы привлекаемые какою-то силою к тому самому окну, из которого я смотрел, оглядывались на это окно и искали в нем лицо человеческое; иные же приходили в какое-то замешательство, вдруг ускоряли поступь, охорашивались, поправляя галстук, шляпу и прочее. Тут есть какой-то секрет".
В отдельных случаях можно говорить и о порабощении воли одного человека воле другого, что особенно отчетливо проявляется в гипнотизме. При гипнозе воля человека парализована, и человек находится в подчинении другому человеку - гипнотизеру.
При этом искажается в человеке способность правильного восприятия окружающего мира через органы чувств и способность к логическому мышлению. Человек видит, слышит, обоняет и чувствует не то, что передают органы чувств, а то, что велит воля гипнотизера.
По мере роста человека и порабощения человека греху, ослабляется воля человека, и он становится способным поддаваться гипнозу. Простые необразованные люди обычно менее испорчены сердцем и ближе к Богу, чем люди, вкусившие цивилизации; это и обусловливает их меньшую подверженность гипнозу.
Сомнительно, что гипноз приносит много пользы при использовании его врачами для лечения, например, от пьянства. Обычно, после некоторого перерыва, страсть к вину возвращается.
Но несомненно, что гипноз - это страшная сила и пользующиеся им во зло люди - "колдуны", "чародеи" и слуги темной силы - вносят в мир много зла и даже гибель людей.
По существу нельзя провести резкой разницы между явлениями гипноза, т. е. внушения человеку идей в особом состоянии сна ("транса" и "сомнамбулизма"), и между обычным взаимным влиянием и подчинением людей слабой воли людям властным и сильной воли. Последние обычно держат в своем подчинении окружающих их людей слабой воли.
Исключением являются лишь люди живой веры в Бога. Такие люди не будут подчиняться людям сильной воли, если "те не будут представлять для них духовного авторитета, т. е. не будет веры в то, что в них живет Дух Божий. Вот почему живая вера делает людей "свободными", как говорил Господь (Ин. 8. 36).
Про некоторых людей говорят - "тяжелый человек". Это человек сильного характера и злой воли, обладающий властностью - чертой, противоположной кротости. Он хочет подчинить своей воле окружающих. Горе окружающим, если с наклонностью ко властности у него сильно развиты и другие порочные наклонности. Он вносит в мир много зла.
Еще хуже, если в руках у него будут и власть и много материальных ценностей, на которые падки люди мира. А такие случаи часто встречаются: сатана старается увеличить силу своих рабов.
Христианам, безусловно, надо устраняться от людей мира с властным характером. Следует учитывать, что властность есть черта характера, присущая людям, живущим вне Бога, христианин по природе кроток, как и Христос. И не была ли во Христе неизмеримо сильная воля! Но он был кроток и не допускал в обращении с людьми ни малейшего оттенка психического насилия.
Люди мира - это обычно рабы окружающих их людей сильной воли и темной силы. Подчинение последней для некоторых людей может достичь той крайней степени, которая называется "одержимостью". Св. Писание содержит описания многих случаев одержимости.
Это разновидность душевной болезни, которая проявляется в том, что воля человеческая парализована и душой владеет один или несколько (или даже много) злых духов (Лк. 8, 30).
В зависимости от характера злого духа, будут и проявления его над человеческой волей. Следует заметить, что одним из начальных проявлений одержимости являются частые приступы тоски и боязливости.
Душевная болезнь считается самым тяжелым и очень трудно излечимым видом болезни, а "умалишенные" - самыми жалкими людьми.
"Одержимость", как и всякая болезнь, является следствием греха.
В книге "На берегу Божией реки" приводится описание одного из случаев, когда одержимость явилась следствием легкомысленного отношения одной девушки к святыне - девятичинной просфоре (грех, близкий к кощунству).
