В. Черненко
Эта книга составлена на основе бесед двух зрелых людей, наших современников. Так получилось, что после окончания одного института через некоторое время они оба стали предпринимателями. Но их жизненные дороги, которые были вначале похожими, надолго разошлись. За этот период один из них стал священником. Впоследствии их пути снова сблизились, и они стали регулярно встречаться – два человека с серьезным отношением к жизни, с тревогой и ответственностью следящих за происходящими сегодня общественными процессами.
(Сокращенно их имена обозначены: о.Н. – отец Николай, А. – его друг Андрей).
БЕСЕДА 1.
Что дает современному человеку религиозность? Христианство и Православие – синонимы? Какова правда о бытии после смерти? Наука и религия. Религиозное понимание души. Человек – существо вечное, смерть – переход в духовное бытие. Православное мировоззрение. Цель и смысл жизни человека на земле. Тайна личности.
А.: Когда я услышал, что ты оставил свои дела и стал церковным человеком, а затем и священником, то долго не мог поверить. Я был более, чем уверен, что ты будешь руководить каким-то крупным бизнесом, и совсем не удивился бы увидеть тебя и в большой политике. Все это довольно прозрачно читалось по складывающейся у тебя карьере, – ведь ты был, если я не ошибаюсь, одним из первых “кооперативщиков”, и свое очень успешное промышленное предприятие создал, как говорится, на пустом месте.
о.Н.: Да, ты прав, мои перспективы в бизнесе, да и во многих других сторонах жизни, складывались, скажем так, очень неплохо.
А.: Тем сильнее мне хотелось с тобой увидеться и понять, почему ты все вдруг оставил, ведь ты был всегда авторитетом не только для меня, и в твоей разумности и основательности я никогда не сомневался. Хотя…
о.Н.: Что, все-таки была мысль, что “крыша поехала”?
А.: Признаться, была. Но совсем небольшая мыслишка. Видишь ли, сейчас довольно часто встречаются всякие религиозные «сдвиги», когда люди вдруг начинают посещать различные религиозные собрания или секты, после чего каким-то странным становится их поведение. Признаюсь, опасался увидеть тебя таким…
о.Н. Увы, ситуация знакома. Да, но я тоже, по-видимому, изменился?
А. Конечно, но это другое дело. Изменение в тебе какое-то… настоящее, что-ли. Ты изменился в том смысле, что не стал другим, а, оставаясь прежним, стал, вроде, значительнее, крепче, как-то существеннее. Словом, у меня нет внутреннего отторжения, наоборот, ты стал мне еще интересней.
о.Н. Ну, что ж, спасибо за доброе слово. А то, что ты вначале так думал, это неудивительно, к сожалению, другие думали так же, да и, возможно, продолжают думать, что ж поделать, я их отлично понимаю..
А. Много друзей-знакомых растерял?
о.Н.: Изрядно. Но, полагаю, это все до времени.
А.: И все же, ты когда-то первым из нас вошел в бизнес, но первым из него и вышел. Многие остаются в недоумении, ведь твоя предприимчивость, организаторские качества были столь ярко выражены, ты был, как бы сейчас сказали, менеджер высшего класса, притом с широким кругозором, творческим подходом и разнообразными способностями. Что же произошло?
о.Н.: В сущности, ничего. Более того, все изменения в моей жизни были следствием именно той предприимчивости, о которой ты говоришь. Ты ведь знаешь, что я всегда стремился к максимальному приложению своих сил и способностей и искал соответствующую среду или создавал ее. И мой “разворот” был обусловлен тем, что я однажды понял (и это уже в зрелом возрасте) одну вещь: Православие дает возможность наилучшим образом распорядиться своей жизнью.
А.: Что ж, формулировка мысли вполне определенная, но признаюсь, что она мне ничего не говорит. Может, объяснишь?
о.Н.: Разумеется, ведь такой вывод сделан был далеко не сразу… И подобный прагматичный подход к “божественному” может показаться поначалу грубым и даже кощунственным. Однако он вполне правомерен, потому что подлинное Православие обязательно практично, а не романтично, оно непременно должно быть претворяемо в жизни. Если посмотреть на христианство с сугубо рациональной позиции, то мы увидим, что это, в конце концов, наиболее разумно и целесообразно устроенная жизнь человека, когда он научается жить в соответствии как с материальными, так и с духовными законами своего бытия.
А.: Вот-вот, я и хотел спросить тебя, что дает тебе твоя нынешняя религиозность? Если бы кто другой так ответил, я бы не принял эти слова всерьез, но когда я слышу их от тебя, то игнорировать их я не могу. Хотя скажу честно, я этого не понимаю и не принимаю.
о.Н.: Это происходит оттого, что ты упустил из вида «небольшую» деталь – само слово “Православие” у тебя вызывает ассоциации, сложившиеся из твоих собственных представлений, а что это такое в действительности, ты пока не знаешь. Следовательно, твое суждение неосновательно. Поверь, я хорошо знаю твой расклад мыслей сейчас, хотя бы потому, что помню самого себя. Мое отношение ко всякой религиозности совсем недавно было и ироничным, и скептическим, а чаще всего – отрицательным, если не сказать хуже. Сказывались последствия атеистической пропаганды (прямо скажем: очень квалифицированной работы, такого профессионализма по обработке умов нынче не найти).
А.: А что такое Православие? Ты-то как узнал о нем, ведь “образовательный набор” у нас был практически одинаков?
о.Н.: В двух словах об этом поведать нельзя. Вот ты бы мог изложить и объяснить кратко, что такое музыка, для человека, не знающего, что это такое? Как вместить в несколько слов и теоретические основы, и творчество композиторов, и исполнительское мастерство и при этом ознакомить с разнообразием жанров, стилей, и т.д. и т.п.?
А.: Я бы просто дал музыку послушать.
о.Н.: Верно. И необученное ухо в конце концов запомнит самые простые звукосочетания, и внимающий тебе сделает твердый вывод: музыка – это частушка или тот примитив, который нынче заполнил радио- и телеэфир, оглушая и отупляя миллионы душ, насаждая страшную безвкусицу и пошлость. Вот точно так сегодня формируется у большинства людей понятие о христианстве, и, по-видимому, ты не исключение.
А.: Ты употребляешь слова “Православие”, “христианство” – это синонимы?
о.Н.: Христианство – более обширное понятие, оно обозначает вероучение, в центре которого – вера в пришествие на землю Бога – Иисуса Христа, Его вочеловечение, добровольную Крестную смерть и Воскресение ради спасения человеческого рода… Правда, непонятно?
А.: Правда. Вопросы буквально к каждому слову.
о.Н.: Ты подожди сейчас их задавать и отнесись к ним как к заглавию книги, которую мы прочитаем страницу за страницей. Как всякое серьезное дело познание начал Православия требует разумной последовательности.
Так вот, за два тысячелетия существования христианства «человеческий» фактор послужил причиной того, что в разных местах со временем стали появляться искажения, недопустимые упрощения подлинного апостольского учения о Христе.
В одиннадцатом веке от единой тогда еще Православной Церкви откололась Римская, которую сейчас называют католической, затем от нее в шестнадцатом веке отошла ветвь – Протестантизм, а затем и множество иных образований; этот процесс продолжается и поныне. Та множественная палитра христианских конфессий (нахлынувших к нам из Запада), которую мы нынче наблюдаем, – это все осколки от дробления католицизма. По этой же причине на Западе особенно за последние два столетия образовалось множество течений и сект, которые так же пользуются христианской терминологией. Они номинально тоже называются христианами. Православие же в отличие от них сохранило свою христианскую подлинность и поэтому называется еще с древности Право-славие, т.е. правильное, праведно – славие, (ортодоксия) т. е. истинное отношение к Богу.