В одном из рассказов о деятельности великого пастыря о. Иоанна С. говорится о том, что его просили исцелить одну "одержимую" девушку. О. Иоанн на этот раз отказался помочь. Когда же его спросили - почему с ней случилась такая беда, то он ответил: "Из-за большой ее гордости".
Надо вспомнить также из жизнеописания прп. Макария Великого о женщине, жестоко страдавшей от наговора чародея. На вопрос ее: "Почему это случилось?" - великий старец ответил:
– "Потому что ты уже пять недель не причащалась Святых Тайн".
На основе указанного, в Церкви применяется "проклятие", т. е. предание души грешащего человека во власть сатаны. Ап. Павел применил проклятие для одного члена Коринфской общины, согрешившего тяжким грехом.
Целью этого проклятия было - "силою Господа нашего Иисуса Христа предать (грешника) сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа" (1 Кор. 6, 1-5). Обычно проклятие несет за собой различные физические несчастья для проклинаемых, что служит для облегчения грехов.
Следует указать на некоторое сходство состояния одержимости и обычного состояния человека во власти греха.
В первом случае над душой заметна явная власть злого духа, по отвратительным проявлениям воли этого человека.
Во втором случае - при добровольном подчинении злу - эта власть скрытая и не всегда полная, если человек еще не вполне подчинился воле злого духа.
По существу человек, в котором сильно развита какая-либо из страстей, с которой он не в силах уже бороться, также является человеком в какой-то степени "одержимым". Для окружающих подобный человек часто может быть более не приятен и опасен, чем явно "ненормальный психически", в обращении с которым люди проявляют осторожность.
Как пишет о. Иоанн С.: "Несомненно, что дьявол в сердцах весьма многих людей сидит какой-то сердечной вялостью, расслаблением и леностью ко всякому доброму и полезному делу, особенно к делу веры и благочестия, требующему сердечного внимания и трезвения, вообще духовного труда.
Так он поражает сердца вялостью, а ум тупостью во время молитвы; так он поражает сердце вялостью, холодностью и бездействием сердечным тогда, когда нужно сделать добро, например, сострадать страждущему, помочь находящемуся в беде, утешить печального, научить невежду, наставить на путь истины заблуждающегося и порочного.
Дьявол сидит в наших сердцах еще необыкновенно сильной раздражительностью; мы становимся иногда так больны самолюбием, что не терпим ни малейшего противоречия, препятствия вещественного или духовного, не терпим ни одного слова негладкого, грубого".
А св. Димитрий Ростовский так сказал, обращаясь к народу в храме:
– "Простите меня, братья, если я всякого грешника, не думающего о своих грехах, назову бесноватым".
По мнению же схиархимандрита Софрония, даже "когда какой-либо страстный помысел или образ утвердится в душе, тогда человек становится в той или иной степени одержимым".
По его мнению, "страсти" суть "одержимости" различной степени напряжения и силы.
Приложение к главе 11-й
Исцеление бесноватых
Типичная картина состояния одержимых и исцеления их подвижниками благочестия дается в жизнеописании духовника Святогорской пустыни иеромонаха Иоанникия, выдержка из которого приводится ниже (Жизнеописание подвижников благочестия. Февраль. Стр. 147-149).
"Летним временем, после службы церковной, в храме очень часто можно было видеть иеромонаха Иоанникия пред киотом чудотворной иконы Святителя Николая, прочитывающим заклинательные молитвы над болящими беснованием, слышать дикие вопли при этом.
Иные жестоко его поносили самыми отвратительными ругательствами, а были и такие, что устремлялись на него с ударами, так что и побои доводилось ему от них претерпевать.
Но кротко и небоязненно переносил он эти неистовые проявления духа тьмы, и наступал на него во всеоружии молитвы и поста, которыми обыкновенно приготовлялся к подобного рода борьбе, обычно кончавшейся победой с его стороны: страдальцы умолкали, смирялись, переставали буйствовать, начинали молиться Богу и плакать, или же извергали из себя смрадную пену; после чего следовало полное их исцеление.