А.: Не скрою своего неприятия к фактически декларируемой Православием исключительности на владение Истиной христианства. Бог-то один? Если религий много, то они по-своему, но говорят об одном?
о.Н.: Этот вопрос я, конечно, ожидал услышать, поскольку он возникал, естественно, и у меня. Действительно, каждый полагает, что его вера – самая правильная, а иначе и быть не может. На разрешение этого вопроса у меня ушло немало времени и усилий. Будем надеяться, что ты сможешь пройти этот путь гораздо быстрее. Дело в том, что на самом деле убедиться в истинности и исключительности Православия довольно несложно, и это объективные данные, а не только субъективные ощущения. Трудность-то состоит в том, что я тебе должен объяснять то, чего ты не знаешь, т. е. предмет тебе не известен. Видишь, какой парадокс? Поэтому, если хочешь всерьез разобраться, потерпи и потрудись немного, на пальцах серьезный чертеж не объясняют.
А.: А как “просветился” ты?
о.Н.: Как ты знаешь, я вырос в семье учителей, так что нас с сестрой, разумеется, не крестили (несмотря на желание верующей бабушки), потому что педагогам это было строжайше запрещено. Собственно, об этом никто и не думал, да и церкви у нас не было. А в храм я попал впервые на третьем курсе института, когда мы стояли студенческим оперотрядом в оградительном оцеплении у Владимирского Собора в Киеве в ночь на Пасху – мы заграждали людям дорогу в храм (прости, Господи!). Старушек, правда, пропускали. Затем, когда отношение власти к Церкви “потеплело”, покрестилась моя сестра, кстати, в этом же соборе. Потом она была восприемницей при моем крещении. Крестился я в возрасте около 30-ти лет, но без ясного осознания этого поступка – моды на веру тогда еще не было. Был какой-то внутренний неосознанный, но твердый толчок. А затем – только изредка заезжал в храм, поставлю свечку, постою, посмотрю (как в бесплатном музее), порой успокоюсь – и снова по делам. И еще приходил на Пасху, чтобы, ничего не понимая, постоять со свечами, увидеться со знакомыми и с осознанием своей “духовности” раздать мелочь просящим.
А.: Как с меня срисовал! Только я не крещен.
о.Н.: Правда? Неужели даже на моду не клюнул? Соответствуешь своей принципиальности?
А.: Стадность не по мне. А что, будешь агитировать?
о.Н.: Непременно. Впрочем, ты, как всегда, решишь сам. Этот разговор ведь начал ты.
А.: Да, в последнее время я почему-то отношусь к этому всему небезразлично, а вот разобраться не могу. Пробовал читать Библию – как-то все там непонятно. Пробовал читать другие книги – результат тот же. У меня не возникает какой-то целостности восприятия, не укладываются в понятную картину основные «параметры» религии. А ты как узнал про христианство?
о.Н.: Мне всегда было обидно, что я, как мне казалось, в какой-то мере образованный человек, не имею никакого определенного понятия о христианстве, хотя считаюсь вроде христианином и ношу крестик. И я захотел узнать об этом побольше, хотя бы с культурной, общеобразовательной точки зрения.
Однажды я побывал на лекции (она как раз была первой в цикле), где священник, который, как впоследствии выяснилось, окончил физфак, излагал материал доходчиво и, главное, методически последовательно, т.е. в форме лекций, что было мне привычно. На все возникающие вопросы давались четкие ответы. И хотя было больше неясного, чем понятного, я обнаружил крепкое интеллектуальное основание.
Для меня оказалась открытием обычная церковная библиотека, в которой я увидел книги самой разнообразной серьезной тематики, где соседствовали издания современных авторов с трудами христианских писателей первых веков, охватывая развитие христианской мысли за две тысячи лет! Я понял, что на все вопросы ответы есть, их нужно только найти.
Но самое главное из того, что я через некоторое время вынес из этого цикла лекций, была очень мощная мысль, пронзившая все мое мышление и опыт: оказывается, душа моего отца существует, т.е. он, по сути, жив, нуждается в моей помощи, и я могу помочь ему! Как ты знаешь, погиб он внезапно, в расцвете зрелого возраста, полным сил в результате несчастного случая. Его уход из жизни был для нас ужасной потерей. Поначалу мое открытие казалось мне какой-то выдумкой, легкой, ничего не значащей информацией. Но настойчивая мысль не давала мне покоя, особенно по воскресеньям: а что, если это все правда и папа действительно нуждается в моей помощи? Вот я лежу, бездельничаю, а там, в храме, идет богослужение, и ведь я могу прийти, подать записку в алтарь, постоять на службе, и общая церковная молитва каким-то образом может ему помочь? Так мнение, что все эти размышления – несомненный бред, постепенно вытеснила одна мысль: а вдруг это все правда? Неужели 2000 лет лучшие люди человечества об этом знали и вели себя соответственно этому знанию, а я считаю их мировоззрение дремучим? А если и правда отец нуждается в моей помощи? И если этот так, то пусть это будет один шанс из миллиона, как же я, такой-сякой, могу сейчас спокойно лежать?! Эта мысль была невыносима.
И вот я поднимался, шел в церковь, выстаивал там службу с огромным трудом (главным образом, от непонимания происходящего). Уходил из храма с усталостью, но все же во мне жила робкая надежда и со временем стало приходить ощущение, что я делаю какое-то очень нужное дело. Дома я молился за отца ежедневно, отсылая свое прошение неведомому пока Кому-то, прося Его, если Он есть на самом деле, и жизнь после смерти существует, помочь папе. Собственно говоря, это был основной побудительный мотив моего воцерковления.
А потом через полгода таких хождений произошло событие которое очень сильно на меня повлияло. Оно показало, что все эти молитвенные усилия - порой казавшиеся мне порождением только моего болезненного воображения - не напрасны, и их нужно продолжать.
До сих пор помню великую радость от этой встречи, необычайно глубокую и обширную, она была действительно настоящей, такой, что и сейчас освящает мое бытие. Я именно тогда и с тех пор стал ощущать истинную важность своей жизни, пребывания на земле. Я осознал, что некой таинственной, духовной связью мы все соединены друг с другом в жизни и в смерти.
А. Ты видел отца?
о.Н. Пожалуй, можно так сказать, но дать понятное тебе определение этого явления трудно. Оно произошло в состоянии дневного, какого-то легкого, будто ветерком навеянного, “тонкого” cна. Однако, я совершенно ясно, без всяких иллюзий понимал, что это было все же присутствие, а не просто видение. Произошла именно “встреча”, в течение которой состоялся реальный разговор, подробности которого не оставляют у меня никакого сомнения в действительности того события. Я совершенно ясно понял, что ему тяжело и он нуждается в моей духовной, молитвенной помощи.
А.: Ты в это поверил?
о.Н.: А это была уже не вера, а полная убежденность в реальности происшедшего. Словами это ощущение объяснить трудно, потому, что природа и внутренний инструмент восприятия этой реальности какой-то другой, отличный от того, который дают нам привычные органы чувств. Воздействие на душу здесь прямое, простое, непосредственное, как короткое замыкание, когда понимание происходит не только умом – всей душой в процессе какого-то движения ее, стремления к чему-то самому важному. Ничего, что я так долго объясняю?
А.: Что ты, конечно, нет! Я очень внимательно слушаю, ты говоришь о каких-то очень далеких мне вещах, но признать их выдумкой не дает твое присутствие в новом качестве и ощущение искренности твоих слов. Я уже давно начал чувствовать и сейчас убеждаюсь в том, что мимо моей жизни, кажется, проходит нечто очень большое и важное.
о.Н. Дело в том, что подлинная религиозность (а не та поверхностная, слащаво-лубочная, не идущая далее «красивости» и обрядности) дает человеку понимание того, что не открыв в себе духовной стороны своей личности, он не узнает о себе и о жизни самого существенного и важного.
Вскоре я оставил с Божией помощью свою производственную деятельность и поступил учиться, получать религиозное образование, где для меня открылась совершенно новая, необъятная область духовной и интеллектуальной деятельности, прежде всего – внутри себя. Перемена далась очень нелегко, будто на большой скорости самолет резко вошел в вираж – были и перегрузки, и перегрев, и даже отчасти «потеря управляемости»…
А.: Я хочу, чтобы ты рассказал мне обо всем, чем ты сейчас живешь. Что привлекло тебя и так изменило в Церкви?
о.Н.: Ну что же, давай попробуем, только одной беседой тут не обойтись. И еще придется самому много читать, что – я подскажу. Но трудиться нужно будет серьезно. Ведь ты пойми, что православный “материал” копится с первых веков от Рождества Христова. Это тысячи томов высшего богословия, духовной практики – бесценное наследие опыта святых, которое передается и развивается из поколения в поколение. Конечно, все не прочесть, да это и не нужно, дело вовсе не в максимальном накоплении знаний, а в правильных выводах, правильной жизни и в конечном счете – в достижении определенной цели.
А.: А какова цель?
о.Н.: Действительно, разговор логично начинать с определения цели и задач предмета. И это естественно, поскольку если, допустим, нужно рассказать кому-то о вещи, которая ему не известна, то логично вначале ему объяснить ее предназначение, а затем уже обо всем остальном.
Из беседы 2
о.Н. Объяснить суть Православия – задача не из простых. Во-первых, этому препятствует его сложность, многослойность и многогранность – это же сложнейший, гармонично, гениально устроенный организм, имеющий Божественное начало.
Цель Святой Православной Церкви заключается в спасении человека. Что подразумевается под ключевым христианским понятием – спасение? Ведь спасать необходимо в том случае, когда кто-то погибает и ничего не может поделать, т.е. он в опасности и беспомощен.
Для того, чтобы дальнейшие объяснения были понятными, вначале тебе будет нужно справиться, т.е. соотнести свой ум, чувства, жизненный опыт, со следующей мыслью (будь внимателен, ибо я сейчас скажу тебе нечто исключительно важное): человек по своей природе существо бессмертное. Иными словами, будучи однажды вызванным из небытия, человек личностно больше никогда не исчезает, его бытие бесконечно.
А.: …Странно воспринимаются такие слова не из книжки, а от реального, близкого тебе человека. Но не сомневаюсь, что ты говоришь всерьез… Продолжи.
о.Н.: И ты, и я, и все люди, а их, по подсчетам некоторых ученых, около 90 миллиардов, когда-либо живших на земле, не исчезли. Прекратилось только их телесное, земное существование, а души их продолжают личностное существование, но уже там, где нет времени и пространства и где законы бытия – иные. Человеческая, а значит, и твоя душа, которая определяется тремя силами: умом, чувствами, волей, – бессмертна, в то время как тело человека – смертно, тленно. Эта реальность определяется понятием духовно-телесной природы человека, которая представляет собой таинственное единение двух сущностей - души и тела.
А.: Сказать нечего – круто! И ты в ЭТО веришь?!
о.Н.: Конечно. Я в этом убежден. Ты удивляешься, что кто-то верит в существование духовного, невидимого, “загробного” мира, хотя, пожалуй, нужно удивляться как раз обратному - тому, что ты до сих пор не имеешь о нем представления. Собственно говоря, осознание бессмертности своей души, беспокойство о ее участи после телесной смерти является “общим знаменателем” всех религий. Нужно знать, что на земле никогда не было ни одного атеистического племени или народа. Знания о духовном мире и соприкосновение с ним, вернее, влияние его на наш маленький, ограниченный, временный материальный люди ощущали всегда, что и отражалось в разнообразных религиозных традициях.
А.: Ты говоришь сейчас о вере в Бога?
о.Н.: Точнее, о вере в бытие Бога.
А.: Но наука давно доказала и утверждает, что Бога – НЕТ.
о.Н. Ну-ка, скажи, какая из них? Медицина? Химия? Биология? Математика? Или сопромат? Ты высказываешь мысль, внушенную нам (именно так!) в процессе образования, оно не имеет совершенно никакого основания в действительности. Религиозное мышление основывается на вере в бытие Бога, атеистическое же мышление стоит на вере в Его небытие. Доказательств небытия Бога, оказывается, вообще не существует – ни одного. На атеистов действует не логика или же разумная аргументация, а мощная сила идеологического внушения. По сути атеизм – это вера, притом слепая. Слово “наука” мастерски использовалось как некий блестящий, фокусирующий внимание предмет при гипнотических опытах. Нужно ясно понимать: религии и науки совершенно разные познавательные методологии. Наука отвечает на вопрос “КАК?”, религия – “ЗАЧЕМ?” и “ПОЧЕМУ?”. Они просто по-разному познают действительность, так что, в сущности, у них и задача-то, оказывается, одна.
А.: То есть ты хочешь сказать, что выводы науки не опровергают догматы религии?
о.Н.: Ни в коей мере. Можно быть ученым с религиозным и с атеистическим мировоззрением. А наука сама по себе беспристрастна, она просто занимается сбором и исследованием фактов.
А.: А как насчет доказательств бытия Бога? Их тоже, нет?
о.Н.: Ошибаешься: их-то как раз бесчисленное количество, как субъективных, так и объективных. Однако давай сейчас на них останавливаться не будем, посвятим этой теме отдельный разговор, кстати, этот момент очень хорошо освещен в литературе.
А.: Ты не уходишь от ответа?
о.Н.: Вовсе нет. Есть такая притча. Один англичанин спросил у бедуина, молящегося в направлении заходящего за барханы солнца:
- Зачем ты это делаешь? Разве Бог есть? Ты видел, чтоб Он оставил о Себе свидетельство?
Бедуин остановился, а потом показал рукой на следы верблюда
- Кто оставил эти следы?
- Верблюд, наверное. Затем бедуин, указывая на красный диск солнца, ответил:
- Вот это след явно не человека.
…Ну, если хочешь, поделюсь с тобой одной мыслью на этот счет, постарайся вникнуть.
Жизнь человека в отличие от животного протекает в сфере культурного сознания, то есть человек разумно осознает мир и себя в нем, адекватно отражает его в различных культурных формах. И когда мы говорим о бытии мира, то предполагаем, что хоть кто-то обладает подобным нашему персональному сознанию, в силу чего рассчитываем на отклик, на понимание наших мыслей, то есть предполагаем, что собеседник имеет подобное нашему знание этого мира, что и составляет суть со – знания. Только при этом условии сознание как сущность и имеет смысл.