Однажды приведен был к нему громадного роста мужчина, линейный казак из-за Кубани, с зверски искаженным лицом: его с трудом влекли два дюжих казака, его сродники. Бесноватый ревел нечеловеческим голосом, - и рев медведя и вой волка, и хрюканье свиньи попеременно слышались в звуках его голоса, глаза же сверкали невыразимою злобою.
В Святогорской пустыни перед собором, стоящим на возвышении, находится каменная просторная лестница, ведущая на площадку, где стоит собор. Подведя бесноватого к этой лестнице, спутники не могли уже никакими силами вести его далее, о чем один из них и пошел в собор известить отца Иоанникия. Тот вышел сам из собора в епитрахили, с Требником в руке, и небоязненно, подойдя к распростертому на земле больному, готовился читать над ним заклинательные молитвы.
Больной вдруг вскочил и, бросившись на о. Иоанникия, схватил его в охапку и, перебросив через плечо, побежал с ним по лестнице вокруг собора.
Бывшие при этом люди испугались и не знали, что им предпринять: бросились вслед за бесноватым и увидели - как раз против западных дверей собора бесноватый опять повалился на землю, отец же Иоанникий цел и невредим сидел на нем и держал его за волосы. Сродники бросились, чтобы связать веревкою руки и ноги бесноватому, но о. Иоанникий это им воспретил, говоря: "Не троньте, оставьте его в покое; более он уже не побежит; мы с ним поборолись, и вот видите, чей верх", - причем показал на голову бесноватого, держимую им крепко за волосы.
Потом он встал, прикрыл бесноватого своею епитрахилью и начал читать над ним заклинательные молитвы. Больной лежал тихо, только тяжело дышал, как бы собираясь нечто из себя извергнуть. Наконец с большим усилием извергнул смрадную кровавую пену, столь смрадную, что окружавшие его, не терпя смрада, от него отшатнулись. После этого больной приподнялся, встал, начал класть поклоны по направлению к собору, вошел в самый собор и там усердно молился, а на другой день, после исповеди у о. Иоанникия, приобщился Святых Тайн, к которым прежде, около пяти лет, не мог приступить.
На исповеди объяснил он, что беснование постигло его в то время, когда он дерзнул нанести побои своей матери, и с тех пор жестоко его мучило. С полною надеждою на выздоровление отправился он из Святых Гор домой на Кубань, получив наставление от о. Иоанникия как себя вести, чтобы опять не подвергнуться действиям злого духа.
Впоследствии о. Иоанникий говорил, вспоминая этот случай, что когда бесноватый вскинул его себе на плечи и понес по лестнице на площадку вокруг собора, почувствовал он в себе ту необычайную силу, которою без труда поборол бесноватого, мысленно призывая сладчайшее имя Господа Иисуса.
Не только взрослые, но очень часто и дети приводимы были к о. Иоанникию с ясными признаками беснования: говорили разными наречиями, предсказывали будущее, богохульствовали так, что страшно было слушать. Но управляться с ними по отзыву о. Иоанникия, были гораздо ему легче, чем со взрослыми, не по их малорослости и малосилию, а потому, что невинная еще природа детская была гораздо восприимчивее к действию Божией благодати.
Бывали случаи, что все, что о. Иоанникий делал один в своей келий или даже помышлял, бесноватые ему потом рассказывали со всеми подробностями, и всякое излишество в пище или питье обличали в нем с угрозами, - говоря, что через это напрасны будут старания его их исцелить.
Имея в виду подобных больных, отец Иоанникий особенно прилежал посту, опытом дознав, что пост и молитва - наилучшие пособники успешного врачевания подобных страдальцев.
Глава 12
ПРЕЛЕСТЬ
"Диавол, прельщавший их" (Откр. 20, 10).
Слово "лесть" обозначает обман, и люди, находящиеся в "прелести" - это обманутые люди. Приведенный выше текст указывает на то, что они бывают обмануты темной силой.
Для последней легко обмануть тех, кто лишен благодати, защищающей человеческую душу. Благодати же лишен тот, кто грешит, заражен страстями и не кается.
Из страстей самой страшной является гордость с ее последствиями - самомнением, самочинием, самоуверенностью, непослушанием, отсутствием авторитетов и т. п.
Вот на таких-то людей легко действовать темной силе и прививать им "прелесть" в той или иной форме.
Это случается почти всегда, когда люди в духовном отношении стоят одиноко, не признавая для себя никаких авторитетов и не желая ни у кого иметь, ни руководства, ни совета.
Для некоторых из прельстившихся христиан характерно самочинное взятие ими на себя различных аскетических подвигов, - усиленных молитв, поста, хождения босыми зимой, всяческое изнурение тела и т. д.
По мере роста подвигов, в прельстившихся растут гордость и самомнение. Они начинают считать себя близкими к святости, и тогда переживают особые состояния: они видят видения - образы Христа, святых или ангелов, беседуют с ними или слышат голоса, принимая за дары благодати то, что происходит от обманного действия темных сил.
Если они скрывали эти переживания или не слушали вразумлявших их старцев и духовников, то прельстившихся ожидали беды: часто они гибли в своем ожесточении - кончали сумасшествием или самоубийством.
В жизнеописаниях святых и подвижников благочестия и в монастырских патериках можно найти много описаний подобного состояния в прелести.
Вот один из таких случаев, переданный нам лично, известным по своему благочестию старцем-архимандритом. Он был знаком с тем иноком, который рассказал ему про себя следующее:
– "Я был ревностным монахом и с горячностью предавался келейной молитве. Последняя услаждала меня, и мне казалось, что я достиг уже истинно-духовной жизни. Мне стало казаться излишним, искать у моего старца-духовника каких-либо указаний и руководства.
Я перестал посещать его. И вот однажды, во время моей келейной молитвы, передо мной предстал прекрасный ангел. Ангел сказал мне, что моя ревность и молитва угодны Богу, но их недостаточно. Чтобы быть особенно угодным Богу, требуется еще жертва. И ангел предложил мне пожертвовать одним глазом.
Когда ангел отошел, я, будучи в экстазе от радости, схватил свечу и держал ее у глаза до тех пор, пока не потерял сознание.
На утрени меня не было, и обеспокоенные братья-иноки зашли ко мне в келию. Они привели меня в чувство. Мой глаз был потерян. Но я не открыл истинной причины гибели глаза и сказал, что повредил глаз при падении. Не пошел я и к старцу-духовнику.
Думая, что я действительно принес угодную жертву Богу, я снова стал усиленно молиться. И вот снова предстал предо мною ангел и сказал, что Богом принята моя жертва. Но для того, чтобы быть вполне Ему угодным - надо отдать и другой глаз.
Как и в первый раз, у меня и тут не было сомнения, что действительно Бог хочет от меня полноты жертвы. Однако, у меня не хватило сил лишить себя второго глаза. Я затосковал и не находил себе места.
Братья заметили мое состояние, заметили и то, что я перестал посещать своего старца-духовника. Настойчиво они стали уговаривать меня пойти к старцу. Душа моя приближалась к отчаянию, и я внял их уговорам и пошел к старцу. Увидев меня, старец сказал мне:
– "Что это ты перестал посещать меня, и кто теперь руководит тобой? Уж не ангел ли стал наставлять тебя?"
Поразили меня эти слова старца. Видя мое смущение, старец продолжал:
– "И как это ты глаз потерял, уж, не по совету ли ангела?"
Тут открылись мои духовные очи, я понял свое прельщение и, обливаясь слезами, упал в ноги старцу".
Другой характерный случай состояния в прелести описывается в летописи Валаамского монастыря.