Представим, что на Земле остался один единственный человек (а такую единственность воспроизвести можно только в личностной форме – “я остался один”). В этом случае знание об окружающем мире становится лишенным всякого смысла. Если же на Земле не будет вообще ни одного носителя сознания, то совершенно очевидно, что и сам мир как некая субстанциональная данность теряет онтологический смысл, поскольку его существование вообще нигде ничем не зафиксировано. Иными словами, в этом случае существование мира лишено основы и смысла, так как негде и некому отметить его бытие либо отличить его бытие от небытия, что то же самое. В этом смысле бытие сливается с небытием. Только наличие сознания может сущностно разделить эти два противоположные начала. При этом сознание адекватно бытийности, то есть творчеству, как созидательному онтологическому акту. Мир изначально создавался в расчете на со – знание его, т.е. на знание его по крайней мере не одним существом. Вне рамок этого заключения жизнь лишена смысла.
Животные не могут формально отражать мир в его полноте в силу природного необладания сознанием, способным на это, что с очевидностью свидетельствует, что мир не мог в принципе создаваться для существ, с которыми невозможно со-знание. Мир изначально и необходимо обладает свойством “созерцательности себя”, т.е. кто–то его необходимо должен созерцать, поэтому присутствие в этом мире человека бесспорно обусловлено онтологически.
Наличие человека в мире выражает не случайную его функцию. Мир создан в силу того, что появление человека предполагалось изначально, и в нем - причина бытия мира. Мир – производная идеи человека, но никак не наоборот. Не человек появился в этом мире, а мир появился в предположении человека. Иначе все лишено бытийного и причинного смысла. Отсюда очевиден акт творения как осуществления идеи и разумного замысла Того, существование Которого единственно не имеет причины (потому, что не может иметь ее в принципе) – Бога.
Ну, а основательно доказательства бытия Бога излагает отдельная семинарская дисциплина “Основное богословие”. Кстати, вот тебе первое “домашнее задание”: изучи эту тему, добротно изложенную в книге А.И. Осипова “Путь разума в поисках истины”.
А мы вернемся к вопросу о твоей бессмертной душе. Человек обречен на вечность… Согласись, что мысль о своей неизбежной вечности переварить непросто, она требует значительных усилий ума и всей души. Кстати, что такое душа? Как ты представляешь себе это понятие?
А.: Ну, это мне лучше тебя спрашивать об этом.
о.Н.: Отчего же, ведь этот термин очень широко употребляется и в литературе, и в обиходном разговоре, даже в медицине, ведь все пси-науки: пси-хология, пси-хиатрия и т.п. – начинаются с греческого слова “душа”. А ведь ни в одном медицинском справочнике объяснения этого понятия не найдешь. И если человеческий орган приложения врачебных усилий у дерматолога – кожа, у кардиолога – сосуды и сердце, то у психолога, судя по названию, что им является? Психика? Но в таком случае где в человеке она материально расположена, если эта наука стоит на материалистическом основании? Может, химические реакции? Какой из них описывается мысль или эмоция? Медицинских ответов, порой противоречащих друг другу, здесь множество, но все они запутанны и туманны. И это не случайно. Психология знает некоторые проявления души, но истинная природа, закономерности существования и развития души медицине неведомы, хотя она подошла к душе столь близко, что просто обязана признать очевидность ее бытия именно в религиозном аспекте. Самое глубокое и обширное учение о душе человеческой содержит христианство. Душа – это область религиозного изучения.
А.: Разве душа и психика человека не тождественны?
о.Н.: Видишь ли, массовая литература осуществила одно «очень черное дело»: приняв на себя однажды роль “душеводителя”, по-кукушечьи вытеснила из жизни людей религию и принесла великий вред тем, что выхолостила и исказила сущность таких понятий, как Душа, Любовь, Божество, оставив от них лишь жалкую оболочку, используя их направо и налево как пустые погремушки. И великая беда в том, что нерелигиозные люди, которых сейчас, конечно же, большинство, совершенно не имеют реальных понятий о своей душе.
А.: А это так важно?
о.Н.: Господи, помилуй! Ты выказываешь этим вопросом вопиющую дремучесть! Это ведь ключевое, основное знание человека о мире и о самом себе. По сути, душа человека – это и есть человек.
А.: А как же тело?
о.Н.: Оно, безусловно, имеет исключительное значение, т.к. дано человеку Богом, однако, личность не определяется телом. Человека определяют мысли, чувства, поступки. Тело – это инструмент души, которая как бы одета в тело. Мы не знаем в точности, каков механизм связи души с телом, однако христианство нас учит (и это учение опытное!), что душа видит телесными глазами, слышит нашими ушами и т.д., и мыслит она – при помощи мозга! А когда тело умирает, то в момент смерти душа отделяется от тела и переходит в другой, свойственный ей духовный мир, сохраняя, вернее, продолжая способность мыслить, чувствовать и проявлять волю. И тогда она начинает узнавать этот духовный мир во всей его полноте уже не через веру, а непосредственно. Человек входит в новую фазу вневременного и бесконечного бытия. То, во что мы на земле только верим, наши близкие, родные, ушедшие из этой жизни, теперь видят (зрят) непосредственно. Покойники перестают быть атеистами.
А.: Уф… Даже не соображу сразу, что тебе сказать, – слишком много возникает вопросов и недоумений…Гм, дай подумать… Ага, вот: ты хочешь сказать, что душа в человеке существует как некое отдельное существо?
о.Н.: Пожалуй, ты определил суть того, что есть, довольно близко к действительности.
А.: То есть, ты хочешь сказать, что во мне, похоже, два человека?
о.Н.: Нет, человек целостен, а тело и его душа – две его составные части, существующие в теснейшей взаимосвязи, но законы роста, развития и бытия у них различны. К примеру, ты ведь и сам знаешь, что очень часто то, чего желает тело, затем тяжко вредит душе (или, если хочешь, пока – “психике”). Хотя в целом твое ощущение верное. Один из самых почитаемых святых Отцов Церкви святитель Иоанн Златоуст (V в.) так писал: «Я признаю двух человеков, одного – видимо, другого – скрывающегося…»
А.: А что ты подразумеваешь под разными закономерностями развития?
о.Н.: Это не так сложно. Человек, может быть, зрел годами, а душа его остается во младенчестве, не развивалась. Разве ты сам не встречал такое в жизни? Да сколько угодно.
А.: Ты имеешь в виду характер?
о.Н.: Ну, это только одна сторона, но она хорошо разъясняет весь вопрос. Слово “характер” происходит от греческого слова “печать” и свидетельствует о состоянии души, но лишь отчасти. Весь опыт жизни, все впечатления, слова, мысли фиксируются глубинами памяти, отпечатываются, накладываясь на личностные особенности человека, формируя его душу. Характер же – это маска, зеркало души. Небольшой штрих в пояснение мысли о различии жизни души и тела: к примеру, когда тело спит, душа бодрствует, и сновидения являются этому очевидным свидетельством.
Понятие «душа» следует рассмотреть подробнее, для того, чтобы отделить то легковесное, почти не несущее смысловой нагрузки слово, употребляемое в обыденной речи и литературе, от его настоящего религиозного значения, откуда оно, собственно, и произошло. Понятию и слову «душа» необходимо вернуть подлинный смысл, нужно, чтобы люди снова стали осознавать себя духовно-телесными, и наряду с заботой о смертном теле они стали всерьез и с не меньшей тщательностью ухаживать за своей бессмертной душой. Разумный человек должен здесь задуматься и определиться: его душа – это серьезная реальность, описываемая религиозной наукой и духовным опытом, либо всего лишь литературная метафора, соответствующая понятию «психика». В этом выборе - отправная точка его мировоззрения со всеми вытекающими отсюда последствиями.
А. Какое-то странное ощущение… Вот мы сейчас сидим, смотрим друг на друга, разговариваем, и я должен ощутить в себе и в тебе нечто такое, на что никогда не обращал внимания. Отвлеченно слушать разговор о душе просто и интересно, а вот осознавать реальность этой «субстанции» в себе, и более того – отождествить себя с ней, откровенно скажу – сложновато.
о.Н. Нужно, нужно постараться. «Есть душа или нет? Реально ли мое бессмертие или это фантазии, придуманные в страхе перед смертью?» – от того, как ты ответишь на эти фундаментальные вопросы, будут зависеть все твои жизненные перспективы.
А. Сразу ответа не жди, ты дал мне повод для непростых размышлений. Скажи, а какое ты бы дал определение души?
о.Н. Их, разумеется, немало, мне, например, нравится одно из них, выдержанное почти в академической манере: «Человеческая душа – сущность живая, бестелесная, телесными очами по своей природе невидимая, бессмертная, словесно-разумная, безвидная, действующая посредством органического тела и сообщающая ему жизнь и возрастание, чувство и силу рождения» - по-моему, лаконично и емко.
Свойства души очень разнообразны, но мне хотелось бы высказать тебе одну важную мысль, записанную мною в блокнот: «У души чувство стыда – безусловное отличие человека от животных, и если я стыжусь своей материальной природы, то я показываю на деле, что я не то же самое, что она, ибо я стыжусь, - следовательно, существую не физически только, но и нравственно; я стыжусь своей животности, - следовательно, существую как человек с нравственным самосознанием». Чувство стыда определяет этическое отношение человека к материальной природе. Поэтому, когда нынешняя массовая «культура» всячески стремится вытравить в человеке - особенно у молодого поколения – природную стыдливость, то этим она низводит его до уровня животных и даже ниже. Мы видим это воочию, наблюдая «современные отношения» между молодыми людьми: потеря стыда ввергает их в пороки, которые и животным не свойственны.
А. Мне понравилось, что в таком, казалось, туманном вопросе, есть довольно четкая определенность. А если отойти от определений, что бы ты еще сказал о душе?
о.Н. Видишь ли, вера в бессмертие души всегда внутренне нераздельна с верою в Бога, эти понятия в определенном смысле тождественны. Бог есть Дух, и душа человеческая тоже есть дух. Святой Тихон Задонский так сказал об этой связи: «Душа человеческая есть дух. Потому ничем иным, только Богом – как образ Божий своим Первообразом – удовлетвориться не может. От Бога произошла, в Боге и находит удовлетворение». Бессмертие души составляет один из основных предметов собственно христианской веры. Более того, сознание бессмертия души занимает центральное место в системе учения и в жизни Православной Церкви. Одухотворенная радость земной жизни христианина имеет своим благотворным источником надежду, дарованную ему Богом на вечную жизнь в Небесном Царстве.
А. Надо полагать, что те, кто не захочет в него, будут в аду жариться на сковородках?
о.Н. Иронизируешь…Это образ, пришедший отчасти из церковной иконографии, у современного, религиозно непросвещенного человека вызывает, пожалуй, забавляющее его недоверие и скепсис. И напрасно. Действительно, таких видений пребывания души в аду христианское предание содержит немало. Кстати сказать, яркие картины таких «посещений ада» нередко описывают алкоголики, после приступов «белой горячки», и приходским священникам хорошо известны такие случаи (нередко после пережитого люди сразу же бросали пить). Православная Церковь учит, что бытие души в загробном, духовном мире дано нам, живущим в этом, материальном, в образах, которые могут быть в какой-то мере доступны нашему восприятию. Реальная жизнь загробного мира просто не может быть описана на языке и в образах, свойственных и привычных нам. То, что происходит «там», здесь в полноте невыразимо. Однако, Святое Писание и святые свидетельствуют совершенно определенно о том, что ничего нет страшнее и печальнее для человека, чем быть в вечности без Бога – это и есть ад. В то же время ничего нет блаженнее для человека, чем в вечности пребывать в Любви Бога и в любви к Богу.
Святые Отцы много писали о душе, и отсылая тебя к книгам, приведу высказывание святого Симеона Нового Богослова (Х-ХI в.в.): «Оглянитесь вокруг и рассмотрите: все в этом волнующемся мире начинает и перестает быть – здесь начинает быть, здесь и перестает. Но душа человеческая, как сила – одна невидимая между видимым, мысленная между телесным, начиная быть здесь, не прекращает здесь бытия, но переходит в иной мир, ибо она бессмертна. Пока она находится в этом теле, посредством тела она видит и познает вещественное. Но когда она отделяется от тела, в тот самый час отделяется она и от сношения со всем вещественным, перестает видеть его и помышлять о нем, я вступает в общение с невидимым и мысленным и тем бывает занята. И если она сияет светом заповедей Христовых, то вступает в беспредельный свет Всеблагого Божества и начинает вкушать великую и нескончаемую радость;, если же окружена мраком прегрешений, то – увы! – отходит в нескончаемый мрак, раствореный со жгучим огнем, душа наша одарена бессмертием, этим преимуществом благоволил милосердный Творец отличить нас т всех бессловесных животных. Если кто дерзнет оспаривать это, оставим его в общем скотам состоянии».
Мне запомнились еще такие слова, сказанные кем-то из святых: «Самое прекрасное, что есть на земле – это человеческая душа, верующая в Бога». Православное учение о душе обширно и основательно, поскольку, собственно говоря, это и есть учение о спасении. Каждый человек должен осознавать свою уникальность в мироздании, помнить, что его бессмертная душа, которою определяется личность, неповторима.
А. Ну, что ж, я обещаю, что постараюсь всерьез разобраться в вопросе о душе, ты действительно дал мне хорошую «затравку». Но на один вопрос еще все же ответь: душа рождается одновременно с телом или в разное время?
о.Н. Кажется, понимаю подоплеку… Церковь твердо учит, что бессмертная душа неотделима от момента зачатия ребенка, и поэтому полнота человеческой личности присутствует в младенце с самого начала. Прерывание беременности это всегда убийство, насильственная смерть беззащитного человеческого существа, вызванного из небытия к вечной жизни. Тебя это интересовало?
А. Да, конечно, ты все правильно понял… Скажи еще, проявления жизни души, т.е. процессы психологической жизни, деятельность центральной нервной системы представляют собой предмет научных исследований?
о.Н.: Разумеется, они изучаются и описываются наукой, и никто этих данных не отвергает. Однако, во-первых, они, по мнению тех же ученых, весьма ограниченны и поверхностны. И, во-вторых, ученые исследуют процессы жизни, а не причины и цели ее. От них неизбежно будет ускользать главное хотя бы потому, что до сих пор нет научно ясного и полного определения самой жизни. Скажи, можно ли науке в принципе целостно определять жизнь, если она не ставит себе задачей выяснения самого главного: цели жизни? Очевидно, что научным знанием не получается разрешить такую «нелепость»: какова цель любой жизни, если она, только начавшись, тут же начинает свой путь к умиранию? Может быть, цель в той, следующей за ней жизни, которую человек порождает в своем потомстве? Так и она, и все дальнейшие последующие жизни все равно неизбежно будут прекращены неизбежной смертью. Ведь так?