За одним старцем-отшельником стали замечать очень высокое мнение о себе за свои аскетические подвиги.
Однажды, в начале зимы, он должен был возвращаться из монастыря в свою пустынную келью.
Путь был по берегу озера, но его можно было сократить, идя по льду через залив. Лед только что стал.
Братья заметили, что старец собирался идти прямо через лед. "Смотри, отец - лед еще очень тонок", - предупреждали старца иноки.
– "Ничего. Я теперь уже легок стал", - отвечал прельстившийся инок, забывший заповедь: "Не искушай Господа Бога твоего" (Лк. 4, 12).
Старец погиб, провалившись под лед на средине залива.
Одним из видов прелести является и стремление к благодатным душевным переживаниям, к вкушению во время молитвы духовной сладости и восторга или умиления.
Тогда также легко темной силе ложными явлениями обмануть прельстившегося. Вот остерегающие слова еп. Игнатия Брянчанинова к подобным сластолюбцам:
– "Если в тебе кроется ожидание благодати - остерегись: ты в опасном положении.
Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, а удостоение свидетельствует о таящемся самомнении, в котором гордость. За гордостью удобно последует и к ней прилепляется прелесть. Прелесть существует уже в самомнении, существует в удостоении себя, в самом ожидании благодати... Из ложных понятий и ощущений составляется самообольщение. К действию самообольщения присоединяется обольстительное действие демонов".
Как всякая добродетель, так и порок и страсть обычно растут постепенно, так и гордость и способность к прельщению также выявляются не сразу.
Вот один из характерных примеров к тому из истории древнего египетского монастыря. Этот монастырь был под управлением прп. Макария Великого.
Один инок стал пересуживать духовников и старцев, и стал как бы разбираться в них. И стал говорить: и тот нехорош, и другой нехорош, и что только один старец Зосима является настоящим старцем. Так зарождались в его душе гордость и прелесть.
Через некоторое время он стал говорить, что у Зосимы есть недостатки, и только один Макарий является достойным старцем и руководителем. Прошло некоторое время, и прелесть стала пускать ростки. Он стал говорить: "Что такое Макарий? Только святители Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст являются достойными".
Еще дальше стала возрастать прелесть, и он возгордился против святителей вселенских, и затем против апостолов Петра и Павла. Прошло еще некоторое время, и он стал говорить, что только один Бог свят. Наконец, он возгордился и против Бога и сошел с ума.
Как видно из приведенного рассказа, к росту гордости и состоянию прелести послужило для инока пренебрежение авторитетом. Вначале он не стал слушаться старца-духовника и постепенно дошел до осуждения всякого церковного авторитета и до своей гибели. На наших глазах был подобный этому случай.
Молодой человек, с высшим образованием, загорелся Христовой верой. Он принял крещение сам, а с ним и его жена и ребенок.
К сожалению, в его характере сохранились самомнение и самоуверенность.
Он стал толковать текст - "один у вас Учитель - Христос" (Мф. 23, 8) - так, что ему ни у кого не надо учиться, ни советоваться, кроме Самого Господа. Поэтому он не слушал ни духовников, ни своих друзей, ни христиан. Он поступал самовольно, делая много неправильного, не понимая как следует, ни заповедей Христовых, ни учения Церкви.
Он разошелся со всеми друзьями из христиан и стоял одиноко. Кончил он печально: бросил жену с ребенком и заболел психически.
Нужно считать, что всякое пренебрежение авторитетом Церкви и непризнание общепринятых в церкви основ религиозных понятий, грозит увести христианина от истины и передать его под влияние темных сил и прелести.
Можно думать, что и все ересиархи и основатели расколов были в состоянии прелести.
Поскольку неверие базируется на гордости и самообольщении, то и все потерявшие веру атеисты являются также состоящими в обмане от темной силы - т. е. в прелести и, как больные душевно, заслуживают горестного сочувствия в своем бедственном состоянии.