А.: Так, конечно, так. Но все это выглядит слишком …революционно, что ли, для меня. Хочется возражать и возражать. Откровенно заявляю о своем внутреннем сопротивлении и даже протесте.
о.Н.: В этом нет ничего необычного, и странным было бы немедленное и безоговорочное согласие со столь значительной и новой информацией. Человеку, воспитанному в атеистической системе координат, принять мысль о вечности, посмертном бытии, о своем личном и неизбежном участии в них – это значит совершить переворот в мышлении, что очень непросто. Мысль такого масштаба, такая “революция”, как ты сам точно выразился, неизбежно должна повлечь кардинальное изменение личности, поэтому и естественно твое внутреннее психологическое сопротивление; оттого этот процесс зачастую бывает столь длителен. Но если человек не сопоставит свою личность с таким масштабом, то в таком случае он останется жить в нереальном, иллюзорном мире, не понимая основных сил, действующих в нем, и фактически его поведение будет похожим на жизнь слепца.
Столь грандиозный масштаб мысли одному разуму, довольно ограниченному, не по силам. У человека есть единственный путь воспринять знание этой реальности – это вера. Вера дана человеку как инструмент для расширения познания, как особое средство постижения Истины. Вера дает возможность правильно мыслить и постигать то, что не доступно для рассудка.
А.: Ну, вот – верь неизвестно во что?!
о.Н.: Нелогичный вопрос. Подумай, если известно это самое “во что”, то это уже не вера, а знание “этого”. Собственно, в этой схеме ничего нового нет: когда ребенка мы отправляем в первый класс, разве он осознает, что делает? Нет, конечно. Разве он хочет просыпаться по утрам, учить уроки? Он хочет играть, есть мороженое, шалить, смотреть мультики. Он идет в школу потому (пускай даже отчасти по принуждению ), что верит нам, и уже потом, окончив школу, получив образование, полностью убеждается в правоте родителей, заставлявших его учиться вопреки его детским желаниям. Но вначале побудительным мотивом была вера. Это же так просто! Ведь на этих соотношениях и построена наша жизнь, ты только понаблюдай – момент веры, доверия незримо пронизывает ее всю. Человеку свойственно верить, так же как и мыслить.
А.: Но религиозная вера – это нечто особенное, необычное и в чем-то даже пугающее. У меня сразу возникает чувство опасения, настороженности, недоверия, когда встает вопрос о такой вере.
о.Н.: Что ж, в вопросах веры такой подход – самый здравый и правильный, особенно в наше время, когда этих “вер” к нам с Запада вместе с иным газетно-телевизионным мусором столько нанесло! Есть такие “богословы” и в церковной среде, которые противопоставляют веру и разум. (“Так что же важнее – вера или разум?” – с явным давлением на предпочтение веры грозно вопрошают они свою паству, которая робко выдавливает из себя: “Вера”. А затем эти люди так и живут, во многом пренебрегая разумом, источником которого, является Божество.) Не вера или разум, а разумная вера – осознанная, твердая, ясная, формирующая разумную, счастливую и целесообразную жизнь человека. Так что не торопись и не пугайся, спокойно осмысли все сказанное и услышанное.
В основе религиозности человека лежит отношение к неизбежному факту его бытия – к смерти и своему посмертному существованию. Душа – главный предмет приложения религиозных усилий человека. Если ты не сможешь (или не захочешь) осознать действительность “присутствия в тебе” бессмертной души, как особого духовного существа, и не сможешь подняться до принятия неизбежной вечности твоего бытия, то все религиозные понятия или сведения для тебя не будут иметь никакого смысла, ибо они ничего в тебе не смогут изменить,- как не прорастет зерно на сухой утоптанной земле. Давай сегодня на этом остановимся, а к вопросам о цели человеческой жизни и задаче Православия вернемся в следующий раз.
ИЗ БЕСЕДЫ 3
о.Н.: Ну, каковы твои ощущения после нашей беседы? Говори откровенно, ведь мы условились быть честными. В правдивости – залог результативности наших разговоров, а иначе в них нет смысла.
А.: “Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается”. Между тем, что ты рассказал в прошлый раз, и моим жизненным опытом и представлениями сохраняется изрядная дистанция, но надо признать, что в мое сознание ты “вбил гвоздь”, это уж точно!
о.Н.: Тогда и будем понемногу на него “навешивать”, дай Бог, чтобы “не вылетел”.
А.: Ты сейчас со мною говори так, как будто все сказанное тобою в предыдущем разговоре я, а по ходу рассуждений я буду постепенно “созревать”.
о.Н.: Ты знаешь, для верного мировоззрения, то есть для правильного устроения жизни, по большому счету, довольно усвоить всего одну мысль: “Моя душа – бессмертна, мне предстоит жить в вечности”. Достаточно даже простого допущения, которое когда-то появилось у меня: “А что, если все это правда?” В таком случае разумный человек, размышляя, непременно будет задаваться вопросами: “А что там?”, “А каково там будет мне лично?”, “Хорошо, если меня ожидает состояние вечной радости, а если – вечного страдания?”, “А что нужно сделать, чтобы попасть в “приличное место”?”, “А каково там моим родным, можно и им чем-то помочь?” и т.д. и т.п.
Один человек святой жизни – афонский монах Паисий сказал очень ясно и емко, указав на корень проблем человечества: “Зло начинается с недостатка веры в иную жизнь”. Осознание реальности своего вечного бытия является фундаментом разумности человеческого поведения и залогом полноценной, исполненной подлинной радости, земной жизни. Как важно человеку понять свое бессмертное предназначение!
А.: Но без веры в посмертную жизнь и бессмертие души, то есть с атеистическим мировоззрением, люди жили до нас и сейчас живут припеваючи. В Советском Союзе – стране, в которой мы родились и жили, как и большинство ныне живущих, – всех воспитывали в духе атеизма. И ничего – было много воспитанных, порядочных людей, совсем не верящих ни в Бога, ни в бессмертную душу.
о.Н.: Согласен, но при всем этом, как мы с тобой выяснили во время нашей первой беседы, момент веры в мировоззрении людей все равно присутствовал – была внушенная вера в то, что Бога нет. Зная о неизбежной смерти, люди верили (не знали, нет, а именно – верили), что с концом земной жизни существование человека оканчивается. Как метко выразился один современный богослов, христианское мировоззрение говорит человеку: “Верь: тебя ожидает вечная жизнь”, атеизм же его убеждает: “Верь, человек: тебя ожидает вечная смерть”. Но ЭТО ГРАНДИОЗНАЯ ЛОЖЬ! От таких убеждений оторопь берет, страх жуткий! И потому, на помощь неизбежному внутреннему отчаянию, порождаемому столь мрачной перспективой, идеологи атеизма насаждали веру в светлое будущее, в коммунизм и т.п. На то, чтобы человек не задумывался всерьез над своей жизнью, ее целью и смыслом, работала мощнейшая, невиданная по своим масштабам идеологическая машина. Ежедневно в умы и сердца людей внедрялись потоки специально изготовленной лжи и “как бы правды”. Но душа, будучи “по природе своей христианкой”, как сказал мудрец Тертуллиан, и в этой безбожной среде находила свет и правду. Мы не можем судить об участи многих добрых, отзывчивых, самоотверженных людей, но мы знаем, сколько отчаявшихся, спившихся, изолгавшихся людей ушло в безбожное вечное бытие. Система жизни людей создана была такой, чтобы именно так – мрачно, “в небытие”, со страхом и озлоблением уходили люди.