Но повторяем, не только иноки и аскеты, самочинно берущие для себя подвиги, могут впадать в прелесть, но и для всякого христианина в миру, стоящего одиноко, без послушания духовным отцам, всегда имеется опасность впасть в прелесть в той или иной форме, и в той или иной степени.
Еще более категорично о всеобщей порче и прелести говорит епископ Игнатий Брянчанинов, который пишет:
– "Прелесть, т.е. повреждение естества человеческого, есть состояние всех человек без исключения, произведенное падением праотцев наших. Все мы - в прелести...
Величайшая прелесть - признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною".
То же утверждает и архиеп. Арсений (Чудовской):
– "Уже каждый человек при своей немощной, греховной природе бывает в большей или меньшей Степени подвержен прелести. Ты подумал, что хорошо сказал, хорошо сделал, - вот уже и прелесть. Размечтался о своих дарованиях, способностях - опять прелесть; принял похвалу, усладился ею - и это прелесть.
Св. отцы различают при этом два рода духовной прелести в ее крайнем развитии.
Первый вид - это когда человек начинает воображать, что он видит Господа, Божию Матерь, ангелов, духов и считает себя достойным таких видений.
Второй род прелести - это когда человек возомнит о себе, что он высокой духовной жизни, что он необычайный постник, прозорливец, чудотворец, что он способен нести большие подвиги, что он призван учить и руководить людьми. Этот род прелести называется "мнением", потому что в этом случае человек мнит о себе.
Всякий род духовной прелести есть, однако же, пагубнейшее состояние нашего духа. Оно основывается на духовной гордости человека. Чтобы избежать прелести, надо иметь покаянное чувство, смирение, соединенное со страхом Божиим".
Начало прелести можно узнать по следующим признакам:
1) Самонадеянность, самочиние, нежелание подчинять свою волю старцу или духовному отцу и авторитету Церковного знания.
2) Устремление на себя - "эгоцентризм" или "аутоэротизм - эгоизм, с отсутствием любви, мягкости и снисходительности к окружающим их (за исключением может быть, наиболее близких по плоти родных).
3) Фиксация своего внимания на отдельных положениях (мыслях) из духовной области, которыми обольщенные преимущественно и руководствуются в жизни, пренебрегая основными заповедями Господа и учением Церкви. При этом эти мысли могут быть взяты и из Св. Писания, но в отрыве от общего духа Св. Евангелия. Они тогда уводят прельщенного от основных добродетелей - любви, смирения, послушания и кротости.
Как предохранить себя от прелести:
1) Очевидно, что самым радикальным средством является - быть в послушании старцу или духовному отцу, и, при невозможности иметь их, - руководствоваться мнением и советами тех из христиан, которые преуспели в духовной мудрости.
2) Вместе с тем каждому из христиан надо изучать Священное Писание и творения св. отцов Церкви.
3) Всем также надо очень опасаться того, чтобы иметь мнения, не согласные с общецерковным сознанием.
4) Всегда надо быть чуткими к мнению друзей и окружающих, быть внимательным к их суждениям и продумывать тщательно все свои разногласия с ними. Надо помнить, что Господь часто обличает нас устами наших близких.
Приложения к главам 7-12
Поэт о своей душе
Одна поэтесса, с неочищенной и невозрожденной Святым Духом душой, имела смелость глубоко и проникновенно заглянуть в свою душу. Что она нашла там, о том она откровенно пишет в нижеприведенном стихотворении:
В своей бессовестной и жалкой низости
Она как пыль сера, как прах земной!
И умираю я от этой близости,
От неразрывности ее со мной.
Она холодная, она колючая,
Она противная, она - змея...
Меня изранила шершаво-жгучая
Ее коленчатая чешуя.
О, если б острое почуял жало я!
Неповоротлива, нема, тупа, -
Такая скучная, такая вялая.
И нет к ней доступа: она - глуха!
Своими кольцами она могучими
В меня впивается, меня душа...
Вот эта низкая, и эта жгучая,
И эта черная - моя душа!
Гиппиус
Не будем думать, что здесь большое преувеличение. Даже премудрая подвижница благочестия - схимонахиня Ардалиона из Усть-Медведицкого монастыря - так говорила про себя:
– "Самость моя, как змея какая: и убитая, а все поднимает свою голову".
Параллельные личности и характеристики души современного цивилизованного человека, по о. Александру Ельчанинову
"К ней нет доступа", - читаем мы о душе в выше приведенном стихотворении Гиппиус. И действительно, нелегко увидеть свою душу и понять ее состояние. Не многим это даровано, и если даровано, то лишь отчасти.
О. Александр Ельчанинов пишет, что рассматривать душу надо под углом зрения ее эволюции развития в течение жизни.
Он считает, что в начале - у ребенка - она чиста и свята. Это та душа, которая была у Адама до грехопадения, и про которую Тертуллиан пишет, что "всякая человеческая душа по природе христианка".
По мере роста человека, по законам наследственности и подражания, к душе приражается грех, и развиваются страсти и пристрастия. Они как бы наслаиваются на чистое ядро души, заволакивают его постепенно оболочками, за которыми чаще всего чистое ядрышко часто уже совсем незаметно.
В результате образуются "параллельные личности", о которых так пишет о. Александр Ельчанинов:
– "Юношеская запутанность и сложность, гамлетизм, обычно происходят из следующего: талантливый юноша (реже - девушка) с умом и фантазией, с сильной впечатлительностью - под влиянием книг, примеров, людей, в результате работы ума и фантазии, создает в себе параллельные личности, гардероб костюмов и масок, которые, в конце концов, как ларры (зловредные духи, по терминологии древних греков) утесняют основное ядро личности и паразитируют в нем.
Отсюда - сложность, запутанность, неизбежная лживость, потеря своей личности".
Отсюда же, очевидно, происходит та раздвоенность души, о которой так говорил о. Александр Ельчанинов:
– "Борьба с раздвоенностью нашей души - дело всей нашей жизни.
Можно прожить, и живут многие, всю жизнь слабой чьей-то тенью, копией. Самый первый и важнейший смысл существования - быть самим собой, возвышаясь до преобразования себя в "образ и подобие Божие".
Как говорит Св. Писание: "Весь мир лежит во зле" (1 Ин. 5, 19), а истинных христиан лишь "малое стадо" (Лк. 12, 32).
Теперь же, в последние дни, наступили времена тяжкие (2 Тим. 3. 1) и период отступления от веры, когда истинных христиан становится все менее и менее.
Отсюда понятны те мрачные краски, которыми так описывает о. Александр Ельчанинов душу современного цивилизованного человека.
"Вот тип человека часто встречающийся: в нем соединение трех черт:
1) гордость, вера в свои силы, упоение (у некоторых) своим творчеством,
2) страстная любовь к жизни земной
и 3) отсутствие чувства греха.
Как такие люди могут подойти к Богу? Каков их путь? Возможно ли им измениться? Таковы, как они есть - они безнадежно изолированы от Бога, лишены даже потребности в Нем.
И этот тип культивируется современной жизнью - воспитанием, литературой и т. д. Идея Бога вытравлена в его душе, и какие нужны катастрофы, очевидно, - личные, чтобы такой человек мог возродиться".
Отдавая должное законному пессимизму о. Александра в отношении современного духовного состояния человечества, надо все же помнить следующие ободряющие нас слова Св. Писания:
– "Когда умножился грех, стала преизобиловать благодать" (Рим. 5, 20) и слова Господа: "Дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф. 28, 18); "Создам Церковь Мою и врата ада не одолеют ее" (Мф. 16, 18); "Мужайтесь: Я победил мир" (Ин. 16, 33).