А.: Да, но сейчас, несмотря на свободу совести и вероисповедания, большинство людей по-прежнему не задумывается о вечном, я бы сказал, точнее – именно на настоящем сфокусированы все мысли современного человека. Тут точно не до светлого будущего!
о.Н.: Раньше в клубах висел неизменный кумач с оптимистической надписью: “Наше будущее – коммунизм”, теперь из заграницы привезли и вывесили на всю страну один лозунг: “Бери от жизни все!”, а суть-то одинаковая – смертельная ложь. И как люди - особенно юные души - легко на нее поддаются! На лжи построен современный мир, как много в нем яркой, наглой, ядовитой рекламы, и как сложно, увлекая свой ум, чувства и волю этим грязным потоком, все же сохранить способность найти чистоту и правду, ухватиться за них, спастись, а не погибнуть…
А.: Ты опять говоришь о спасении и гибели. Что под этим подразумевается?
о.Н. Твой вопрос подвел наш разговор к ключевому понятию Православия -спасению. Мы ведь именуем Иисуса Христа Спасителем. Увы, далеко не все ясно понимают смысл этого выражения. Многие видят в Христе спасителя только от жизненных бед, несчастных случаев, как бы сверхъестественную помощь в критических ситуациях, когда естественных средств недостаточно. По меткому выражению видного современного богослова прот. Александра Шмемана «Если бы христианство было действительно религией спасения от земных зол и несчастий, его можно было бы считать провалившимся». А ведь о христианстве именно так и думают подавляющее число сочувствующих ему наших современников. Именно такое «провалившееся» в мирские заботы христианство в основном проповедуется сейчас западными конфессиями.
Нам нужно дать определенные ответы на вопросы: «Что такое спасение? От чего нужно спасаться? Что за опасность грозит человеку, от которой нужно спасаться?», ибо в них - цель всего христианства, смысл жизни человека и всей человеческой истории.
о.Н.: Скажи мне, в чем тебе видится смысл человеческой жизни?
А.: В детях, в деятельности, то есть в том, чтобы оставить свой след в жизни, в памяти потомков… Ну, еще…Еще в том, чтобы исполнить свой долг перед родителями, перед Родиной.
о.Н.: Иными словами, смысл жизни в каких-то делах, более или менее важных? Ну, а если по большому счету, зачем все-таки человек рождается, какой в этом смысл? Неужели только для того, чтобы съесть сколько-то тонн провизии, научиться выполнять какую-то работу, работать в течение нескольких десятков лет (получая за это занятие деньги, на которые вновь приобретаются те же продукты, которые потребляются для поддержания работоспособности), приобщиться к ряду удовольствий (зачастую сомнительного свойства ), позже разглядывая фото или видео своих похождений (а помнишь…). Возможно, родить детей с точно такой же смысловой жизненной перспективой, а затем – исчезнуть на веки веков, уйти в небытие... И все снова будет происходить так же, как и до моего появления на этой земле. Как у Марины Цветаевой: “И будет жизнь с ее насущным хлебом, с забывчивостью дня. И будет все – как будто бы под небом и не было меня!”
Это неизбежная череда жизней – смертей всегда занимала культурную мысль, ища смысла в тайне появления и неизбежного исчезновения человека, и ответы на этот вопрос пытались давать разные религии. Но, вдумайся, разве сам ты не видишь абсурдности такого «алгоритма» бытия, если замыкаться в рамки твоих умозаключений? Скажи, может ли в ЭТОМ заключаться смысл человеческой жизни? Скажи! Мысль, додуманная до конца, – уже философия, ну, смелее!
А.: Не приставай, а то я расскажу тебе анекдот про людоеда, который вечно недосыпал, вместо сна раздумывая над смыслом жизни, и все из-за того, что ужинал интеллигентами. Нет, нет у меня своего, до конца ясного и безукоризненного ответа. Я понимаю, что здесь какое-то белое пятно, какой-то риф, о который разбивается мысль. Моя жена так вообще боится разговаривать и даже думать о таких вещах.
о.Н.: А отсутствие ответа не удивляет – его и не должно быть в принципе, если рассматривать жизнь только в земных координатах. В этих рамках жизнь действительно лишена смысла.
А.: К чему ты клонишь?
о.Н.: Сейчас я изложу тебе еще одну фундаментальную мысль. У человека есть совершенно определенная цель и понятный смысл его жизни – это вечное блаженство, то есть бытие с Богом. И такая возможность есть у каждого, она представляется человеку фактом его появления на свет. Более того: жить божественной жизнью человеку не только возможно, но и присуще, как существу, это главное свойство его личности. И цель земной жизни – реализовать эту онтологическую (сущностную) способность человека.
А.: … “Жить с Богом”, “вечное блаженство” – звучит как-то патетически, что ли. Может, это красивая гипотеза христианства? Привлекательная сказка? Какая уж тут божественная жизнь, если на земле творится такое, что не приведи, Господи! Слишком большой контраст между реалиями нашей жизни и неясными и отдаленными «божественным» перспективами.
о.Н.: Вот, вот, для расстроенного, необученного уха (духовного) и ума такие слова являются прямо-таки вызовом. Как они отличаются от слов и понятий современного мира! Оттого Православие сложно постичь, что оно сообщает человеку мысли и факты максимального масштаба, то есть более глобальных сведений человеческое сознание не имеет и вместить не может в принципе.
Подлинное христианство не придумано людьми (и если ты вдумаешься, то поймешь, что оно и не могло быть ими придумано), а дано людям Самим Богом как Его Откровение о Себе, о мире, о человеке. Все христианские конфессии, за исключением Православия, уже давно поддались спекулятивному соблазну – стать доступнее, ближе к мыслям и стремлениям современности – и в результате этого гибельного пути они и создали некое “поп-христианство”, карикатуру, “частушки”, комикс о христианстве, выхолостив его суть и истину, оставив лишь яркую шуршащую оболочку. Нужно сказать, что, увы, этот процесс эрозии затрагивает и православную среду, а иначе и не может быть, потому что мир практицизма, стремящийся максимально успешно устроиться в этой временной жизни, всегда действовал на мир духовности разлагающе. Но основные “конструкции” здания Православия прочны и непоколебимы. И в этом – его здоровый охранительный и спасительный консерватизм.
А.: А разве этот консерватизм, пускай даже и положительный, может оправдывать непонятность и оправдываться ею? Ну, непонятно мне, что происходит на богослужениях в храмах. Язык – непонятный, обряды – непонятные, кому и зачем это нужно?
о.Н.: Мы как-то уклонились от главных рассматриваемых вопросов. Сейчас же ты справедливо затронул большую проблему, которую на данном этапе обсуждений решать рано, мы поговорим об этом позже, в свое время. Именно в церковном богослужении Православие выражается наиболее концентрированно, но для понимания этого все же нужна некоторая подготовка. Обещаю, что мы не обойдем этот больной вопрос, который столь часто ставят в вину Церкви, а “расширим и углубим” его. А насчет непонятности скажу лишь вот что: когда первокласснику в школе становится сразу все понятно, то это значит, что эта школа ему ничего дать не может, обучение в ней бессмысленно. Всегда религиозно понятны все секты и т.н. “церковки”. Человек развивается в процессе учебы и познавания и, чтоб “было понятно”, нужно приложить некоторые усилия души. Они на самом деле совсем не так велики, но ведь всякая подлинная культура (и духовная в том числе) требует труда. Православие же призвано “окультуривать” человека в самом высоком смысле его бытия.
Мы остановились на вопросе о смысле человеческой жизни. Я хочу продолжить и завершить этот вопрос, только имей в виду, что разжевывать все я не стану – у нас в таком случае просто не хватит времени, ибо материал слишком обширен. Гораздо эффективнее процесс восприятия будет в том случае, если я буду тебе последовательно излагать основополагающие положения, а дальше пусть будет твоя работа – читать, осмысливать. Что будет неясно, вернемся и обсудим еще. Договорились?
А.: Да, конечно. Но все же, почему вопрос о смысле жизни так важен?
о.Н.: Он фундаментален. Соответственно цели своей жизни и в зависимости от принятой им системы ценностей человек выстраивает весь процесс своего бытия. Что главное в жизни – такова и сама жизнь. Каковы основные цели, выработанные и декларируемые современным миром? Деньги, власть, слава, популярность, удовольствия и т.п.Они и мотивируют стремление к счастью в соответствующем понимании. Но такое земное счастье призрачно и быстротечно.
А. Но в мире есть счастливо живущие люди, хотя и не ходят в Церковь, и я знаю таких. Что ты на это скажешь?
о.Н. Несомненно, и мне тоже знакомы такие люди, а если бы я утверждал обратное, то это была бы клевета на жизнь и действительность. Дело в том, что нашему обоюдному пониманию мешает словесная неоднозначность. Говоря «счастье», я подразумеваю понятие более обширное, чем земное благополучие – его можно назвать «благо». Этот термин раздвигает рамки понятие ограниченного земного счастья (временем, эмоциональным диапазоном, обстоятельствами). Человек всегда стремится к благу – такова природа вообще всех земных существ. Конечная и высшая точка всех стремлений человека – это Бог, Он является высшим благом, Бог есть Любовь. Так как чувство любви представляет собой самое яркое и высокое человеческое ощущение, то опять же сделаю поправку: Когда я говорю «Бог есть Любовь», то подразумеваю любовь в высшем, бытийном смысле, а не в понимании, ограниченном лишь человеческими отношениями к различным сторонам жизни.
А. Если ты говоришь о цели жизни, как достижении высшего Блага, то в чем состоит этот процесс?
о.Н. Христианство указывает на подлинную, свойственную самой природе человека, цель – ОБОЖЕНИЕ, т.е. раскрытие Божественного начала его существа, любовь высшего, божественного порядка, и не на несколько лет, а навсегда, то есть вечно, бесконечно существующую и возрастающую любовь. Какое тут может быть сравнение? Действительно, земля и Небо.
А.: Расшифруй, слишком “твердая” мысль для меня.
о.Н.: Тайна человека состоит в том, что он сотворен Богом-Творцом по Своему “образу и подобию”, и эта заданность более всего проявляется в качествах души, то есть в духовной составляющей человека. Повторяю, божественное предназначение – быть в вечном, нескончаемом союзе любви с Богом – заложено в каждой человеческой личности, какой бы она нам ни казалась.
А.: Погоди. Во-первых, почему я должен считать, что меня сотворил Бог, а не мои родители? Во-вторых, что ты понимаешь под “образом и подобием”, ибо, глядя на человечество, можно подумать о Боге… в общем, Бог знает, что можно подумать. В-третьих, если человек – носитель божественного начала, то почему оно не наблюдается в жизни людей, где и в чем ты его обнаруживаешь?
о.Н.: Вопросы своевременные и точные – узнаю твою математическую цепкость. Все они глубоки и имеют серьезное богословское обоснование, но сейчас на них следует ответить сокращенно. Признание Бога Творцом твоей личности (души и тела) основывается на том, что Он сотворил ее при помощи, посредством твоих родителей. Они ведь не рисовали тебя вначале на бумаге, не задумывали твои формы и качества, не воплощали затем разработанный макет в жизнь? Они не имели понятия, что получится и получится ли вообще. Из миллионов вариантов появился именно ты, а не кто-то другой, именно твоя личность “начала быть”. В другой раз у твоих родителей появился твой брат, сестра, то есть не еще один ты, а другие личности, несущие в себе признаки родителей, но совершенно особенные, отличные от других. Их тоже твои родители не “заказывали”.
Вообще, люди практически не задумываются о тайне своего появления и своей личности. Их может удивлять, привлекать всякая жизненная ерунда, а величие неслучайности и “запланированности» своего происхождения остается неосознаваемым! А ведь это главный факт жизни каждого человека, ибо, родившись, теперь он никогда не исчезнет. И, кстати, когда христианство призывает “почитать отца и мать”, то имеется в виду именно этот бытийный аспект отношения к ним. Вот какова база христианской семейной педагогики.
Когда мы говорим, что такой-то человек построил мост, здание, башню (Эйфель, к примеру), то имеем в виду архитектора и его творчество. Строители, как правило, играют свою роль в самом строительстве, но не в создании. А Бог творит каждую личность всегда особо, всегда неповторимо. Он – архитектор, а родители – строители. И еще я тебе скажу, и в литературе ты это найдешь: только христианство дает целостное обоснование личности, до него человечество эту проблему не понимало и не могло понять, ибо только откровение того, что Бог есть Личность, дает такую возможность максимально глубокогопонимания человека.
А.: То есть личность человека – уже божественное качество?
о.Н.: Совершенно верно. В нагрузку я скажу тебе еще одно: христианство учит, что каждый человек был “задуман” еще до сотворения мира. Ты над этим подумай, как над домашним заданием. Эта мысль очень и очень богословски емкая.
Что же касается подобия человека Богу, то имеется в виду не то, что у Бога есть руки, глаза, т.п. и, хотя в текстах Библии и есть такие выражения, но они использованы скорее для передачи мыслей в человечески понятных образах – это так называемые антропоморфизмы. Бог необъятен, бесконечен, сущностно непостижим. Он не “где-то там, на Небе”, а скорее “мы все в Нем”. Человек подобен Богу своими духовными качествами: бессмертием души, свободой воли, разумом, способностью к любви, к познаванию и стремлению к Божеству – своему Источнику.
А.: Все это звучит возвышенно, но где, где этот “Человек”, о котором говоришь ты и твое христианство?
о.Н.: Здесь, сидит предо мною. Такого Человека ты видишь повсюду. Сейчас я скажу тебе третью фундаментальную мысль - откровение о человеке, которую только христианство открывает человечеству в истинной полноте.
Природа человека в нынешнем ее состоянии искажена и повреждена.
Она сейчас совсем не такова, какой была сотворена первоначально. И каждый рождающийся человек уже несет в себе этот “вирус” поврежденности. Свидетельство тому – телесная смертность и тленность человека. В христианстве это называется “первородным грехом”, то есть отпадением от Бога. Следствием этого космического акта явилось помрачение, искажение всех свойств человеческой натуры, оттого в таком плачевном состоянии находится нынешний человек. Эта тема требует отдельного рассмотрения.
